Драгоценность, которая была нашей - Колин Декстер

Сгущалась тьма, но ты — ты не являлась.

Беззвучная простёрлась пустота.

Неумолимо Время надвигалось,

И немота сомкнула мне уста.

Стоянки машин по обе стороны Сент-Джилса оказались практически пустыми, и Морс поставил «ягуар» у Сент-Джона. В «Чаптерс-бар» он вошёл в две минуты первого и увидел там с дюжину полуночников, не расстававшихся со своими стаканами и с удовольствием оставлявших автографы на счетах за выпитое. И Ашенден среди них.

— Инспектор! Можно пригласить вас?

После того как «немного солода» было с достаточной степенью точности расшифровано Мишель, барменшей в белой блузке и синей юбке, и материализовалось в большую кружку «Гленливета», Морс присел за стол Ашендена.

— Говард и Ширли Браун, инспектор. А это Фил, Фил Олдрич.

Морс поздоровался со всеми за руку, одобрительно отметив про себя, что у Говарда Брауна твёрдое рукопожатие и сухая прохладная ладонь и такие же твёрдые и холодные глаза. Ашенден пояснил, что повод для такого позднего застолья очень простой: Эдди Стрэттон. Он не появлялся с тех пор, как его сразу после обеда видели выходящим из гостиницы — видела миссис Роско (ну кто же ещё?), а также, как было известно Морсу, его видел сам Льюис. Куда он подевался, не знал никто, всех это сильно тревожило, и больше всех, судя по её виду, Ширли Браун: ради Бога, что может делать человек так поздно ночью? Ну и что такого, подумал Морс, может быть, он сосёт «Гленливет» или лежит с миленькой девочкой под свежевыстиранной простынкой, и вообще он хочет сказать им, что ещё слишком рано начинать сильно беспокоиться, — и тут подошёл ночной портье и спросил главного инспектора Морса, не он ли главный инспектор Морс?

— Как, чёрт побери, ты, Льюис, узнал, что я здесь?

— Вы сказали, что дома не будете.

— Ну и что?..

— Я позвонил, никто не ответил.

— Но как?..

— Я же детектив, сэр.

— Чего тебе надо от меня?

Незадолго до полуночи в полицейский участок Сент-Олдейта позвонили, содержание звонка тут же передали на место происшествия в Радость Пастора: миссис Марион Кемп из Черуэлл-Лодж, 6, сообщила, что её супруг, уехавший в Лондон рано утром, до сих пор не вернулся домой, чего раньше с ним не случалось, и что она начинает (давно уже начала) немного (не то слово) беспокоиться о нём. Она калека, нуждается в постоянном уходе, и муж каждый вечер ухаживает за ней. О его расписании на этот день она кое-что знает, но не всё, она звонила в «Рэндольф» без четверти одиннадцать вечера и от руководителя тура узнала, что муж так и не появился там, чтобы выполнить взятые на себя обязательства, что само по себе совсем на него не похоже. Она весь вечер промаялась и вот теперь, когда ждать стало невмоготу, решила позвонить в полицию.

Вот что рассказал ему Льюис, придержав известие о своей исключительно важной находке, но согласившись заехать за Морсом через десять минут.

— Что-нибудь новенькое? Об Эдди? — нетерпеливо поинтересовался Фил Олдрич, когда нахмурившийся Морс вернулся в бар.

Морс покачал головой:

— Мы, сэр, в полиции получаем бездну новостей, бывает, хороших, но по большей части плохих, конечно. Но, к сожалению, ничего о мистере Стрэттоне. Но я бы не стал так тревожиться о нём… (Последние слова он пробормотал себе под нос.) Он не знал, сказать ли этим четверым о смерти доктора Кемпа или не стоит, ведь они всё равно скоро будут знать. Однако решил, что у них и так голова идёт кругом, и, залпом допив «Гленливет», встал и в задумчивости двинулся к выходу, размышляя ещё кое о чём: не явилось бы сообщение о смерти — об убийстве Кемпа — слишком неожиданным для одного из троих, всё ещё остававшихся за столом в «Чаптерс-баре».

Времени развить эту очаровательную, но, по всей вероятности, бесплодную мысль у него не оказалось, потому что, пока он стоял на мостовой у входа в гостиницу, подъехало такси, из него с помощью шофёра выкарабкался человек с бессмысленным выражением лица и, ничего не видя перед собой, направился к освещённому вестибюлю. Обычно Морс весьма терпимо относился к близким ему по духу любителям приложиться к рюмочке и даже порой получал удовольствие от компании подвыпивших людей, но вид этого типа, тупо уставившегося перед собой и непослушными руками пытавшегося извлечь бумажник из внутреннего кармана, а потом выудившего три банкноты по десять фунтов и подавшего их шофёру, наполнил даже Морса чувством лёгкой гадливости. Но, может быть, это было что-то вроде чувства облегчения, кто знает?

Потому что этим человеком был Эдди Стрэттон!

Ясно, что допрашивать его тут же на месте было по меньшей мере бесперспективно, к тому же его подхватила с одного бока, заботливо (укоризненно) покачивая головой, миссис Браун, миссис Ширли Браун, а с другого — с деловитым видом и без намёка на улыбку мистер Говард Браун. Они повели блудного сына к гостевому лифту. Нет! Стрэттон может подождать. Если повезёт, утром он всё ещё будет здесь.

А вот шофёр — нет.

Морс схватил его за руку, когда тот проходил мимо, спускаясь по лестнице из вестибюля.

— Наверное, привёз его чёрт-те знает откуда?

— Ты чего?

— Тридцать фунтов? Наверное… из Бенбери, так?

— А тебе какое дело? Я тебя не знаю и знать не хочу.

— Ну? — проговорил Морс, вытащив свой значок.

— Это другое дело. А что случилось?

— Где вы его подобрали?

— В северном Оксфорде.

— Дорогая поездочка!

— А я и не просил…

— Вы же взяли.

— Фунтом больше, фунтом меньше, у этих янки не убудет…

— Отчего же, я люблю янки.

И я тоже.

Вон там банка, — Морс показал на вестибюль, — Фонда борьбы с лейкемией. Похоже, в ней ещё есть место.

— Сколько?

— Двадцать.

Передёрнув плечами, таксист подал Морсу две бумажки по десять фунтов.

— А где в северном Оксфорде? Какой адрес?

— Не помню.

— Тогда пусть будет двадцать пять.

— Где-то в конце Гамильтон-роуд, наверное, девяносто семь.

— Фамилия?

— Такая же, как у меня. Вот совпадение.

— Мне всегда нравились совпадения.

— Она позвонила и говорит, знаете, как они говорят: отвези этого типа в «Рэндольф».

— Хорошо! Спасибо! Всего хорошего в таком случае, мистер… мистер…

— Уильямс. Джек Уильямс.

Льюис подъехал и встал позади такси, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Морс медленно — без особого желания? — засовывал две десятифунтовые бумажки в банку для сбора пожертвований. Льюис довольно улыбнулся. У Морса водились денежки — он это знал, но шеф никогда не демонстрировал щедрость на публике и уж конечно не в пабах. Увериться в неожиданной широте натуры главного инспектора было очень и очень утешительно. Так что Льюис понаблюдал за шефом, но ничего не сказал.

Глава двадцать вторая

Обязанности — это то, чего ожидают от других, а не то, что выполняют сами.

Льюис без особого труда нашёл квартиру Кемпа в Черуэлл-Лодж, она располагалась на первом этаже трёхэтажного Здания, и только в её окне, выходившем на улицу, в без чёт верти часа ночи горел свет. К этому времени Льюис уже показал Морсу жёлтый листочек, и Морс пришёл от находки в такой восторг, что не стал ждать, пока они остановятся, и зажёг свет в салоне во время движения. Он сложил листочек по сгибу и прятал его во внутренний карман, когда Льюис мягко затормозил у дома номер 6.

— Можно будет позвонить отсюда, так много проще, — предложил Морс, показав на владения Кемпа. — Нам понадобится женщина-полицейский, в участке должна быть, а?

Льюис кивнул.

— И врач, — продолжал Морс. — Её врач, если только он не погрузился в сон или вино, да так, что его оттуда не вытащить.

Льюис снова кивнул:

— Вы совершенно правы, сэр. Чем больше, тем веселее, правда, когда доходит до этого? Это, наверное, единственное, что я ненавижу на работе, знаете, когда бывают несчастные случаи и так далее… и приходится сообщать родственникам и тому подобное.

Теперь наступил черёд Морса кивнуть:

— Это всегда очень тяжело, верно, Льюис? Я тоже терпеть этого не могу, ты же знаешь.

— Да, сегодня нас по крайней мере двое, сэр.

— Пардон?

— Я сказал, сегодня по крайней мере нас двое…

— Ну, нет. Только ты, Льюис. Нам нельзя разбрасываться бесценными ресурсами в такое время.

— Вы хотите сказать, что вы не…

— Я? Я собираюсь сейчас навестить другого нашего свидетеля.

— Кого же?

— Это, Льюис, миссис Шейла Уильямс. Очень возможно, ей есть что рассказать нам, и очень важное. Вспомни, такси вызывала миссис Уильямс…