Дочь обмана - Виктория Холт

— Ну что ты, дорогая, не надо. Все обойдется. Я здорова, как лошадь.

— А эти приступы? Они слишком часто повторяются.

— Боюсь, здесь ничем нельзя помочь. Надо предупредить Долли.

В этот раз я серьезно обеспокоилась. Это повторялось уже третий раз за довольно короткий промежуток времени. Надо было что-то делать.

Долли был в отчаянии. Ему уже дважды приходилось выходить из подобной ситуации, и теперь все опять повторялось.

В пять часов мама согласилась, что в этот день играть не сможет. К тому времени Долли был уже на взводе. Что на сей раз скажет публика? Они решат, что нет смысла заранее покупать билеты, поскольку неизвестно, что тебе покажут. А газетчикам только этого и нужно. Они и так уже намекали, что у Дезире проблемы с алкоголем. Такие вещи не нравятся публике. Кто поверит в эти желудочные колики?

В этом-то и была проблема. Я тоже не очень-то в них верила. Я ужасно боялась, что причина не в том, что она съела что-то неподходящее.

Мама сказала мне:

— Поезжай сегодня в театр. Думаю, Лайзе будет легче, если ты будешь рядом. Робер тоже в городе. Он пойдет с тобой.

Я не хотела, чтобы она почувствовала, как я волнуюсь за нее, поэтому согласилась. Завтра мы с Мартой подумаем и решим, что делать. Скорее всего следует пригласить специалиста и выяснить, нет ли чего-то серьезного.

Перед самым отбытием Лайзы в театр я перекинулась с ней парой слов.

Она была бледна и очень волновалась.

— Я осмелилась сделать одну вещь, — сказала она. — Даже не знаю, что меня заставило. Я написала записку Родерику Клэверхему и пригласила его сегодня в театр, поскольку играю главную роль.

Я была поражена.

— Что он может подумать? — продолжала она. — Наверное, он не придет.

— Зачем ты это сделала?

— У меня было желание собрать в зрительном зале всех друзей, всех, кого смогу.

— Все будет хорошо, — сказала я. — Интересно, он придет?

— Он же говорил, что жалеет, что не видел меня в этой роли.

Но я не могла ни о чем думать, кроме здоровья моей матери. Мне хотелось поговорить об этом с Мартой. Чарли как назло уехал из Лондона. Он бы проявил понимание и помог найти хорошего специалиста. Мы с Мартой не сомневались в необходимости этого.

Я была очень рада, что Робер был со мной в тот вечер. Он обычно ангажировал ложу в театре на все время, пока моя мать играла в спектакле, так что мы могли пользоваться ею в любой момент. Это было очень удобно.

Я взглянула вниз. В десятом ряду партера я увидела Родерика. Он посмотрел вверх на ложу и помахал мне рукой. Значит, он пришел посмотреть Лайзу.

Я предполагала, что произойдет, когда Долли выйдет на сцену и произнесет свой монолог. Публика была ошеломлена, затем послышался ропот.

У Долли был чрезвычайно расстроенный вид, весь его облик выражал глубочайшую скорбь. Он мужественно вышел навстречу судьбе.

— Дезире в отчаянии. Она надеется, что вы простите ее. Поверьте, если бы она была в состоянии дойти до сцены, она бы сделала это.

Из зала вышли один или два человека. Мы с тревогой ждали, что за ними последуют другие. Мы пережили несколько неприятных моментов, затем все успокоилось.

Зрители пришли посмотреть спектакль. Они пришли развлечься, и хотя им предложили не совсем то, на что они рассчитывали, предпочли остаться.

Занавес поднялся, запел хор, затем хористы расступились, и появилась Лайза. «Могу ли я помочь вам, мадам?» Она выложилась полностью. Мне показалось, она была превосходна.

«Пусть она им понравится», — молилась я про себя.

В ложу тихо вошел Долли и сел рядом с нами, больше глядя в зал, чем на сцену.

Спустя некоторое время напряжение спало. Все шло совсем неплохо. Я чувствовала, что даже Долли немного успокоился.

В антракте он вышел.

Робер сказал:

— Совсем неплохо. Эта молодая девушка… Она, конечно, не Дезире, но очень хорошая актриса.

Я отозвалась:

— Да, она исполняет эту роль уже в третий раз, и с каждым разом получается все лучше и лучше.

— Для нее это тяжелое испытание.

Открылась дверь, и в ложу заглянул Родерик.

— Привет, — воскликнула я, — я видела тебя внизу. Робер, это Родерик Клэверхем, сын Чарли. Родерик, это месье Робер Буше.

Они обменялись приветствиями.

— Очень хорошо, что ты пришел, — сказала я. — Лайза будет рада.

— Как чувствует себя твоя мама?

— У нее опять приступ. Мы собираемся показать ее специалисту. Так больше не может продолжаться. Как тебе нравится спектакль?

— Очень. Я сижу довольно далеко от сцены, однако это самое лучшее, что я смог достать за такой короткий срок.

Я взглянула на Робера и сказала:

— Это ложа месье Буше. Он любезно разрешает нам пользоваться ею.

Робер быстро вмешался:

— Вы можете присоединиться к нам. Здесь хорошо видно сцену, за исключением правого угла. Но это не так важно.

— Очень любезно с вашей стороны. Я буду признателен.

— Ты долго пробудешь в Лондоне? — спросила я Родерика.

— Нет. Я обычно надолго не приезжаю. Дома много работы.

— А твой отец?

— Он сейчас дома. Думаю, скоро приедет в Лондон.

Зазвенел звонок, и начал подниматься занавес.

Я с интересом наблюдала, как Родерик смотрит на Лайзу.

— У нее хорошо получается, — сказала я. — Я очень рада.

Он кивнул.

Наконец занавес опустился в последний раз. Лайза с очевидным удовольствием выходила на поклон. Но вызывали ее не так уж много. Если бы играла мама, то ее вызывали бы бесконечно.

Мы пошли к Лайзе в ее уборную, чтобы поздравить. Она была немного возбуждена, немного встревожена и казалась такой незащищенной и хрупкой. Мне стало жаль ее, и я почувствовала, что Родерик испытывает то же. Тот шанс, который она получила, не принес ей ожидаемого успеха.

Родерик сказал:

— Мне бы хотелось пригласить вас на скромный ужин — вас и Ноэль и, может быть, месье Буше присоединится к нам?

— Прекрасная мысль! — воскликнула Лайза.

Робер извинился и отказался, а я сказала, что должна немедленно вернуться домой и посмотреть, как там мама.

У Лайзы вытянулось лицо, да и Родерик выглядел расстроенным.

Робер предложил:

— Почему бы вам двоим не пойти, а? Мисс Финнелл не помешает подкрепиться и, — как это вы выражаетесь, — немного расслабиться. Я отвезу Ноэль домой.

— Томас заедет за мной и Мартой, — сказала я.

— Тогда мы вместе сядем в экипаж, а этих двоих оставим поужинать.

Родерик вопросительно посмотрел на Лайзу. Я подумала, что он хотел бы поехать к нам и узнать о состоянии мамы, однако у Лайзы был такой несчастный вид, и Робер, конечно, прав, ей необходимо расслабиться. Что касается Родерика, он не мог отказаться от своего приглашения, раз уж сделал его. Так что мы решили, что Родерик и Лайза поедут ужинать, а все остальные отправятся домой.