Черная вдова Клико - Ольга Ветрова

– Мы говорим про проклятие фамильных камней и их владельцев. Но почему же то, чего нет и быть не могло, видят и другие? – У меня пока не стыковалось. – Крест ведь много народу лицезрело.

– Вы так спрашиваете, как будто я та самая прорицательница, которая Арциловичу гадала, – покачала головой бывшая рубиноносительница. – Я могу только своими ощущениями поделиться. Я чувствовала себя так, будто оказалась на грани добра и зла, света и тьмы, удачи и неудач. А зло, тьма и неудача все время стремятся границу перейти. Другой мир как бы прорывается в наш. Через меня прорывается, и я первая вижу эту диверсию, но потом ее и от других не скроешь. Причем даже неважно, надеваешь ты рубины или нет. Главное, ты ими владеешь.

Ритка, конечно, отнеслась к словам Татьяны скептически. А у меня от них мурашки по спине поскакали с препятствиями. Не все поддается логике. Банкир Шлиман нашел Трою, хотя столько археологов искало. Крестьянский сын Есенин не на Марфе из соседнего села женился, а на Софье Андреевне Толстой. Где тут логика? Один день и ночь работает и получает зарплату бюджетника. Второй же, вернее, вторая два раза улыбнулась – и получает мужа и зарплату мужа. Как повезет, как сложится, как звезды повернутся, а может быть, и рубины…

Я взяла у Татьяны распечатку писем Арциловича, и мы с Риткой направились к выходу. Но почти у самых башенок нас догнала Комарова.

– Подождите, – крикнула заведующая. – Вас Софья Волконская хочет видеть.

– Княгиня? – уточнила Ритка.

– Жена князя, – возразила заведующая.

И нам стало ясно, что для нее это не одно и то же.

Надо же, уже почти сто лет как отменили сословия и титулы, а перед потомками рода Толстых-Волконских здесь до сих пор испытывают некий трепет. И супругу князя Волконского, видимо, считают неровней ему.

– Пойдемте, я провожу.

Далеко идти не пришлось. Дом, где теперь жила семья Волконских, стоял неподалеку от въездных ворот и смотрелся в пруд. Современный двухэтажный коттедж со спутниковой антенной на крыше.

Должно быть, здорово жить со всеми удобствами и при этом в любой момент иметь возможность окунуться в атмосферу позапрошлого уже века. Старый парк, купальня, книги в потертых переплетах, портреты предков. Просто бродить здесь и представлять, что вот на той скамейке сидела и читала Софья Андреевна, супруга Льва Николаевича, а не Сергея Александровича. И к ней не приставала грязноватая старушка с просьбой «оставить бутылочку», как в наших сегодняшних скверах. А вон там лихо спрыгивал с коня сын Толстого, кидал поводья конюху и бежал к дому. И мог не опасаться угона транспортного средства. Да, жили люди…

Софья Волконская оказалась утонченной красавицей с копной роскошных пшеничных волос и огромными зелеными глазами. Мимо такой барышни трудно пройти, тем более князю, в чьем роду были известные бабники. Он и не прошел.

При нашем появлении хозяйка поднялась с дивана в гостиной и вышла к нам навстречу.

– Вы просили привести, Софья Владимировна. Это… – начала было Наталья Васильевна.

Но девушка нетерпеливо ее перебила:

– Спасибо, вы можете идти. Мы сами.

Комарова поджала губы и вышла. Ничего удивительного, что у женщин нет особого взаимопонимания. Софья Владимировна явно считает себя именно княгиней. Одевается дорого и модно. Ходит на каблуках. Это дома-то! В ушах – серьги с изумрудами, которые так шли к ее глазам.

– Мне сказали, что вы тоже видели привидение, – княгиня не стала тратить время на знакомство. – А сегодня вы наткнулись на крест на могиле. Еще скажите, что верите в проклятие рубинов. Знаете, кто в него верит? Жалкие неудачницы. Женщины, которые не интересуют мужчин…

10

«Милый мой, нам угрожает опасность. Уже столько дней прошло, а ничего не меняется. Муж мой и не думает успокаиваться и ослаблять хватку. Он не выпускает меня из дома одну, вдруг полюбил ходить со мной в гости. До этого я не могла его никуда вытащить, а теперь – пожалуйста. Он следит за мной. Мне кажется, что он роется в моих вещах, подслушивает мои разговоры, настраивает против меня моих же родителей.

А вчера я сделала ужасное открытие. Я прибирала в его кабинете и в ящике стола увидела пистолет. У меня буквально затряслись руки. И тут вдруг хлопнула дверь, он вошел, заметил, что именно я рассматриваю, и нехорошо так усмехнулся: «Не бойся, я не пущу себе пулю в лоб, не надейся остаться вдовой и таким образом решить свои проблемы!»

Я похолодела. Я поняла, что он быстрее убьет тебя или меня. Столько ненависти было в его глазах! Надо же, он так долго смотрел на меня с безразличием, а теперь выказывает такие чувства. А мне-то думалось, что я для него ничего не значу.

Я больше так не могу. Нужно изменить это ужасное положение. Наша разлука сводит меня с ума. Мы должны бежать. Ты и я. Где-нибудь далеко мы начнем нашу жизнь заново…

– Мы бросим вызов всему свету и будем открыто жить невенчанные, – сказал мне ты.

Я слушала опьяненная и радостная. Слова любви, которых я ждала всю жизнь, окрыляли меня».

Какая безапелляционность! Софья Владимировна имела внешность ангела, но не ангельский нрав. Я сразу вспомнила, что мне рассказывала про подругу-соперницу Татьяна Злотникова. А она еще в тот, первый, раз не поскупилась. Видимо, рана пока свежа. Еще бы, девушки вместе учились, дружили, вместе пришли работать, но не поделили шефа. Для одной – банально удачно. Для другой – банально больно…

Софья Владимировна Волконская, раньше просто Сонечка, выросла, как я узнала от Тани, без отца. Ее мама была портнихой. Она обшивала довольно обеспеченных дам. Жену директора автобазы. Супругу второго секретаря горкома. Подругу главного инженера завода. Именно они привозили какие-то немыслимые шелка и журналы мод из-за границы. А те клиентки, у которых не было таких мужей, заказывали у мамы Сони какие-то скучные черные юбки из толстой ткани, которые окончательно портили их и без того раздавшиеся фигуры.

Именно тогда Сонечка поняла, как важно удачно выйти замуж. Но поступить в престижный вуз девушка не смогла, училась она всегда средне. Пришлось идти в педагогический. Она сначала загрустила, но потом подвернулось предложение поработать экскурсоводом. Конечно, музей-усадьба – это довольно закрытый, немного книжный мир. Здесь разговаривают вполголоса, как будто владелец все еще может услышать болтовню и грозно сдвинуть брови: «Все было не так, я не переписывал «Войну и мир» 22 раза!»

Но среди туристов встречаются весьма симпатичные иностранцы. И если даже повезет, им дадут визу, а их женам – нет. Но никто не помешает Сонечке заняться ловлей восхищенных мужских взглядов. Эта работа как раз для нее.

Впрочем, теперь ей вообще напрягаться не надо. Она добыла самый весомый трофей в этом заповеднике. И явно этим гордилась.

– Я могу лишь пожалеть Таню, – заявила она. – Не знаю, в курсе вы или нет, но вся эта чертовщина началась после того, как князь дал ей от ворот поворот. Князь – это мой муж. Тогда он еще не был моим мужем, но почти сразу начал ухаживать за мной. Сказал, что сразу понял: я – женщина его мечты. Красивая, яркая, стильная. А Татьяна почему-то вообразила, что он смотрит в ее сторону. Короче, когда она поняла, что у нас дело идет к свадьбе, начались все эти непонятки с призраками, пропавшими подругами, могильными плитами. Крест вот теперь…

– Могильными плитами? – уточнила я.

Этого Татьяна мне вроде не рассказывала.

– Именно с плитами. Гуляла Таня по дорожке в усадьбе и вдруг поняла, что идет по могильным плитам. Мол, вместо обычной серой тротуарной плитки в землю вделаны лицом вверх кладбищенские плиты. На них выбиты имена на неизвестном языке и даты – прошлый век. Таня почувствовала, что ступает по костям. Запаниковала, закричала, побежала. Все встали на уши. И что же? Когда пошли смотреть, нет там никаких плит. Как была обычная дорожка, так и есть. Конечно, я бы прямиком отправила девушку к психиатру или хотя бы уволила, чтобы не пугала сотрудников и посетителей. Но моему мужу стало неловко, он как бы вину чувствует. Он не ответил на ее любовь, вот она и свихнулась.

«Всем бы умалишенным такую эрудицию и интеллигентность», – про себя хмыкнула я. А вслух напомнила:

– Вместо психбольницы девушку отправили на международную конференцию, где она произвела фурор вовсе не докладом про призраков и плиты.

– Это да, – вынуждена была согласиться княгиня. – Танька всегда была повернута на науке. История жизни Андрея Львовича ее заворожила еще с института. Думаю, именно поэтому Волконский ею сначала и заинтересовался. Но потом понял, что про науку можно и в книжках прочитать, а женщина должна быть женщиной. Во мне ему нравится все. От аромата духов до осиной талии. Когда мы идем на какое-нибудь светское мероприятие, я вижу, как моему мужу приятно, что рядом с ним такая красотка, как я, и одета со вкусом. Таня же с одной и той же сумкой три года ходила.