Перекресток - Андре Сир

— Они нас догнали!

Теперь я тоже заметил, что Пожиратели не просто убегают, а атакуют уже новую цель — там, в самом начале предгорной долины, мелькали крохотные людские силуэты. Не бестолково суетились, а явно выстраивались в боевую цепь. Что же, флаг им в руки и барабан на шею! Ветра попутного, правда, не пожелаю — скорее, встречного.

— Принц! — я злорадно усмехнулся. — Помоги немного… волкам.

Даже не поинтересовался, что именно сотворили личи — просто с удовлетворением отметил, как подряд несколько взрывов накрыли отряд амазонок, и Пожиратели скопом кинулись на жертву через оседающую пыль.

Жаба рассеялась, и "головастики" вернули мне достаточно сил, чтобы чувствовать себя вполне сносно. А вот Хельга даже на ногах устоять не смогла — тихо опустилась на траву и замерла.

— Брат, помоги, — я указал вождю орков на девушку и повернулся к Хрохану. — Сматываемся отсюда!

Наверно, даже в лучшие годы я не бегал так быстро…

* * *

Что может испытывать человек, если видит врага не на плахе, не страдающего неизлечимым недугом, а вполне успешным и абсолютно здоровым? И, кроме всего прочего, в явном фаворе у верховного правителя? Конечно же, ничего, кроме ненависти и навязчивого желания отомстить при первом удобном случае. Эти чувства становятся единственными друзьми и советчиками — вершат судьбу, толкают на безрассудство и спасают от смерти в безнадёжной ситуации. Поскольку, пока ты не достиг цели, умереть попросту не имеешь права.

А каково тому же человеку, когда враг — вот он, рядом — почти беззащитный, в твоей полной власти, и можно с наслаждением вонзить нож в его горло или втоптать в грязь, смешать с земным прахом и развеять навсегда даже память о нём? Месть душит желанием, но сделать ничего не можешь! Потому, что и твоя жизнь сейчас напрямую зависит от его жизни, а ненависть не настолько безрассудна, чтобы позволить самому исчезнуть вместе с врагом. Да, порой бессилие гораздо сильней самой лютой ненависти.

Примерно такие чувства испытывала Коара вот уже несколько дней подряд. Как назло, за всё это время в голову так и не пришло ни одного разумного объяснения, почему вдруг Ула могла бы погибнуть, а Верховную Мать безхитростной болтовнёй не обманешь. Да и трогать светловолосую в Предгорьи равносильно самоубийству — кроме неё никто из отряда не способен остановить Пожирателей. А ведь ещё предстоит обратный путь! Остаётся пока терпеть. Стиснуть зубы, улыбаться… И думать, вынашивать идею мести, предусмотреть любую случайность и убедить Мать, что смерть Улы — великое благо для клана, а вовсе не утрата. Только бы хватило сил не сорваться раньше положенного часа.

И только настойчиво подгоняла отряд, чтобы хоть таким способом найти выход накопившемуся раздражению…

— Великая, мы нашли их! Но там волки!

Доклад вернувшейся разведчицы вернул возможность хладнокровно мыслить. Коара быстро и чётко раздавала команды:

— Вы двое прикрываете. Зела, твои фланги, остальные со мной по центру. Ула, закрой нас от Пожирателей!

Отряд, перестроившись, высыпал на предгорную долину, и тут же нос к носу столкнулся с волками. Правда, особых хлопот они не доставили — светловолосая жрица уже начала свою печальную песню…

Как вдруг хаос смешал чёткую линию амазонок — земля под ногами вздыбилась, рассыпалась безобразными комьями и пылью, а воздух плотной массой ударил безжалостно и разбросал преследователей в стороны. Коара трясла головой, пытаясь изгнать назойливый звон в ушах. Совсем рядом стонала Зела, немного дальше ещё трое из отряда безумно сыпали заклинаниями в разные стороны, Ула с недоумением смотрела на крупную ссадину на руке… А вокруг мелькали Пожиратели и остервенело грызли всех, кто подавал хоть какие-то признаки жизни.

— Ула, закрой нас! — голос Коары звучал на удивление хрипло и тускло. — Иначе, клянусь Матерью, я тебя раздавлю!

Светловолосая, наконец, полностью пришла в себя. И яростные вопли тёмной жрицы вовсе не послужили тому причиной — сама жизнь требовала защищать тех, кто рядом. Вновь золотистые дети смирения замелькали в хаотическом танце и настойчиво гнали прочь любую агрессивную энергию. Конечно, досталось не только волкам, но и всему отряду Коары.

— Ты что творишь, — темноволосая почти задохнулась негодованием, — убить нас хочешь?!

— Молчи! — Ула едва сдерживалась. — Я не могу построить барьер, пока Пожиратели среди нас!

Волки отступили… Откатились почти к центру долины и замерли в ожидании.

— Ну, чего ты ждёшь? — Коара с охотничьей страстью всматривалась в противоположный край долины — туда, где ещё совсем недавно стояли чужие маги.

— Верховная Мать зовёт, — светловолосая вновь и вновь вслушивалась затухающий шелест слов, прозвучавших в голове мгновением назад, но больше ничего не услышала.

— Зачем?

— Не знаю…

— Так спроси! — тёмная жрица издевательски посмотрела на соперницу.

— Я… не могу. Только Мать обладает Зовом, мне этот дар недоступен…

— Вот и не выдумывай! — жёстко оборвала Коара. — У меня есть задание, и я его выполню!

Ула не нашла, что возразить…

* * *

На то, что ущелье выглядит более чем странно, я обратил внимание далеко не сразу. Слишком захватили мысли о судьбе амазонок, да и состояние Хельги до сих пор оставалось тяжёлым — девушка до сих пор не могла идти сама. Все прекрасно понимали — тем, что мы до сих пор топчем землю, обязаны в первую очередь ей. Поэтому и уах крутился рядом, и личи постоянно предлагали помощь, а уж орки чуть было не перессорились за право нести Хельгу на руках. Однако мой могучий брат эту почётную обязанность уступать никому не собирался. Правда, когда мы ступили на узкую тропу между почти отвесной скалой и ущельем, девушка всё же решила двигаться самостоятельно, и никакие уговоры не помогли.

"Сергей! Сергей! Стойте, впереди засада!"

Казалось, слова сочились прямо из каменной стены. Галлюцинация? Порождение утомлённого сознания? Вот тогда я впервые внимательно осмотрелся и… поразился кричащей безжизненностью гор. Дело даже не в полном отсутсвии растительности и гробовой тишине, а именно в ощущениях: будто тебя поместили в такое место, которое тысячелетиями не знало радости жизни. А тут ещё Малыш добавил негатива:

— Там! — рыжий опять "танцевал" на месте. — Очень плохое!

Уах показывал на крохотную площадку в конце ущелья. Или на вход в пещеру? Если, конечно, там действительно пещера, а не просто глубокая впадина — слишком далеко, чтобы сказать наверняка.