Секс и ветер - Павел Ф. Гаммал

- Смотри, Лилька, - махнула рукой мать. – Добегаешься, как отец твой, сучий потрох, вон, до сих пор бегает где-то.

Лилька ужом выскользнула за дверь и, что есть духу, помчалась к реке. Конечно, Сашкой там и не пахло.

- Небось, опять дома алгебру зубрит, - Лилька огляделась вокруг.

План был прост до безобразия – нырнуть в холодную воду, а потом бежать изо всех сил домой. Холодный утренний воздух должен был завершить благополучный исход операции. Спустя двадцать минут мокрая с головы до ног Лилька оглашала звонким плачем окрестности. На плач выбежала мама, всплеснув руками, схватила Лильку в охапку и, не вытирая, сунула на свою кровать, прямо под толстую перину, накрыв сверху второй.  Лильке было холодно, зубы выбивали мелкую дробь. Потом стало невыносимо жарко. А еще позже просто стало нечем дышать от жара, и она провалилась в забытье.

 Открыв глаза, Лилька обнаружила себя в незнакомой комнате с плохо прокрашенными стенами. Кровать под спиной противно скрипела. Оглядевшись, она увидела двух незнакомых девчонок, спящих на таких же кроватях под тонкими одеялами.

- Это что, мать в детдом меня отдала, как грозилась, - ахнула Лилька, прикрыв ладошкой рот. – За то, что я не пошла на похороны?

Белая дверь, тихонько скрипнув, приотворилась, впустив аккуратно причесанную голову в очках. Затем показалась рука и поманила Лильку пальцем. Как завороженная, Лилька поднялась со скрипящего матраса и пошла на зов. Выйдя в коридор, она ткнулась носом в белый халат тетеньки, манившей ее из-за двери.

- Поговорим, Лилия? – тетенька положила руку на Лилькино плечо.

- Поговорим, - хлюпнула носом Лилька. – Чего ж теперь делать-то.

- Пойдем ко мне в кабинет, - она слегка подтолкнула Лильку вперед по коридору.

- А вы кто? – Лилька оглядела коридор на предмет  внезапного побега. – Директор?

- Директор чего? – усмехнулась тетка.

- Ну, детдома, вот чего, - выпалила Лилька.

Тетенька присела на колени, сняла очки, приблизив свои глаза к Лилькиным.

- Нет, - улыбнулась она глазами. – Я – главврач областной больницы.

Лилька, глядя в ее золотистые глаза, почему-то сразу поверила ей, кивнув в ответ, по-взрослому наморщив лоб, но слез сдержать не смогла. Они текли по щекам, оставляя за собой все старые страхи – и контрольную по алгебре, и похороны дяди Лёши, и детдом, оказавшийся на поверку простой больницей.

- Тетя главврач, - всхлипывая, Лилька шептала мокрыми губами прямо ей в ухо. – Я оч-чень б-боюсь покойников. Поэтому заболела, чтобы не идти на похороны дяди Лёши. Не ругайте меня, пожалуйста.

- Я тоже очень боюсь покойников, - врач отстранила Лильку, подмигнув ей.

- Да ладно, - недоверчиво протянула та, вытирая щеки ладошками. – Вы же взрослая.

- Взрослая, а вот видишь как, - доктор взяла мокрую ладошку Лильки в свою. – Пойдем, Лилия ко мне в кабинет, будем чай пить.

- С сушками? – обрадовалась Лилька.

- С сушками, с печеньем и вареньем, - засмеялась тетя врач. – А покойников бояться не надо. Меня моя бабушка учила – надо подойти к покойнику и взять его за большой палец ноги…

- И что, он оживет? – Лилька затаила дыхание.

- Нет, конечно, - доктор сделала серьезное лицо. – Но бояться покойников ты перестанешь точно.

- А вы не знаете, дядю Лёшу уже похоронили? – с надеждой спросила Лилька.

- Думаю, да, - врач ключом открывала дверь в кабинет. – А тебе зачем?

- Где ж я теперь другого покойника найду? – пробормотала Лилька. – Чтоб за палец его ухватить.

Пармская ветчина

- Придурок? – она наклонила голову. – Или просто?

- Что просто? – он сидел за своим столом, подперев подбородок.

- Просто хочешь позавтракать со мной завтра утром? – она скользнула взглядом по расстегнутому вороту его рубашки.

- Чем? – он изящно стряхнул столбик пепла с коричневой сигареты.

Дыней и пармской ветчиной, - она встала из-за своего стола, прихватив полупустой бокал.

- Не сезон, - он, с опаской, придвинул свою тарелку поближе.

- На дыни? – она плюхнулась на стул рядом с ним.

- Нет, - он попытался отодвинуться вместе со стулом. – На пармскую ветчину.

- Это почему? - она наклонилась к нему, давая возможность заглянуть в декольте.

- Свиной грипп, - он воспользовался случаем и положил руку на ее колено.

- А ты что, свиновод? – она тряхнула гривой красиво уложенных волос.

- Нет, просто с детства люблю пармскую ветчину, - он оглянулся вокруг.

Ресторан жил своей жизнью, не обращая внимания на них.

- Жду тебя в туалете, - жарко щекотнув губами его ухо, она поднялась и, покачиваясь, пошла к лестнице.

Через минут десять, вернувшись, присела на краешек стула, стараясь держать спину прямо.

- Ты точно придурок, - она кивнула головой для усиления эффекта. – Почему не пришел?

- Мама приучила не  шататься по женским туалетам, - он жестом подозвал официанта.

- Бутылку шампанского, - опередила она.

- С собой, - красиво вывернулся он. – И счет, пожалуйста.

В такси пахло бензином и дешевым освежителем.

В ее спальне пахло свежестью и утренним морским бризом.

Утром что-то кольнуло ее в щеку.

- Привет, дорогая, - у края постели стоял муж в пальто и с большими пакетами в руках. Скосив глаза, она увидела букет желтых роз.

- Уезжаешь? – она попыталась свести глаза в осмысленный взгляд, но удавалось с трудом.

- Почему? – он поставил пакеты на постель и сбросил пальто туда же. – Я же только приехал.

- Ну, - протянула она, закрыв глаза. – Желтые розы – к разлуке.

- Это тебе мама сказала? – он быстро разделся до трусов. – Я в ванную. Жуткий был полет плюс нелетная погода. Должен был прилететь еще вчера вечером.

- Бабушка, - она попыталась подняться.

- Что, бабушка, - он обернулся на пороге.

- Бабушка сказала про желтые розы, - лежа, она подтянула пакеты к себе. – Что привез?

- Что можно привезти из Италии? – закрывая дверь в ванную, ответил он. – Пармской ветчины.

- Не сезон, - прошептала она закрытой двери. – Ой!

Сорвавшись с кровати, она судорожно пыталась найти следы пребывания вчерашнего гостя, но в спальне не было ничего компрометирующего. Беглый осмотр коридора тоже ничего не дал, кроме мужнего мобильника на комоде. Мобильник был невесел – весь дрожал и тихонько всхлипывал. Любопытствуя, она пробежалась по его гладким клавишам. Экран отозвался текстом – «Было здорово, котик». Коротко вздохнув, она положила телефон на место и пошла на кухню варить кофе.

Сукин сын

- Бам-бам, бам-бам, - часы в соседней комнате просто сорвались с катушек, не позволяя спать в предрассветный час. – Баааа-ааааааам!

Гулкий звон сменился глухим скрипом, как будто маленький горбатый часовщик внутри зашелся в старческом кашле.

- Люся! – Потомакин приподнялся на локте, вглядываясь в серость прямоугольника открытой двери. – Спишь?

- Поспишь тут, - приглушенный длинным коридором, голос Люси прорвал пелену тумана. – Ё-о! Чтоб ты так жил!

Потомакин подскочил на взвизгнувшей протестно всеми своими пружинами бывшей бабкиной кровати, и босыми ногами попытался нашарить тапки.

- Люсь! Что случилось? – прислушался, наклонив лысую голову к коридору. – Что с тобой, Люся?

За тапками пришлось лезть под кровать. Первый нашелся быстро, а со вторым пришлось повозиться.  Зато, был обнаружен пропавший где-то в апреле портфель.  Громко шаркая подошвами кожаных тапок, пытаясь заглушить непонятно откуда взявшийся страх, Потомакин шел наощупь по длинному коридору.

- Ах, чтоб тебя! – Люся повторяла снова и снова. – Вот, сукин сын!

- Люся, я уже здесь, - неуверенно подал голос Потомакин. – Ты в порядке?

Он сначала заглянул в сумрак ее комнаты, а затем протиснулся боком в узкий дверной проем.

- Су-у-укин сын! – монотонила Люся, покачиваясь, как китайский болванчик. – Ах, чтоб тебя!

Нашарив на старых обоях выключатель, Потомакин уверенно ткнул в него пальцем.

Удар переменного тока, быстро пробравшись от указательного пальца до мозга, помимо искр, брызнувших из глаз в темноту, вызвал короткий паралич ног. Потомакин рухнул на пол с глухим стоном: «Ё-о! Ах, чтоб тебя! Су-у-укин сы-ы-ын!»