Век невинности - Эдит Уортон

«Мы только что говорили о вас, сэр!» — сказал он.

Казалось, мистер Ван-дер-Лайден был несколько ошарашен таким приемом. Он снял перчатки, чтобы пожать руки дамам, и в смущении теребил свой цилиндр, пока Дженни пододвигала ему кресло.

«А еще мы говорили о графине Оленской», — добавил Ачер.

Миссис Ачер стала бледной, как полотно.

«О, это очаровательнейшая женщина! Я только что от нее», — сказал мистер Ван-дер-Лайден, и на его лице появилось благодушное выражение.

Мистер Ван-дер-Лайден уселся в кресло, а перчатки и цилиндр положил на пол, позади себя: он всегда делал так, следуя своей старомодной, но элегантной привычке. Уютно устроившись в кресле, он продолжал:

«Вы бы видели, как она составляет букеты из цветов! Да у нее просто талант! Я послал ей несколько гвоздик из Скайтерклифа и был потрясен! Вместо того, чтобы всем скопом поместить их в огромную вазу, как сделал бы наш главный садовник, она разделила цветы на небольшие букетики и поставила их в разных концах комнаты… И как ей это удается? Князь сказал мне: „Поезжайте и взгляните, как она обставила свою гостиную!“ И в самом деле, вкус у нее отменный. Я бы непременно свозил туда Луизу, если бы район, в котором живет графиня, не был таким неприятным».

Эту длинную, столь нехарактерную для него речь, мистер Ван-дер-Лайден произнес в полной тишине. Миссис Ачер осторожно извлекла вышивание из корзины, в которую сунула его, как только мистер Ван-дер-Лайден вошел. Ньюлэнд, прислонившийся к камину, чуть коснулся кончиками пальцев защитного экрана из перьев колибри; он заметил, как Дженни, чье лицо было хорошо освещено принесенной дворецким лампой, подавила зевок.

«В общем, — продолжал мистер Ван-дер-Лайден, поглаживая ногу своей белой рукой, на которой поблескивала большая „Соломонова печать“, — в общем, я заскочил к графине, чтобы поблагодарить ее за ту записку с любезными словами, которую она мне прислала после того, как получила мои цветы. А также (только пусть это останется между нами!) я хотел по-дружески предупредить ее, чтобы она не позволяла князю приглашать ее на вечеринки сомнительного толка. Не знаю, в курсе ли вы…»

Миссис Ачер спросила с невинной улыбкой: «А что, князь и в самом деле возит ее на вечеринки?»

«Вы же знаете этих английских аристократов! Они все одинаковые. Мы с Луизой, конечно, очень гордимся своими родственными связями, но… бесполезно ожидать от людей, привыкших вращаться в высшем свете европейских столиц, что они воспримут наши маленькие республиканские ограничения. Князь без страха и упрека идет туда, где его развлекают», — мистер Ван-дер-Лайден сделал паузу, но никто не проронил ни слова. Тогда он продолжал:

«Так вот, кажется, вчера он взял ее с собой к миссис Лемюэль Страферс. А сегодня к нам пожаловал Силлертон Джексон с очередной сплетней, которая весьма обеспокоила Луизу. Так что я решил поехать прямо к графине Оленской и объяснить, как мы в Нью-Йорке относимся к подобным вещам. Разумеется, я действовал дипломатично. Я чувствовал себя вправе давать советы, не боясь показаться чересчур навязчивым, потому что в тот вечер, когда графиня соизволила отобедать у нас, она сама предложила… то есть дала мне понять, что будет благодарна, если ей помогут разобраться, каков здесь порядок вещей. Она и в самом деле поблагодарила меня».

Мистер Ван-дер-Лайден обвел комнату удовлетворенным взглядом. О человеке более страстном можно было бы сказать, что он остался весьма доволен собственным спичем. Но лицо их скромного кузена озарилось мягким светом, исходившим из недр его души; он выполнил свой долг, и по выражению лица миссис Ачер можно было судить, что она высоко оценила этот благородный поступок.

«Как вы с Луизой добры, дорогой кузен! Вы никогда не изменяете себе! Ньюлэнд особенно благодарен вам за то, что вы сделали. Он ведь прежде всего думает о Мэй и членах семьи, с которой собирается породниться».

Миссис Ачер предостерегающе взглянула на сына, который поспешил сказать:

«О, да, сэр! Вы так добры! Но я был уверен, что мадам Оленская вам понравится!»

Мистер Ван-дер-Лайден взглянул на него с глубокой нежностью и произнес:

«Дорогой мой Ньюлэнд, я никогда не приглашаю в свой дом людей, которые мне не нравятся. То же самое я только что сказал Силлертону Джексону».

Взглянув на часы, он поднялся и добавил: «Тысяча извинений: меня ждет Луиза. Мы с ней отужинаем пораньше, чтобы не опоздать в Opera. Мы сегодня идем туда вместе с князем».

После того, как за высоким гостем опустились портьеры, в кругу семьи Ачеров воцарилась тишина.

«Надо же, как романтично!» — в конце концов, воскликнула Дженни. Никто так и не понял, что именно стало причиной ее бурных восторгов (родственники долго ломали голову над этой загадкой, но потом оставили надежду найти им объяснение).

Миссис Ачер со вздохом покачала головой. «Будем надеяться, это всем нам послужит хорошим уроком, — сказала она назидательным тоном. — Ньюлэнд, ты должен дождаться мистера Силлертона Джексона. Он собирался заглянуть к нам сегодня вечером, но я понятия не имею, что ему сказать!»

«Бедная мамочка! — засмеялся Ньюлэнд, склоняясь над миссис Ачер, чтобы поцеловать ее в нахмуренные брови. — Не беспокойтесь, он не придет!»

Глава одиннадцатая

Через две недели Ньюлэнд Ачер обосновался у себя в кабинете в новом офисе «Леттерблеяр, Лэмсон и Лоу». Это была частная юридическая фирма, в которой работали адвокаты, предоставлявшие свои услуги нью-йоркской аристократии. Глава ее, прервав послеобеденную медитацию Ачера, пригласил молодого человека подняться к нему.

Старый мистер Леттерблеяр, аккредитованный советник по юридическим вопросам, служивший интересам, по крайней мере, трех поколений нью-йоркских «сливок общества», восседал за письменным столом из красного дерева. Вид у него был несколько растерянный. Пока он поглаживал коротко остриженные усы и убирал взлохмаченные седые волосы со лба, его непочтительный молодой партнер сравнивал его с лечащим врачом, выведенным из себя пациентом, чей недуг не поддавался врачебно-медицинской диагностике.

«Дорогой сэр, — он всегда так обращался к Ачеру, — я послал за вами, чтобы ознакомить вас с одним делом… Но о нем, в настоящий момент, я предпочитал бы не упоминать в присутствии мистера Скипворда или Редвуда.»

Джентльмены, которых он назвал, являлись его старыми партнерами. Так уж было заведено в старом Нью-Йорке, что все юридические фирмы, с момента их основания, сохраняли в списках имена всех своих партнеров. Мистер Леттерблеяр, таким образом, по возрасту мог вполне сойти за внука одного из своих экс-партнеров.

Мистер Леттерблеяр, нахмурив брови, откинулся на спинку кресла и продолжал:

«Речь идет о семействе Минготов, — он многозначительно улыбнулся. — Миссис Мэнсон Мингот приглашала меня вчера к себе. Ее внучка, графиня Оленская, хочет возбудить дело о разводе со своим мужем. Ко мне в руки попали кое-какие бумаги… — он выждал некоторое время, барабаня пальцами по поверхности стола, а потом продолжал: — В связи с вашим альянсом с этой семьей, я бы хотел проконсультироваться именно у вас. Пожалуй, стоит рассмотреть это дело с вами прежде, чем мы предпримем дальнейшие шаги».

Ачер почувствовал, как кровь стучит у него в висках. С тех пор, как он побывал у графини дома, они виделись всего один раз, не считая мимолетной встречи в Opera в ложе Минготов. Она как бы отошла на задний план в его мыслях и чувствах, которые теперь по праву принадлежали только Мэй Велланд. Об ее разводе он впервые услышал от Дженни, чей домысел он сразу же отверг, как необоснованную сплетню.

Внутренне он восставал против самой идеи развода; в этом отношении он был вполне солидарен со своей матерью, которая разводов терпеть не могла. Поэтому, его раздражало то, что мистер Леттерблеяр (без сомнения поддавшийся влиянию старой Кэтрин Мингот) планировал поручить это дело ему, о чем ясно дал ему понять. В конце концов, у Минготов есть свои адвокаты, готовые взяться за подобную работу. Но он-то не Мингот и, к счастью, никогда не будет носить эту фамилию, даже после женитьбы.

Ачер дождался прихода одного из старейшин. Мистер Леттерблеяр захлопнул папку и извлек из стола пакет.

«Если вы удосужитесь просмотреть эти документы…»

Ачер нахмурил брови.

«Прошу прощения, сэр, но именно в связи с тем, что я собираюсь вскоре породниться с этим семейством, я бы предпочел, чтобы по этому вопросу консультировали мистер Лоу или мистер Лэмсон».

Мистер Леттерблеяр посмотрел на него с недоумением и легкой обидой. Где это видано, чтобы стажеры отказывались от ведения такого дела?

Он покачал головой.

«Я ожидал, что у вас будут сомнения на этот счет, сэр. Но это дело такое деликатное, что, надеюсь, вы передумаете и сделаете то, что я прошу. Вообще-то поручить это дело вам мне посоветовали миссис Мэнсон и ее сын. Я побывал у Ловелла Мингота и встретился с миссис Велланд. И они все назвали ваше имя».