Молчаливый странник в Лондоне - Цзян И

Такие церемонии проходили по всему Китаю. Они отличались по форме, но суть была одна. Жители, правда, не говорили открыто, без обиняков, что не прочь наказать бога, дескать пусть испытает эту сухую жару наравне с людьми, но на самом деле подсознательно именно это имели в виду. Как только покрытое лаком деревянное лицо бога становилось на солнце липким, люди говорили, что бог сильно вспотел и страдает от жары, а это вселяет надежду на дождь, ведь бог больше не в силах вынести подобное испытание. Что верно – то верно: сильный дождь всегда приходит на смену продолжительной засухе. Это непреложный факт. Стоит ли подвергать сомнению божью волю? Думаю, ученые делают много шума из ничего, пытаясь объяснить, как дождь формируется из испарений, превращаясь из газообразного в жидкое состояние, и выпадает на землю в виде дождевых капель.

Павильон, посвященный радостному дождю

Китайцы – поклонники ветра и дождя. Вот уже многие столетия наши мастера слова пишут стихи и эссе, восхваляя эти стихии, которые вдохновляют и художников. Ма Юань и Ся Гуй, два выдающихся художника, живших в эпоху Сун, превзошли всех в умении показать направление ветра, когда изображали водную рябь и ветки деревьев. Ми Фэй и Ми Юйжэнь, жившие в то же время, изобрели новый метод в изображении ливня и моросящего дождя. На всех значительных китайских картинах вы найдете намек на ветер и дождь. Даже если это не классический пейзаж, а всего лишь бамбук, сосна или отдельный цветок, у вас все равно должно быть ощущение ветра или дождя. Наши великие мастера говорили, что они любят рисовать под ветром и в дождь, потому что эти стихии обостряют их восприятие природы и больше чувства потом можно выразить в работах. Один наш литератор заметил как-то, что дождь делает день короче, а ночь длиннее. Этот эффект рождает разные вариации поэтического вдохновения. Я хотел бы познакомить вас с отрывком из эссе нашего великого поэта Су Дунпо «Павильон радостного дождя»: «Я назвал свой павильон в честь дождя, чтобы сохранить в памяти радость. Когда наши предки чему-нибудь бесконечно радовались, они использовали имя того, что было причиной этой радости, чтобы запечатлеть в памяти это событие… На смену засухе пришел дождь. И ему, дождю, внятно, что мы сегодня радуемся. Неужели мы позволим этому воспоминанию улетучиться. Так не должно быть. Вот почему я посвятил этот павильон благословенному дождю и прибавил следующие строки:

Если с неба пойдет жемчужный дождь,того, кто мерзнет, не согреет жемчуг,Если пойдет яшмовый дождь, то голодныене насытятся.

Дождь шел безостановочно три дня -Кому воздать за это должное?Может быть, губернатору?Но он отсылает к императору.Император возражает – «То воля Бога».А Бог возглашает: «Нет, всем вершитПрирода».Но природа – тайна, скрытая от людей.И я посвящаю этот Павильон – дождю.

Это лишь один пример. В Китае вы встретите множество известных павильонов, которые называются «Кроткий дождь» или «Великий ветер» и т.д. В этих именах нет и оттенка суеверия. Они выбраны лишь для того, чтобы сохранить в памяти радость, которую приносят эти стихии. Я унаследовал этот обычай. Вот почему люблю ветер и дождь Лондона!

Приплыла к нему рыбка и спросила…

Еще совсем маленьким мальчиком я узнал, что есть такая английская река Темза. В школьном учебнике о ней было написано всего несколько строк. Когда я думал о Темзе, то сравнивал ее с нашими реками Хуанхэ и Янцзы и рисовал в своем воображении то, что могло бы находиться на ее берегах. Теперь я знаю – это единственная водная артерия Лондона. В старые добрые времена, думаю, она играла важную транспортную и торговую роль, но теперь она видится мне скорее рекой, приносящей радость людям. Я не заметил на ней ни единой джонки, ни одного большого парохода. Главная функция Темзы в наши дни – доставлять удовольствие людям. Скольких скитальцев, из каких только стран повидала она за долгие годы! Но хотел бы я знать, волнуют ли саму Темзу те изменения, что произошли на ее берегах, те занятия, которыми поглощен эгоистичный род людской по обеим сторонам реки? Нет, она выше всего этого. Наверное, Темза будет все той же во веки веков!

Большинству жителей Лондона, особенно англичанам, не составит труда рассказать вам об истории того или иного моста, когда и как он был построен и даже сколько это стоило. Но эти детали меньше всего занимают бестолкового китайца вроде меня. Кстати, тщательно описать всю реку сразу – задача, конечно, невыполнимая. И я намерен разделить Темзу на две части. Одна – в городе, где по обеим ее сторонам теснятся дома, другая – ближе к загородным просторам, где преобладает нетронутая природа и совсем немного созданий рук человеческих. Учитывая особенности моего характера (о них я писал во вступлении), читатель, наверное, решит, что мне, конечно, ближе вторая часть Темзы, но это будет не вся правда. Есть много мест на ее берегах, где преобладает городской антураж, но на которых я тоже люблю бродить. Например, я не особенно жалую набережную Виктория в дневные часы – слишком много дорожной суеты и спешки. И даже поймал себя на том, что не могу противостоять этой атмосфере всеобщего натиска и тоже начинаю двигаться быстрее, чем хотелось. Видимо, это естественный инстинкт. Так юная прелестница инстинктивно начинает делать па, когда на экране показывают балет. Но после десяти вечера здесь можно наблюдать изумительный ночной Лондон без суеты, хотя время от времени это торжественное спокойствие нарушают снующие машины и трамваи. Я часто бесцельно брожу здесь, с особым интересом разглядывая уличные фонари на набережной. Они вытянулись длинной цепочкой, и их мягкий свет отражается в воде. Смотрю на эту игру света, и странная мысль приходит на ум: вещь до боли знакомая меняется до неузнаваемости в водной среде. Вообще-то я не поклонник моря огней. Оно создает ощущение шума, суеты, чего-то показного, кричащего. Когда хочется тишины и покоя, яркий свет раздражает. Другое дело, если друзья собираются на вечеринку – тогда я зажигаю в комнате все возможные огни. Но если остаюсь один, достаточно единственной лампы рядом с креслом, где я погружаюсь в чтение. Но когда я гуляю в одиночестве по набережной Виктория, мне почему-то нравятся бесчисленные огни, которые отражаются в Темзе. В пору безветрия гладь воды неподвижна и огни дышат спокойствием. Но вот бриз шевельнет поверхность воды, и огни начинают мигать, напоминая гаснущее пламя свечи. Бывают мгновения, когда свет трепещущей свечи раздражает, а вот подобные движения на воде доставляют радость.

После прогулки по набережной я люблю подойти к Египетскому монументу и двум сфинксам. Днем они не создают впечатления великолепия и грандиозности. Шум дорожного движения и яркие краски зданий затмевают их. Ночью, напротив, другие детали становятся незаметными, а монумент и сфинксы выглядят невозмутимыми, неизменными, вечными. В них ощущаешь достоинство и возвышенное спокойствие. Конечно, они выглядели бы такими и днем, и ночью, если б стояли посреди пустого пространства, как это и было когда-то в Египте, но я допускаю, что они не возражают быть здесь среди путаницы, неразберихи и какофонии. Я убежден: все, что имеет непреложную ценность и доказало свое бессмертие в течение тысяч и тысяч лет, останется неизменным, каким было в те незапамятные времена. Это величие не потускнеет, даже если придется пережить страдание и боль. Такова, на мой взгляд, судьба любой великой цивилизации. Когда я проходил мимо сфинксов, то чувствовал себя крошечной пылинкой, бесконечные миллионы каких видели они за эти годы. И еще мне почудилось, что сфинксы смеются над борьбой людей за выживание и над современными конфликтами между нациями. Сколько они видели подобных битв еще до того, как европейские народы заявили о себе в истории во весь голос.

Мне также нравится гулять днем у реки, особенно ранним утром вдоль набережной Миллбэнк неподалеку от галереи «Тэйт». Если смотреть отсюда на другую сторону реки, открывается необыкновенно красивая панорама, и я любил медленно брести, глядя на реку с набережной. Рядом с галереей меня заинтересовало громадное здание современной архитектуры, которое явно контрастировало со старинным домом на противоположной стороне. Они стояли напротив друг друга, и река между ними казалась шире, чем в других местах. Это давало мне больше пространства для обозрения, стимулировало мыслить творчески и нестандартно. Как важно все-таки правильно выбрать место. Само расположение галереи «Тэйт» обладает какой-то магией. Я всегда чувствую себя там раскрепощенным, свежим, похожим на распускающийся бутон цветка.