Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! - Лев Сокольников

— Укороти, укороти! К чему так махать "крыльями"? Чем выше взлетишь — тем больнее падать. После самой большой "вершины" начинается "небо"… то самое, куда вы все уходите…

— Без тебя знаю!

Учитель мой! Уверен, что дар прекрасно обучать своему предмету послужил причиной вселения сущности, коя вот уже двенадцать лет принуждает писать то, чего бы не хотелось. Мысли, что сегодня внушает сущность с безликим именем "бес", не похожи на те невинные, прекрасные и бесчисленные предложения, что диктовал ты на уроках и которые я писал с удовольствием. Всё, что сегодня творится со мной — другое, худшее и настолько ужасное, что у тебя есть повод сказать в мой адрес:

— "Научил на свою шею"! — но так вульгарно ты никогда не выражался. Единственное, что позволял в общении с нерадивыми учениками, было вот это:

— Дитё малое, глупое, неразумное! — выслушивать в четырнадцать лет заявление учителя о том, что ты вроде дурачка по его предмету — не очень-то приятно!

Учитель! сегодня могу сказать мудрой педагогической душе твоей:

— Ты был моим литературным институтом! Не ниже!

— Странно, необъяснимо: любимый учитель "русского языка и литературы ни единым "бранным" (матерным) словом не "осквернял слух твой", но откуда так прекрасно разбираешься в мате!? Откуда познания? Где, когда и в каких притонах обучился мату? — вставил "дружескую шпильку" бес.

— Матом был помечен уже до бучения, и только учитель правильной, прекрасной русской речью удерживал от полного "погружения в ненорМАТивку". О других, кто учился в одном классе со мной, ничего сказать не могу. Но знаю: после его уроков мат терял силу и прелесть. Продолжение процесса "погружения в мат" продолжилось с началом "автономного плавания", но и тогда не забывал того, чему обучил "педагог от бога". Чего спрашивать, когда прекрасно понимаешь? Где и когда заразился отвратной людской заразой: "знать и спрашивать"? Что, проверяешь мои познания?

Иногда одолевают сомнения: а не самостоятельно, без посторонних сил, надумал проверить прочность полученных знаний "русского языка и литературы"? Если и так, то всё едино без стараний учителя дело не обошлось и при любом размышлении прихожу к "единому знаменателю":

— Ты меня учил! — низкий тебе поклон! Да пребудет в мире и покое высокопрофессиональная душа твоя, учитель!

Прости, "ибо ныне, яко трость, колеблемая ветром" — ты любил старые обороты речи и приохотил меня, но от этого ясности не прибавляется: "кто", или "что" подвигло на собирание знакомых слов в предложения? Бес? Или он увидел во мне "благодатную почву" и "посеялся"? Хотелось бы знать, какую оценку сегодня ты, учитель мой, поставил бы за труд? "УтИшительную тройку", или выше? Мне ты никогда не ставил "тройки", но говорил:

— Пройди по тексту ещё раз…

Позволяю думать, что и бес когда-то обучался у не менее талантливого педагога, чем ты, мой учитель: не мог же он, хотя и бес, всё и враз узнать без помощи учителей!? Так?

— Совершенно верно! — мгновенно отозвался "искуситель".

У преподавателя родного языка и литературы существовали две оценки: первая и главная — за "что написано", и на втором месте — "как написано".

Пристрастен был учитель ко мне и "твёрдую пятёрку" всегда ставил за первую позицию. По доброте душевной закрывал глаза на "вторую позицию" — "правописание", но и "второй позицией" старался не огорчать наставника.

Учитель! Твоё время и школа были для нас, учеников, необходимостью. Прекрасной необходимостью.

— Бес, не кажется неверным сочетание "прекрасная необходимость"? Как "необходимость" может быть "прекрасной"? Если все "необходимости" м дорого обходились, то, как они могла быть "прекрасными"? Смысл не теряется?

— Пожалуй! Но часто прибегать к подобным соединениям слов не следует, трудны для понимания. Пиши так, как общаюсь с тобой: понятно.

— "Учитель! Ты понуждал учить родной язык и это было необходимостью: "как понимать случай, когда русский человек не знает русского языка"!? — явная необходимость. В итоге твоих усилий научился применять родной язык — и это прекрасно!

— Похоже на инъекцию лекарства в твой тощий зад — "необходимость", но лекарство избавляет от физических страданий — и это прекрасно!

Учитель! Ты мечтал видеть нас грамотными людьми и в мечту влагал не малые силы. О нашем уме речь не велась, ум во времена моего обучения считались приличной помехой и обузой. Лишним был ум. Только у нас есть завистливо-сострадательное отношение к умным людям:

— "Больно умный"! — "больно" — в значении "очень", но почему "больно" — лингвистическую тайну раскрыть не смогли. Но согласились с основой: да, умным всегда бывает больно.

Во все времена жития нашего, востребованы два сорта ума: "ум простой" и "ум направленный". Третий, с названием "острый", никогда и ничего путного своему обладателю не давал, поэтому о нём вспоминали к случаю:

— "У человека острый ум!" — на этом всё и заканчивалось.

Второй ум имел и другое название: "направленно-созидающий". Что и как "созидающий" — дело десятое, но "созидающий". Сорт такого ума был не у всех, им владели только создатели "египетских" сооружений: пирамид. Сорт упомянутого ума "ярко проявился в известные времена в отечестве нашем" и дал новую, особую породу людей с названием "олигархи". Тогда основная масса граждан отечества имела удовольствие заметить, что "направленно-созидающий" ум имеется у единиц, а остальные — глубоко поражённые дурью!

Во времена юности моей почиталась и "была в ходу" древняя жизненная позиция с названием "дурак себе на уме" и объяснялась позиция просто:: человек ни во что не вмешивался, не шумел, ничего не заявлял голосом и давал окружающим повод думать о себе, как "не совсем того"… Но не забывал основы жизни: добыть блага. Как — неважно, но добыть. Сколько народу находилось в таком "окопе" — можно выяснить, но особой нужды в этом нет.

Твёрдо стоявшие на позиции "себе на уме" стремились утвердить на ней и отпрысков: "дело-то проверенное"!

Ты видел и понимал: твои ученики отправляются в такое "плавание по жизни", когда слишком острый ум мог стать для них большой помехой и обернуться неудобствами. Или злом. По этой "теме" у тебя был опыт? Было чем делиться с нами?

Ты делал всё верно: учил понимать тогдашний мир, не выражая своего мнения о нём. Не произносил вечных, мудрых слов:

— "Исследуйте! Думайте!" — но этот призыв я слышал на каждом твоём уроке. Редко кто из учителей обладает таким даром!

Сегодня пишу "сочинение на вольную тему" в паре с бесом совсем так, как и прежде писал на твоих уроках. Если есть отличия от прежних моих "упражнений в литературе", то вот они: нет твоего строгого глаза, поэтому и позволяю "явное превышение дозволенного".

Учитель! Будь беспристрастен и справедлив, как и прежде! Милости твоей прошу! Думаю, что за время пребывания в Высших Сферах характером ты не изменился, поэтому надеюсь получить такую оценку труду, какую мы (бес и я) заработали. Не забудь и беса: общаясь с людьми, он заразился от них честолюбием.

Пётр Андреич, оцените мысль о труде, нигде не краденную, собственную:

"три времени работ прошёл с того времени, как ты обучил меня правильно пользоваться родным языком.

а) пели когда-то: "прежде думай о родине, а потом — о себе"! но всё в одночасье поменялось и старую песню стали исполнять в новой редакции:

б) "прежде думал о родине, а теперь — о себе": пришло время "работы на хозяина".

в) и только один вид работы на "себя": писать.

Пусть всё будет между нами так, как и прежде. Давай и через шесть десятков лет останемся неизменными? Как и прежде, буду прилежным учеником, любящим твой предмет, а ты — строгим, но справедливым учителем, отдававшим знания только мне одному. Хорошо, пусть не одному, пусть кто-то ещё жадно внимал твоим словам на уроках "родного языка и литературы", пусть нас жадных до родного языка будет много: чести тебе прибавится!

Представь картину: идёт человек и пригоршнями что-то разбрасывает вокруг себя, как сеятель на полотнах старых мастеров кисти. Что бросает? Много ли из нас таких, кто не поленится нагнуться и полюбопытствовать:

— Что сеятель разбрасывает? — сколько народу равнодушно прошло мимо "сеятелей"? И сколько ещё пройдёт? И почему мы очень часто проходим мимо добрых сеятелей, но "тормозимся" около плохих?

— Дублируешь крестьянского поэта: "сейте разумное, доброе, вечное! скажет "спасибо" сердечное русский народ!" Правильно процитировал?

— Не помню… Почему такое с нами случается?

— Всё ещё не понял?

Не могу изливать добрые чувства к какому-то другому человеку, кроме тебя, мой учитель! Ты навсегда останешься учителем, и если я, "по неведению или глупости, злому умыслу, или без оного", позволю сказать что-то не совсем приятное о нашем "великом прошлом" — дай знать об этом! Найди способ остановить пальцы рук моих в моменты, когда они станут плясать не по тем литерам в клавиатуре и "теребить фальшивые струны в нашем великом прошлом"! Непонятное предложение? В школьные дни ты бы непременно спросил: