Тайная война воздушного штрафбата - Антон Кротков

Здесь было неглубоко. Вода едва достигала пупка мужчины. Слабое встречное течение не затрудняло движений. Но Борис нарочито плавно переставлял ноги, прежде продумывая каждый свой следующий шаг, стараясь не производить даже малейшего всплеска.

Иногда медленно бредущий по протоке путник останавливался и прислушивался: в вечернем воздухе голоса людей, находившихся в паре сотне метров, звучали очень отчётливо. Из-за особенностей атмосферы создавалось неприятное впечатление, что они чуть ли не в полсотне шагов отсюда, хотя на самом деле драма разворачивалась на вдвое большем расстоянии от случайного свидетеля.

Там, возле свежевырытой могилы по-прежнему разговаривали лишь боевики с автоматами. Их непонятная русскому уху речь звучала резко, отрывисто, зло. По-видимому, палачам было не достаточно просто убить врагов. Им хотелось насладиться своей властью, возможностью унизить безропотно ждущих смерти людей. Вот уж поистине страшнее человека зверя нет, ибо лев или волк убивают, лишь когда голодны, и не станут глумиться над своей жертвой!

Впрочем, опасности другого рода занимали Нефёдова больше по той простой причине, что они были гораздо ближе и потому намного опаснее автоматных стволов. Несколько раз подозрительные всплески в воде заставляли Бориса останавливаться и цепенеть от ужаса. Временами он вдруг кожей чувствовал на своей спине немигающий взгляд крокодильих глаз. Или ему начинало казаться, что какое-то насекомое проникло под штанину и вгрызается в кожу ноги. В такие моменты далеко не слабонервный мужик едва удерживался оттого, чтобы стремглав не рвануть к берегу…

Постепенно кустарник по берегам ручья перешёл в дикие непролазные заросли, в которых ветви разных стволов вплелись так плотно друг в друга, что начинало казаться, будто ты попал в лабиринт и вынужден брести по коридору меж неприступных стен. Вся эта растительная масса по бокам шевелилась без ветра, зловеще шуршала, тая в себе неизвестность, от которой вряд ли стоило ожидать чего-то хорошего. Над головой почти бесшумно проносились диковинные птицы, словно души мертвецов.

Приходилось двигаться по извилистой водной магистрали в призрачной надежде, что авось за этим или следующим поворотом появится возможность выбраться из неё. Стемнело.

Внезапно за спиной загремели длинные автоматные очереди. И тут же кто-то за примыкающими к ручью деревьями рванул прочь. По тому, какой сильный треск производил бегущий напролом сквозь чащу некто, это был крупный зверь. Что он делал возле ручья? Не выслеживал ли бредущего по ручью человека? От этих мыслей возникло мерзкое ощущение собственной беспомощности. Хуже нет, когда не знаешь, откуда ждать нападения. Если ты не способен почувствовать чьего-то присутствия всего в пяти-семи метрах от себя, то твоё законное место в самом низу местной пищевой пирамиды. Иными словами, для большинства здешних обитателей ты потенциальная жратва. И вопрос лишь в том, кто первым из них учует твой запах и сумеет подкрасться для решающего броска.

Брешь в стене сплошной растительности появилась внезапно. Но теперь долгожданный шанс выбраться из протоки не выглядел подарком судьбы. Человек в нерешительности остановился. Открывшийся проход напоминал лаз. Похоже, это было окончание тропы, которую натоптали звери, когда шли на водопой. Ручей, по которому Борис сумел пройти несколько сотен метров и выжить, теперь казался не самым плохим местечком, тогда как в глубине чащи притаилась неизвестность. Борис чертыхнулся и машинально полез за сигаретами. Но тут же передумал. Вглядываясь в темную нору, он пытался угадать, что его ждёт в глубине леса. Вспомнилось гдето вычитанное: «Парадокс, но приговорённые к самой лютой казни смертники обычно очень болезненно воспринимают перемену своей участи в пользу более гуманного умерщвления. Беднягам кажется, что продажные судьи снова их надули. А всё потому, что за время ожидания колесования человек успевает так свыкнуться с перспективой, что его будут заживо расчленять, словно говяжью тушу, что воспринимает новость о предстоящем повешении как жестокую несправедливость…»

И всё-таки выбора у него не было. Борис с опаской выбрался на берег. Он старался гнать от себя страх, хотя и понимал, что именно возле таких троп обычно и устраивают засады те, для кого лес является законными охотничьими угодьями. Во всяком случае, он бы так и поступил, будь в шкуре хозяина этих мест. Зачем рыскать по джунглям в поисках мяса, если достаточно занять хорошую позицию и жажда сама пригонит к тебе добычу. Самое неприятное, что в данных обстоятельствах «повелитель природы» мало чем отличался от косули или кабанчика, продолжающего перебирать ножками лишь по счастливому стечению обстоятельств. Впрочем, возможно, ему действительно повезло, и грозный владелец данной территории накануне удачно поохотился и теперь дрыхнет, сытый и довольный, в своей лёжке.

В джунглях темно и сыро. Сейчас здесь царило почти полное безмолвие. Это был мир, абсолютно враждебный белому человеку. Со всех сторон Нефёдова окружала серо-зелёная масса из кустов, лиан, разных колючек. Всё это шевелилось, шуршало, норовило зацепить, уколоть или порезать. Как и в воде, надо было быть постоянно готовым к встрече с ядовитой змеёй или опасным насекомым, притаившимся в окружающей растительности или толстой подстилке из опавших листьев под ногами. Борис слышал от водителя джипа, что в этих мрачных первобытных джунглях все ещё практикуется колдовство, каннибализм и ритуальные убийства.

Хорошо ещё, что в сумке имелся фонарик. Если бы не он, Нефёдов бы точно потерял тропу и сгинул в какой-нибудь яме или болоте. А так ему удавалось держаться тропы, которой, правда, казалось, нет конца. Постепенно наваливалась усталость, росло напряжение. Борис стал подозревать, что заблудился в этом чёртовом лесу.

Внезапно за спиной послышалось грозное рычание голодного зверя. Борис стремительно обернулся. Но в луче фонарика никого видно не было. В голове мелькнула мысль: «Лишь бы не лев!» Борис постарался успокоить себя, что скорей всего это голос павиана. Серьёзный охотник напал бы беззвучно, не обнаруживая себя. Значит, нечего бояться. Но обострённый слух уже уловил шорох мягких шагов идеального убийцы. Нет, похоже, это всё-таки лев, живущий на границе саванны и джунглей. А ведь колдун предупреждал, что львы-людоеды здесь, в приграничных районах, совсем не редкость. В сказки про оборотней Борис не верил. Но и обычный лев представлял собой более чем серьёзную угрозу. Особенно опасны для человека старые львы, изгнанные молодыми самцами из прайда. Из-за неспособности к охоте на традиционную копытную дичь они вынуждены питаться падалью и… людьми. А так как человеческие трупы на беспокойной границе не редкость, то львы быстро входят во вкус человечины. Затем начинающие людоеды делают для себя приятное открытие, обнаруживая, как беспомощны двуногие, от которых не пахнет оружием, как легко их догнать и вырвать горло одним укусом или сломать шею ударом лапы. Поэтому-то, наверное, лев и зарычал — от презрения к жертве и уверенности в благоприятном исходе охоты.

Человек нырнул в заросли и рванул подальше от опасной тропы. По лицу захлестали ветки. В этом частоколе Нефёдов быстро потерял и фонарик и сумку. Обернувшись, он разглядел силуэт своего преследователя. Борис видел: лев будто в нерешительности застыл на тропе. Нефёдову даже показалось, что он различил большое белое пигментное пятно вокруг его носа. Мурашки ужаса побежали у него по спине. Рука сразу нащупала амулет, который ему вручил Хунгу.

Лев недовольно рыкнул, ещё немного постоял и поплёлся прочь. Только тут Борис почувствовал резкий запах керосина. Он-то и спугнул зверя. Впрочем, теперь Нефёдов был готов поверить даже в силу колдовского амулета, во что угодно! В этих местах привычные представления легко переворачивались с ног на голову…

Глава 7

Израненный острыми колючками, в изорванной одежде, беглец тем не менее чувствовал себя совершенно счастливым. Он чудом остался жив! По сравнению с этим все ещё предстоящие ему трудности и лишения выглядели сущими пустяками.

Вначале Борис наткнулся на какой-то огромный валун, который при ближайшем рассмотрении оказался вырванным «с мясом», то есть с куском крыла, авиационным мотором. Лопасти его воздушного винта были сильно загнуты, словно лепестки тюльпана. Чуть поодаль темнел силуэт самолёта, которому этот двигатель принадлежал. Словно рухнувший с неба дракон, он лежал в конце пробитой в джунглях площадки, распластав сломанные крылья.

События последних часов так вымотали Нефёдова, что у него просто не было сил анализировать, что за самолёт перед ним и как он здесь оказался. Уставший путник был чрезвычайно рад, что и для него в этом жутком лесу нашлась подходящая нора. Забравшись через выбитую дверь в фюзеляж, Борис обнаружил здесь груды каких-то деревянных ящиков и картонных коробок. Судя по всему, во время жёсткой посадки крепления, удерживающие груз, лопнули… Не хотел бы он в тот момент оказаться в грузовой кабине!