Совершенный монастырь. Афонские рассказы - Станислав Сенькин

Игумен, конечно, посоветовал Стелиосу помолиться о здоровье бабушки, не выходя из монастыря, потому что пост — время особых искушений. Но когда Стелиос начал настаивать на своем, игумен смирился и отпустил его, попросив никуда, кроме больницы, где лежала бабушка, не ходить. Послушник обещал исполнить его просьбу.

— Дай Бог, чтобы так и было, — отечески благословил послушника игумен, но в его словах ощущалась тревога. От него не укрылось, что Стелиос пребывает в искушении, но на сердце ему легло, что эта поездка может послушника чему-то научить. Сам же игумен решил в день поездки усердно помолиться за Стелиоса.

Вот он уже плыл на пароме, встречая знакомых монахов, в основном келиотов, которые тоже ехали в Салоники. «А что тут такого? Правильно я поступил, — думал Стелиос. — Лучше, чем если бы когда-нибудь не выдержал скуки и сорвался. А тут и благословение игумена получил…» Про свою ложь он старался забыть, внушая себе, что это «ложь во спасение». Ведь он не будет шататься по барам и есть мясо, запивая его вином, а посетит базилику Дмитрия Солунского, приложится к святым мощам, переночует у бабушки, которая действительно болела, хотя при смерти, конечно же, не была. Уж как она рада будет увидеть своего внука! А на следующий день он первым же автобусом вернется в монастырь и продолжит читать Ефрема Сирина и учить девятую кафизму.

К тому времени как паром причалил в Уранополисе, Стелиос полностью утвердился в своем выборе, все еще не осознавая, кто ему нашептал все эти «правильные мысли».

Он зашел в один ресторанчик и заказал себе овощное рагу. Потом кофе, потом чорбу из фасоли, потом опять кофе с лукумом… — до автобуса было еще много времени. Ему стало весело и радостно на душе — уныние ослабило хватку, демон на какое-то время отошел в сторону, наблюдая, как старательно Стелиос следует его указаниям.

Ехать до Салоников несколько часов в переполненном автобусе было утомительно, но Стелиос радовался и этому. После монастырского однообразия мирская сутолока казалась приятным развлечением. Пассажиры болтали по-гречески темпераментно, громко перебивая друг друга, монашествующие больше дремали или молились по четкам. Но Стелиос не относился к их числу.

Он смотрел из окна, как удаляется гора Афон, освещенная вечерними солнечными лучами. Над вершиной горы, где находился храм Преображения, Стелиос заметил небольшое облачко. Закат золотил землю, а небо отливало пурпурным цветом. «Как же красив мой дом, — подумал послушник с теплотой, — сам вид его олицетворяет покой и силу…» В этот момент дорога начала петлять в ущелье, и Афон исчез из вида. Затем гора вновь показалась в ином ракурсе, она была так же величественна и прекрасна, только облачка не было. Его развеял внезапно набежавший февральский ветер. Солнце уже было у горизонта, приближалась темнота.

Стелиосу стало страшно, сердце сжалась от непонятной тревоги. Что, если Всесвятая накажет его за ложь игумену и не пустит обратно? Что, если в Салониках его настигнет какое-нибудь страшное искушение? Он стал гнать эти мысли, как будто они были хульными или блудными. Через какое-то время тревога ушла, но оставила в душе неприятный холод. Стелиос почувствовал, как его душа перевернулась, и вдруг увидел ясно, как он сам изменился за эту неделю. Стелиос понял, что все те «правильные мысли», которые крутились последнее время в его голове, нашептывал ему дьявол.

Послушник не знал, что в это время игумен бил за него поклоны, прося Пречистую спасти Стелиоса от искушения.

Теперь послушник, молитвами старца, понял, что поступил неправильно, но поворачивать назад было уже поздно. Если бы душевные перемены случились с ним еще в Уранополисе, он без колебания вернулся бы на Афон, даже вызвал бы водное такси, если бы паром уже ушел.

Но теперь нужно было посетить базилику и попросить святого покровителя города — Димитрия Солунского — оградить его от искушения, которое ему наверняка приготовил лукавый. Стелиос твердо решил что, вернувшись на Гору, он исповедует духовнику все, что происходило с ним в эту седмицу когда из алтаря выносится крест для укрепления верующих. А он, Стелиос, захотел сойти со своего креста, так, «на минутку». А ведь его хотели постом постричь в рясофор! Но теперь стало ясно, что он к этому совсем не готов. Стелиос тяжело вздохнул. Теперь у него в голове были действительно правильные мысли.

Автобус, наконец, прибыл к отелю «Халкидики». Стелиосу было настолько плохо, что он было решил переночевать в этом отеле и никуда не ходить, чтобы не опоздать на первый автобус. Но затем он рассудил, что посетить базилику святого все же стоит.

Стелиос без затруднений добрался до базилики, помолился, приложился к святым мощам, попросил угодников Божьих и Пресвятую Деву помочь ему и оградить от козней лукавого. Послушник решил не усугублять ситуацию поездкой к бабушке, которую он ранее хотел обрадовать своим внезапным появлением. Кто знает, к добру ли такая радость? Слава Богу, что у нее еще не было мобильного телефона, а то бы он уже давно ей позвонил и предупредил о своем приезде. Стелиос подумал-подумал — и отдал свой мобильник цыгану-попрошайке, пристававшему к людям на остановке. Цыган обрадовался и сразу же ушел, словно опасаясь, что Стелиос передумает. Люди на остановке посмотрели на послушника с уважением.

В Греции уважали священников и монашествующих, всегда старались уступить им место в автобусе. Стелиос несколько раз отказался сесть на предложенное ему место, лишь поставил сумку на свободное сиденье.

Через несколько остановок — «Халкидики», хороший, недорогой и спокойный отель. В нем обычно останавливались священники и паломники, желающие посетить Афон. Стелиос решил, что снимет номер и попросит персонал разбудить его рано утром. Затем запрется в номере, усердно помолится и ляжет спать.

Внезапно Стелиос почувствовал, что к нему прислонился какой-то человек. Сначала он подумал, что это пьяный, и хотел посадить его на сиденье. Но потом понял, что этому человеку плохо. Водителя попросили остановиться. Стелиос помог вынести больного на улицу и уложить его на скамейку. Пожилой человек благообразной наружности был уже без сознания. Кто-то вызвал «скорую». Постепенно люди разошлись, остался только Стелиос. Он то и дело проверял пульс старика; сердце билось, но очень слабо.

Наконец приехала «скорая». У человека не было с собой документов, и Стелиоса как свидетеля попросили поехать в больницу — судя по всему, старик мог в любую минуту покинуть этот свет. Серьезный доктор-кардиолог расспросил послушника о деталях произошедшего. Больного тем временем увезли в реанимационную палату. Стелиос мог ехать в отель, но он все же решил остаться в больнице. Произошедшее со стариком произвело на послушника сильное впечатление, ведь несмотря ни на что, Стелиос был чутким и сердобольным человеком. Пациент, у которого, как выяснилось, случился инсульт, несколько раз приходил в себя, но не мог вспомнить, даже как его зовут. Молоденькая медсестра попросила послушника о помощи. И он несколько часов просидел с пациентом, пытаясь помочь ему вспомнить, что и почему с ним случилось. По этой причине Стелиос пропустил первый автобус и ему пришлось ехать на следующем.

По приезде на Афон Стелиос сразу же пошел к духовнику и попросил принять его. Духовник внимательно посмотрел ему в глаза:

— Стелиос, чадо, ну и как твоя бабушка?

Послушник устыдился, опустил глаза и не мог открыть рта. А игумен ласково, стараясь не обидеть Стелиоса, начал говорить:

— Свобода — великий дар Божий. Только человек никак не научится его ценить. «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти…» (Гал. 5.13), — так нас учит святой апостол Павел. Поэтому и уходим мы в монастырь, добровольно лишая себя свободы мирской, чтобы приобрести свободу во Христе. Ты добровольно пришел в наш монастырь, за три года вполне ознакомился с уставом. Не можешь ты стоять одной ногой на Афоне, другой в Салониках. Это каким же великаном нужно быть! — игумен дружелюбно рассмеялся. — Так что выбирай, дорогой: или мир, или монастырь. И там и здесь можно духовно преуспевать. Но если ты хочешь жить в монастыре — будь добр, живи по монастырскому уставу.

— Я буду стараться, отче… — обещал Стелиос и во всех подробностях описал свое искушение и поездку в Салоники.

Игумен отпустил ему грехи и отправил в келью отдыхать до службы:

— Благодари Матерь Божью и святого великомученика Димитрия, что уберегли тебя от беды и даровали тебе вместо греха сотворить доброе дело. Все, иди учи свою кафизму!

Стелиос ушел в свою келью, почитал Ефрема Сирина, погоревал о том, что в этом году его уже не постригут, так как искушение показало, что у него недостаточно решимости принять постриг и остаться в монастыре навсегда. Бывает, послушники добиваются пострига, изо всех сил стараясь произвести благоприятное впечатление на старцев. Бывает, что и добиваются, но потом к ним подступает дьявол и колеблет их. Если не было у них настоящей готовности к монашеству, забирает он их души, как ветер семена, упавшие у дороги. Уходят монахи в мир, и становится им горше, чем было…