Стихия (СИ) - Барминская Марианна

- Ох, да ты романтик! И ничего не обрёк, я всё еще жива, как видишь. Но способы предотвращения войны у тебя какие-то извращенные, знаешь ли. И вообще, почему именно меня надо было убивать? Кроме меня еще трое есть!

— Добрый ты человек, Ника, — усмехнулся повелитель Земли.

— Потому что они были вместе, а ты одна, вдали от них. Я ведь знал, что ты отправилась на поиски второй четверки, Эдайла освещала все происходящие события. Но ты выжила, и я не успел предпринять что-либо еще, как уже вступил в силу план этой безумной девки. Когда ты нашла вторую четверку, люди Эдайлы что-то сделали так, чтобы ты напала на них, да?

— Ангельская стерва, — сквозь зубы процедила я, сжав кулаки, но тут же вскрикнула от боли, поскольку ногти впились в нежную новую кожу. И Макс, и Крайм молниеносно среагировали на звук и посмотрели на меня. Я уже безбоязненно показала им свои ладони в качестве объяснения и натянула перчатки обратно от греха подальше.

- Ну, стерва не стерва, но вы и тут не поддались на ее провокацию, раз ей пришлось вводить запасной план и натравливать на вас толпу своих воскрешённых прислужников-магов. Они вернулись в Миртран такими побитыми и напуганными, не представляю, что вы с ними там делали. Но, главное, Эдайла осталась довольна, иначе она бы их снова отправила в Лабиринты Теней.

— Довольна? — настороженно переспросил Максим.

— Разумеется, ведь план был приведен в исполнение: вторая четверка погибла. Я слышал, что среди них был твой родственник, — Крайм повернулся ко мне, — сочувствую.

Я напряженно замерла, уставившись на Правителя стеклянными глазами. Они думают, что ребята погибли! Выходит, маги испугались гнева этой сумасшедшей и из страха повторной смерти обманули её? Сказали, что задание выполнено. Язык словно прирос к нёбу, ибо я страшно боялась сказать что-то не то и взболтнуть лишнего. Раз она так хотела их убить, значит, они представляют для нее опасность. Следовательно, Эдайла ни в коем случае не должна узнать о том, что они вполне себе здравствуют. Кроме того, она явно их не чувствует, как нас… А те шпионы, которых мы видели на вокзале, лихорадочно пытались нас выследить, чтобы все-таки с третьей попытки выполнить приказ, но мы вовремя смылись. Мы с командиром переглянулись, и я поняла, что в его голове складывается такая же мозаика. Слава Богу, Краймиус наверняка воспринял мое напряжение как боль утраты. Раз так, будем подыгрывать.

- Твое сочувствие их не вернёт, — огрызнулась я, благо изобразить хмурый вид мне было совсем не тяжело, скорее даже привычно.

— Зачем Эдайле так нужна была их смерть? — осторожно спросил Глеб.

— Понятия не имею, — Крайм устало потёр глаза. — Она говорила, что ей нужны только вы, а вторая четверка будет мешать. Наверное, они для неё опасны, хотя, насколько я знаю, их сила не так страшна, как ваша. В общем, я в подробности не вдавался, для меня и так было омерзительно всё, что она творила. Я всего лишь Звездочет, управляющий душами и желающий улучшить мир, — Правитель пожал плечами.

- А ещё ты будешь гореть в аду, урод, — вставил слово командир, и я рефлекторно закатила глаза к черному потолку. — Твои предсмертные извинения и раскрытие планов Эдайлы нисколько не умаляют твою вину.

— У нас нет ада, — спокойно ответил Крайм, пропустив оскорбление мимо ушей. — Только Лабиринты Теней.

— Ну тогда тебя забросит в самый отдаленный…

— Максим, — я мягко перебила огненного друга. Хотелось сказать, что незачем тратить оставшиеся крупицы времени на глупые проклятия и угрозы, и я попыталась вложить это в свой наполненный теплом взгляд. Не знаю, понял ли он, но плеваться ядом вроде перестал. Я снова перевела взгляд на Правителя, пытаясь понять, как же я к нему отношусь, но это понимание оказалось выше моих сил. В этом человеке было столько всего намешано, так много противоречивых эмоций и чувств, у него были прекрасные цели, но они воплощались в ужасные поступки, и в итоге он превратился в того, кем являлся сейчас: никем. Всё плохое и хорошее, что было в нем, перемешалось и стёрло его, обезличило, разорвало на кусочки, которые уже невозможно собрать. Даже если его план по улучшению магической медицины в Миртране осуществится, вряд ли это принесет Краймиусу удовлетворение и успокоение. Он больше никогда этого не почувствует.

— Как мы умрем, Крайм? — озвучила я мучивший всех нас вопрос. Парень печально посмотрел на меня и рассеянно провел рукой по волосам, теперь уже забыв снять тиару, и та со звоном покатилась по каменному полу.

— Действительно хочешь это знать, Немезида? — с улыбкой спросил он, заставляя задуматься, в самом ли деле мне необходимо это узнать. Может, неведение всё-таки лучше?

Но я не успела придумать ответ, поскольку замерла в паническом ужасе от душераздирающего крика Эрики, заполнившего всё пространство вокруг нас. Краймиус вскочил на ноги и подбежал к ее камере, Макс с безумным взглядом прижался к решетке, где-то за стеной Глеб звал сестру и кричал, требуя объяснений. Я тоже поднялась, но это ничем не помогло. Я могла видеть только Максима, чьи глаза наполнились ужасом и… узнаванием. Он повернулся ко мне, и всё стало понятно без слов.

— Началось, — севшим голосом прошептала я, зажав рот дрожащей рукой. Крики подруги становились всё громче и отчаянней, и я отчетливо представляла, как она бьется в конвульсиях на ледяном полу и чувствует вливающийся в её тело раскаленный металл. Не в силах выдержать это, я зажала уши и рухнула на колени, моля любые сверхъестественные силы о том, чтобы это скорее закончилось. Но это не закончилось, а лишь усилилось: за другой стеной закричал в агонии Глеб. Из глаз хлынули слезы от одной мысли о том, как невыносимо мучаются друзья. И, кто знает, может, когда силу отбирает воскресшая невеста Святого Ангела, это происходит гораздо больнее? Хотя больнее просто не может быть.

Я подняла голову, но из-за застилавших глаза слёз не сразу смогла сфокусировать взгляд на Максиме. Мне никогда не было так страшно, и, если сейчас настанет его очередь, я просто этого не выдержу, сойду с ума раньше, чем до меня доберется Эдайла. Но она спасла меня от этих мучений: третьей по счету оказалась я.

Мой крик заглушил все остальные звуки, и теперь в этом мире не осталось ничего, кроме боли: всепожирающей и беспощадной боли, которая проникала в каждую клетку тела, разрывая его на части. Я упала на спину и вроде бы ударилась головой об пол, но совершенно не почувствовала удара, потому что мне больше нечем было чувствовать. Казалось, меня расщепило на атомы, моей физической оболочки больше не существовало, осталось только измученное сознание, жаждущее забытья. Пожалуйста, хватит, хватит, хватит! Я хочу исчезнуть, словно меня никогда и не было, лишь бы это прекратилось! Остановите эту боль!..

Но она не отступала и, более того, стала возвращать какие-то ощущения и чувства. Я слышала, как кто-то кричит, несколько голосов слились в единый пронзительный крик, но сквозь него пробивался ещё один, другой, не похожий на мольбу о смерти. Вроде бы он молил о прощении, или был охвачен ненавистью, или проклинал небеса… Я так и не смогла разобрать, растворившись в собственной боли.

Холод, пробирающий до костей. Яркий свет, режущий закрытые глаза. Если это рай, то где ощущение благодати и всего прочего? Почему ледяные порывы ветра отмораживают пальцы, всё тело невыносимо ноет, и совершенно нет сил? Это вообще жизнь или уже смерть?

Собрав всю волю и остатки сил, Глеб медленно открыл глаза, хотя свет старательно этому препятствовал. От него невольно потекли слезы, моментально замерзавшие под тяжелыми потоками ветра, который, казалось, усиливался с каждой минутой. Поморгав и кое-как привыкнув к окружающему сиянию, парень огляделся, если так можно назвать мучительное движение зрачков слева направо. Ярко-голубое небо с прикованным к нему солнцем, и больше ничего. Не в силах понять, где же он находится, Глеб, несмотря на боль и непослушное тело, приподнялся на локте, затем медленно сел. И ударился головой об потолок, которого здесь быть не должно. Повелитель Земли поднял руку и постучал по невидимой преграде. Она не была стеклянной, не отсвечивала, но, тем не менее, всё подтверждало факт ее присутствия. Неуклюже развернувшись, парень больно ударился локтем в стену. Тоже прозрачную. Немного подумав, вытянул в сторону другую руку, и вскоре тоже нащупал преграду. Вывод, который сделал Глеб, показался ему отнюдь не утешительным: парень находился в каком-то прозрачному гробу увеличенного формата.