Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы - Сергей Хрущев

Летом туда же, на «чек пойнт Чарли», как бы с «ответным визитом», приехал президент Кеннеди. Он не мог допустить, чтобы последнее слово осталось за отцом. 26 июня власти Западного Берлина организовали на границе секторов грандиозный митинг. Именно там Кеннеди произнес свои ставшие знаменитыми слова: «Я — берлинец» («Ich bin Berliner»), — и, проигнорировав миролюбивый жест отца, пообещал, что США не остановятся ни перед чем, даже перед атомной войной, чтобы защитить мир от советской угрозы.

В июне 2003 года и я побывал на «чек пойнт Чарли». Там теперь немцы организовали музей. На выставленных на стендах фотографиях мирно соседствуют Президент Кеннеди и Председатель Совета Министров СССР Никита Сергеевич Хрущев. Оба они теперь стали историей.

По расчетам отца, после установления суверенитета народного правительства над территорией экономика ГДР должна была рвануть вверх, резко подняться жизненный уровень. С горечью он отмечал, что поставленной цели достичь не удалось.

Он с возмущением рассказывал, как Ульбрихт предложил поднять цену на рыболовные суда, строящиеся для Советского Союза. Отец сравнил, сколько мы платим ГДР и сколько ФРГ за идентичные товары. Оказалось, в ФРГ и ГДР цены установлены одинаковые, но в ФРГ обеспечивают рентабельное производство, а ГДР работает себе в убыток. Отец сетовал на то, что в таких условиях, с таким хозяйствованием далеко вперед не продвинешься.

На фоне громкого скандала вокруг Берлина почти незамеченными остались скромные газетные сообщения о пусках 13 и 17 сентября 1961 года советских ракет-носителей в акваторию Тихого океана. Заканчивались испытания межконтинентальной баллистической ракеты Р-16. Начатое полгода тому назад строительство наземных стартовых позиций не останавливалось ни на минуту. Правда, служба им предстояла недолгая, пока не подоспеют шахты. Испытаниям королёвской Р-9 пока не виделось конца.

В начале февраля 1962 года отец отправился отдохнуть в Пицунду. Там было чуть теплее, чем в Крыму, а главное, к построенным в последние годы правительственным дачам добавился бассейн с морской водой, невиданная по тем временам роскошь. Отец рассчитывал не только восстановить силы, но заодно провести ревизию ракетных дел. За последние годы приняли не одно постановление правительства. Часть из них устарела, часть не выполнялась. Некоторые дублировали друг друга, приводя к нерациональной трате огромных средств. Отец задумал провести расширенное заседание Совета обороны, послушать военных, министров, конструкторов, не спеша разобраться, посоветоваться и принять ракетную программу на ближайшие годы.

Под обсуждение запланировали несколько дней. В Москве отец никак не мог выкроить время: отвлекали повседневные дела, приемы, встречи — все без исключения «чрезвычайной» важности. Вот он и решил собрать всех во время отпуска.

Заседание отец решил провести в спортивном зале; на шведские стенки, считал он, удобно развесить плакаты, а рассядутся все за легкие дачные столики.

Генеральных и главных конструкторов сопровождали по два представителя от каждой «фирмы». Челомей решил взять с собой меня. Из дома мы каждый вечер связывались по телефону с отцом, и я при первой возможности сообщил ему, что собираюсь в гости. Отец не возражал, даже обрадовался, видно, один он там заскучал. Отец пошутил, что напишет заявление Челомею с просьбой разрешить мне задержаться потом еще на пару дней.

Прилетели мы накануне назначенного дня.

Следующее утро началось по-деловому. Первым в тщательно охраняемом физкультурном зале появился секретарь Совета обороны генерал-лейтенант Семен Павлович Иванов. Он придирчиво огляделся. Неодобрительно покачивая головой, потрогал хлипкие столы и плетеные стулья. Затем занялся проблемой записи выступлений на магнитофон. Генерал привез с собой миниатюрный магнитофончик, обеспечивающий многочасовую запись на специальную проволоку — последнее достижение разведчиков из Генерального штаба. Ему помогал приехавший с ним полковник, подавал голос то с одного, то с другого места. Задача оказалась непосильной, здесь слишком громко, там еле слышное бормотание совершенно терялось в помехах. Наконец генерал сдался и приказал полковнику неотлучно находиться подле него, записывать выступления в специальную секретную тетрадь, прошитую суровыми нитками.

Тем временем стали собираться участники заседания. Одна за другой подкатывали к даче черные «Чайки» и «Волги». Их собрали для высоких гостей со всего побережья.

Тут и плотный Малиновский, приехавший в одной машине с возвышающимся каланчой главнокомандующим войсками Варшавского договора Гречко, и сурово-собранный главком противовоздушной обороны Бирюзов рядом с расплывшимся в улыбке начальником Генерального штаба Захаровым, еще два главкома: переливающийся как ртуть, сухонький Москаленко и черным шариком упакованный в форменный флотский мундир Горшков. Они оба докладчики: Горшков — сегодня, Москаленко — завтра.

За ними следуют маршалы, сопровождаемые толпящимися поодаль генералами. В глаза ударяют бриллиантовые лучики от звезд, висящих под горлом, зал золотится погонами, расшитыми звездами и звездочками различных фасонов, пестрит многоэтажными орденскими колодками.

Заходят запечатанные в строгие темные костюмы министры и конструкторы, сопровождающие лица, нагруженные объемистыми «трубами» плакатов.

Все ждут отца. Он появляется около десяти, за несколько минут до назначенного срока. За ним проходят в дверь Козлов, Косыгин, Микоян, Устинов и еще кто-то. Всех не упомнишь. Отец в отличие от москвичей одет не по протоколу, в костюмные серые брюки и спортивную зеленую курточку, тем самым как бы подчеркивая, что он здесь на отдыхе.

Рассаживаемся. Двери плотно прикрываются. К большой карте с нанесенной на нее стратегической схемой действий военно-морского флота в случае ядерного конфликта подходит адмирал флота Горшков.

За последние годы подводные лодки превратились в главную ударную силу флота. Они группируются у побережья США как на востоке, так и на западе. Их предназначение — нанести удар баллистическими ракетами по городам противника.

У выходов из американских портов лодки, вооруженные крылатыми ракетами, поджидают авианосцы. Они караулят не только у побережья, но и в открытом океане, способные поразить врага на расстоянии в сотни километров.

Основная задача наших моряков — не допустить американцев к своим берегам. Если же им все-таки удастся прорваться, то береговая оборона способна потопить любой корабль на огромных расстояниях, тут и самолеты, вооруженные ракетами, и ракетные катера, и, наконец, крылатые ракеты, рассыпанные вдоль побережья.