Ночная жизнь - Джек Эллис

- Цела? - спросил он.

Она не ответила. Потом из-под лохмотьев высунулась грязная вонючая рука.

- Ну, что там у тебя? - хрипло проговорила бродяжка.

- Сначала ты мне скажи, кое-что, - покачав головой, сказал Карниш.

Она заморгала, не понимая, чего от нее хотят, и слегка нахмурилась. Карниш улыбнулся.

- Чего ты больше всего боишься? - мягко спросил он.

То ли необычность вопроса, то ли тон, каким он был задан, тронули ее, но в ее глазах промелькнул страх, и, посмотрев на него, она нахмурилась еще сильнее.

Он ясно чувствовал ее страх и читал ее мысли, словно шагал по широкой аллее, открытой в ее сознании этим вопросом. На самом дне ее сознания таился самый распространенный страх, страх, который разделял даже Карниш. Она боялась, что после смерти попадет в ад. Карниш был удивлен и шокирован. Разве в Библии не сказано, что тот, кто не имеет ничего, на том свете получит все? Неужели она боится, что после всех ужасов и лишений, выпавших на ее долю в этой жизни, за гробом ее приговорят к чему-то еще более страшному? Но, как ни странно, он видел, что это так. Именно этого она боялась больше всего. И этот страх он мог уважать, он мог ему посочувствовать. Карниш верил в Бога. Если на свете существует такая тварь, как он, то должен существовать и Бог. А если существует Бог, то и рай, и ад тоже должны существовать. А если они существуют, то в том, куда попадет он, Карниш, не может быть ни малейших сомнений. Вот почему он так боялся смерти. Он знал, что его ждет.

Но сейчас его занимал не собственный страх, а страх этой женщины. Из тусклых, замшелых коридоров ее памяти он извлек ее имя - Натали.

Когда-то у нее была нормальная жизнь. У нее был муж, дети, работа. Но она все это потеряла из-за своей слабости, из-за алкоголя, из-за наркотиков. Теперь у нее не было ничего. Ничего, кроме Карниша. Он поднял ее на такую высоту, чтобы их лица были бы на одном уровне. Она не сопротивлялась, да он и не ждал этого от нее. Его тело открылось, втянуло ее в себя и обхватило со всех сторон. Он сжал ее руками и уставился ей в глаза. Он показал ей ад. Он внушил ей, что она прямиком попадет туда. Он щекотал ее сознание ужасной мыслью:

Все ужасы, которые ты можешь вообразить здесь, на Земле, будут в тысячу раз лучше самой приятной вещи, которая произойдет с тобой, там, куда ты отправляешься.

Он смаковал ее страх, кристально чистый, несмотря на грязь, покрывающую ее с головы до ног. Она сделала попытку закричать, но он залепил ей рот и приглушил крик. Он всасывал ее в себя, поглощая всю, без остатка, и его глаза смотрели в ее глаза, обезумевшие тот ужаса, насланного на нее Карнишем, до тех пор, пока от нее не осталось ничего.

"Бог ненавидит тебя, Натали", - внушил он остаткам ее исчезающего сознания, и все закончилось. Натали больше не было. Карниш поднял голову и, посмотрев на светлеющее небо, вздохнул, настолько удовлетворенный, насколько это вообще было для него возможно. Ему приходилось питаться отбросами общества, и за это он ненавидел их.

Но тем не менее это была жизнь. И только жизнь имела значение. Он втянул в себя свою тьму и, вновь став похожим на человека, двинулся к отелю. В вестибюле он пожелал, чтобы никто его не заметил. Его никто не заметил. Пешком он поднялся на второй этаж, а затем на лифте - к себе, на двенадцатый. Оставив на двери табличку с надписью "Не беспокоить", он вошел в номер, задернул шторы, отгораживаясь от дневного света, лег на кровать и, позвонив портье, спросил, были ли какие-либо звонки. Звонков не было. Тогда он приказал не соединять никого с его номером до семи часов вечера, не беспокоить его и номер не убирать.

- Хорошо, сэр, - ответили ему.

Карниш положил трубку и уставился в потолок. Он никогда не спал, а впереди был долгий день, и ему было о чем поразмыслить.

8

Саймон медленно прохаживался по тротуару до угла Шестой улицы и Третьей авеню и обратно, до ступенек муниципалитета, где стояли три пустые полицейские машины. День был теплый, солнечный, небо пронзительно-голубое. Бабье лето очень похоже на настоящее, но в воздухе уже чувствуется та сухость, которая предвещает зиму. Было двенадцать тридцать две. Он гулял здесь уже пятнадцать минут, хотя с Бекки они договорились встретиться в половине первого.

Утро в магазине выдалось оживленнее, чем он предполагал. Была объявлена распродажа научной фантастики, и бизнес заметно оживился. Саймона попросили поработать дополнительно после обеда, но он вынужден был отказаться, чего не сделал бы в обычных обстоятельствах. Он был достаточно честен с самим собой и понимал, что отказывается от дополнительного заработка не только из-за Фила. Ему очень хотелось снова увидеться с Бекки. Она вышла из-за угла в двенадцать тридцать пять. На ней были джинсы, матерчатые туфли и шерстяной свитер. Она улыбнулась и помахала ему. Он улыбнулся в ответ.

- Ты уже здесь, - сказала она

- И ты, - ответил он.

- Мы одни?

- Да, у Боба и Ронни дела.

- Ничего.

Они стояли, смотрели друг на друга и улыбались. Саймон понимал, что выглядит дураком, но ничего не мог с собой поделать. После того как прошлой ночью они три часа говорили по телефону, он находился в некотором потрясении. Он никогда еще так быстро не сближался ни с кем, тем более с женщиной, к которой его к тому же влекло. Целый час после этого разговора он не мог уснуть и без конца воображал возможные направления развития их отношений. А теперь, когда он стоял с ней лицом к лицу, все, что он мог делать, это глупо улыбаться.

- Ну, с чего мы начнем?

Бекки не витала в облаках, она ни на минуту не забывала, зачем они встретились. Саймон заставил себя сосредоточиться.

- Я думаю, для начала можно заглянуть к "Мунбим Букс".

- Хорошо, так и сделаем.

Он уже хотел пойти вперед, но Бекки остановила его. Взглянув на нее, Саймон увидел, что она больше не улыбается. Он тоже помрачнел

- Признайся, ведь ты не надеешься его найти, да? - спросила она.

Саймон сделал глубокий вдох, надул щеки и с шумом выпустил воздух.

- Нет, не надеюсь, но все равно хочу попробовать, - покачав головой, ответил он.

Даже теперь, когда он был не один, ему потребовалось собрать все свое мужество, чтобы преодолеть страх и войти в переулок. Бекки, заметив, что он колеблется, положила руку ему на плечо:

- Хочешь, я пойду и взгляну?

Он посмотрел ей в глаза. Она не подшучивала над ним. Она видела его страх. Он был почти уверен, что она его понимает. Но все же понять его она не могла, потому что не видела того, что видел он, никогда не убегала, оглядываясь, от той высокой худой фигуры. Он покачал головой:

- Нет, я сам.

- Тогда пошли.

Он почувствовал прикосновение ее пальцев, а в следующее мгновение она уже держала его за руку. Это произошло так неожиданно, что он даже не успел осознать, что происходит. Бекки улыбнулась и стиснула ему руку.