Харри Проглоттер и Волшебная Шаурматрица - Панарин Сергей Васильевич

Харри завопил от страха.

– Нет, Харри, – обиженно проговорила сонная Козазель, переворачиваясь на другой бок. – Ты специально заказываешь кошмары, чтобы испортить нам сон.

Проглоттер сел, растирая слезящиеся глаза. Проморгался. Огляделся.

Почти рассвело. Лес еще не очнулся от ночного оцепенения. Пограничная река лениво текла, унося с собой какой-то мусор. Всё было спокойно... но... Йода исчез! Харри посмотрел вниз. Эльфа-домового нигде не было. Хотелось пить. Харри полез в рюкзак за фляжкой.

Место, где всегда лежала карта, пустовало. Не было и Нельзяблика. «Хорошо хоть, остались клубок да лубок, – подумал Проглоттер, – но как была права Предсказунья, предупреждая меня о предательстве Йоды!.. А я его еще и тащил на себе, дурак...»

– Ребята, просыпайтесь! Беда, – громко прошептал ограбленный волшебник.

ХIII

Пятидесятирублируйте!

Телеграмма обворованного курортника домой

Если Вольтаморд в свое время боялся Дубльдура, то Большой Брат совсем не боялся Мастдая. А Мастдай не боялся Большого Брата. Единственное, чего боялся Глюкообильный, так это того, что за его магические поделки не будут платить.

Лесной аватарой Большого Брата было Амебище, в телесную оболочку которого нынешний Лорд Тьмы попадал посредством Недреманного Ока, а воплощением Мастдая Глюкообильного – Железный Дровосек, в коего ректор Хоботаста вселялся, куря специальную траву.

– Ко мне он кинулся на грудь, – хвастался призраку Штирлица Мастдай, пока мисс Маннис Пфенингз обрабатывала его стигматы и вправляла вывихи. – Но прежде я успел воткнуть и там два, нет, три с половиной раза провернуть свое оружье! О, милый мой Штирлиц, – он завыл, рванулся из последних сил...

Бесплотный разведчик участливо цокал языком, изредка вставляя деликатные «доннерветтеры».

– А я уж думала, у вас приключились падучая, эпилепси-фактор и пляска святого Витаса одновременно, когда вы принялись кататься по кабинету, то и дело брякаясь о стены и потолок... – причитала не вполне подкованная в превратностях боевой волшбы мисс Маннис Пфенингз.

Она заботливо забинтовала ректора с ног до головы и наложила на него заклинание сна.

Большому Брату досталось сильнее. Он распластался посредине главной залы Цитадели Зла и жалобно ревел почти во все рты. Группа чертей-медикусов колдовала над Лордом Тьмы, пытаясь пришить ему оторванные руки и наложить шины на свернутый набок хвост. Хвост то и дело конвульсивно дергался, ломая хребты зазевавшимся и орошая ядом интерьер. Яд обильно вытекал из погнутого жала.

– Он мне пасть порвал, – рычал Большой Брат. – Моргала выколол... Осторожней!..

Лорд Тьмы схватил в пригоршню пару рогатых врачей, пытавшихся зашить глубокий порез на его боку. Большой Брат сжимал руку, пока черти не свалялись в однородное месиво.

Остальных имперских лекарей это заставило проявить больше тщания.

– ...а зато я ему по кумполу!.. и по чайнику!.. и сяк-сяк об косяк, за ноги да об пол!.. на вазари, нет, на иппон!.. резкий выпад!.. туше!.. и хук правой!.. один... два... три... шесть... десять... технический нокаут...

Присутствующие высшие чины сочувственно и подбадривающе охали-крякали, пока Большой Брат излагал ход исторического сражения. Дабы послушать рассказ Лорда, кабинет министров Империи Зла специально прервал седьмое чтение «Генерального Плана Овладения Харри Проглоттером Как Носителем Чистого Зла» в пяти томах с комментариями и дополнениями.

Совершенно ясно, что нормальных мер по изучению и решению проблемы Проглоттера бюрократы Империи так и не родили.

Лишь Хитрус Объегориум не явился к скорбному ложу Большого Брата, послав вместо себя голема-двойника. Сам же министр иностранных злодеяний уединился в своих апартаментах и читал донесение агента:

«Дорогая моя Катерина Матвевна!

Пишет вам как есть солдат Красной армии Федор Сухов. Я живу хорошо, просто замечательно. А здоровье у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается. А на днях я линять начал, чего же боле. Теперь я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать. Вот так, милый дедушка, Константин Макарыч! Приезжай, милый дедушка, Христом Богом тебя молю, возьми меня отсюда. Пожалей ты меня, сироту несчастную, а то меня здесь все колотят и кушать страсть хочется.

Искренне ваш до гроба о. Федор.»

Хитрус взял заговоренную дешифровальную лупу и поглядел сквозь нее на записку. Проступил смысл:

«Хитрусу Объегориуму от агента 00666 (псевдоним на время операции: Штурмфогель).

Нахожусь в непосредственном контакте с объектом. Моя форма далека от идеальной, смиренно прошу учесть это обстоятельство в случае ошибок при выполнении задания. До Обиталища очень близко, там перехват будет почти невозможен. Прошу мощнейшего подкрепления вплоть до личного прибытия.

Ничтожный раб Вашего Величества.

Штурмфогель»

Министр постучал себя по зубам безымянным пальцем (верный признак глубокой задумчивости). Взяв магическое перо и чистый лист бумаги, Хитрус быстро набросал микрошрифтом короткое послание:

«Онегин!

Я тогда моложе и лучше, кажется, была. Моя судьба уж решена, неосторожно, быть может, поступила я. Но я другому отдана и буду век ему верна. Крошка моя, я по тебе скучаю. Я от тебя письма не получаю. Где ты, моя черноглазая, где? В Вологде?..

Лети с приветом, вернись с ответом!

Татьяна»

Опытный 00666 обязательно поймет, что зашифровал его шеф:

«Штурмфогель!

Я не могу прислать подмогу, я и так превысил полномочия. Большой Брат, верными слугами которого мы являемся, может остаться недоволен. Не пиши больше. Возвращайся. И... не в секретную службу, а в секретную дружбу... Вернись не с пустыми руками.

Хитрус»

Министр при крепил записку к ножке почтовой мухи и выпустил ее в форточку.

В это самое время проснувшийся Мастдай Глюкообильный следил за мерцающей точкой на магическом глобусе. Точка вела себя странно. Она то невнятно петляла, то устремлялась в кaком-либо направлении, то ненадолго останавливалась, мигая особенно ярко, то вновь неслась совсем в невероятную сторону.

Мастдай недоумевал. Какие ужасы происходят с Амадеусом фон Лохкартом? Всё ли в порядке? Ректор не знал и не мог знать, что так выглядит траектория перемещений оборотня, почуявшего волчицу.

Сейчас Лохкарт был особенно счастлив, совершенно позабыв о задании наставника.

XIV

Кукол снимут с нитки длинной

И, засыпав нафталином,

В виде тряпок сложат в сундуках...

– Это твой эльф поганый, – веско сказал Барахлоу. – Притворился переломанным, потом мочканул Нельзяблика, чтобы тот не вякал, и стащил самое ценное.

– Почему же он не взял коробку с айллбибаксами? – попробовал защитить домового Харри.

– Слабый – не утащил бы. Как мы теперь дойдем до Чмошища?

Молли презрительно бросила:

– Хватит ныть, Джеймс. До Обиталища всего ничего осталось. Деньги до Киева доведут. Другое дело – внутри. Вот там карта по-любому пригодилась бы... Но ничего, выкрутимся как-нибудь. Правильно, Проглоттер?

– Да, – закивал Харри. – Один мой знакомый говорил, единственный рысак, на которого он ставит, он сам и есть.

– Вот и поставим на себя.

– Угу.

Барахлоу потер подбородок:

– И всё-таки, зачем эльфу наша карта?

Ребята молча собрались. Предстояло переправиться через Пограничную реку. Моста не было. Молли могла перелететь по воздуху, но мальчишки такого заклинания не знали, а разучивать его на месте не хотелось.