Харри Проглоттер и Волшебная Шаурматрица - Панарин Сергей Васильевич

III

Есть что-то милое такое

в работах Агнии Барто.

То ли геройство удалое,

то ли еще не знаю что.

Когда все возможные варианты ругани в адрес РАО «ВС» закончились, ребятам стало скучно и немного страшно.

– Могу поведать античный миф о Терминарии и Робокопулюсе, – нарушил тишину Харри.

– Нет, лучше давай про Тайсона и Холифилда, – попросила Молли Козазель. – Она короче и веселее.

– Ну, слушайте...

Сошлись как-то в честном боксерском бою витязи Тайсон и Холифилд. Уговорились сразиться не на жизнь, а на бабки. Бьются боксеры раунд, бьются другой. Ударил Холифилд Тайсона, и ушел Тайсон в нокдаун по щиколотку. Ударил Тайсон Холифилда, и ушел Холифилд в нокдаун по колено. Ударил арбитр в гонг, и ушли Холифилд с Тайсоном в разные углы ринга. Так вот раунд за раундом и пролетели. Наступил решающий двенадцатый. Изловчился Холифилд и нанес Тайсону удар силы немереной. Ударился Тайсон оземь и обернулся на тренера своего. Понял тренер, что богатырь слегка нехорошо себя чувствует, выкинул на ринг белый рушник. Тут и бою конец весел, а кто на ногах устоял – чемпион Мира в супертяжелом весе.

– Стоп, а где про ухо откушенное? – встрепенулась Козазель.

– Ха, это же в матче-реванше приключилось, – пояснил Харри. – В другой раз расскажу.

– Тогда объясни, в чем мораль, – напал на Проглоттера с другой стороны Джеймс.

Тот почесал нос, поправил совершенно ненужные сейчас очки и ответил:

– А в том, что никакие бабки не стоят потерянного здоровья. Хотя...

– Чего «хотя»? Пустая история, а мораль ты сейчас пристегнул, – отмахнулась Молли, впотьмах задевая Джеймса.

– «Амораль», хе-хе... Ладно, вот вам другой сказ, короче и с моралью, – «смилостивился» Харри. – Было у царя три сына. Настала пора им жениться. Уговорились, как обычно, из лука стрелять. Попал старший сын на боярский двор – и женился на юной боярыне. Попал средний сын на княжий двор – и женился на прекрасной княжне. Попал младший сын в Василису Премудрую. В глаз. Насмерть... Но делать нечего: уговор дороже денег...

Все помолчали.

– Да, этот, пожалуй, лучше, – кивнул Барахлоу. – Но скучно всё равно.

– Давайте тогда анекдоты травить по-новому! – предложила Молли.

– Гы, дустом? – хмыкнул Джеймс.

– Нет, вот зацени: круглое хлебобулочное изделие, изготовленное бездетной парой пенсионеров, совершило акт суицида с помощью веревки и крюка в потолке.

– «Колобок повесился», что ли?

– Точно!

– А чего хорошего-то? – загрустил Барахлоу. Неожиданно дали свет. Молли сотворила заклинание «Кондиционериум» и убедилась, что подул прохладный ветерок. Магия вернулась. Молли выдохнула:

– Фу-у-ух... Когда нельзя было ворожить, я чувствовала себя, словно безденежный шмугл у Диснейленда. Словно стриптизерша в скафандре. Словно...

– Козазель! – крикнул Джеймс. – Очнись! Всё позади. Теперь вопрос в том, какую из трех дверей выбрать.

Решили начать с левой. Дернули, оказалась не запертой. За дверью была белая-белая комната с полом в черную клетку. Посредине стояла скамейка.

На скамейке сидел глубокий старец, облаченный в синие одежды. Даже туфли и волшебная палочка его были синими. Создавалось впечатление, что сохраняющий неподвижность маг дремал, но затянутые медитативной поволокой очи старца оставались полуоткрытыми. На плече седовласого мага восседал синий попугай.

– Как тебя звать? – спросил Харри почтенного волшебника.

– Мерлин, – ответил старец.

– А по– русски?

– Дата.

– Не обращайте на него внимания, он так шутит с тех пор, как полюбил новый российский кинематограф, – махнул лапкой попугай.

– Понятно... – на всякий случай сказал Харри Проглоттер.

На помощь Харри поспешила умница-Молли:

– А! Вы тот самый Мерлин, который большой спец по картам!

– Нет, девочка, – покачал головой старик. – По картам у нас дока бойкий маг... Дворкин. Правда, я читал, он с катушек съехал... Пасьянс янтарный не сошелся... Или еще есть слушок, что нарисовал он таро с клубничными сюжетцами и втянулся, в общем... Да... А я-то сам по шахматам спец.

– То есть?! – вступил в беседу Барахлоу.

– То есть, хотите пройти дальше – сразитесь со мной в шахматном поединке.

– Ха! Чего уж проще? – хохотнул Джеймс.

– Ах так, молодой человек? – взорвался старец (от негодования у него затряслась бородка). – Вы думаете, шахматы – это легко?! Знай себе, фишки двигай, да?!! А вы вот эти кровавые мозоли на пальцах видели?!!

Ребята поглядели на руки Мерлина и удостоверились: да, шахматы – тяжелый труд.

– Но не станем отвлекаться! – просиял маг. – Давайте-ка партишечку... в натуральную величину...

Он достал из широкого рукава волшебную палочку. По ее мановению вокруг появились шахматные фигуры: чудесные магические големы ростом с человека.

– Чур, мы играем белыми! – застолбила Козазель.

– Извольте, – пригласил Мерлин. – Выбирайте роли.

Харри и Молли ждали решения от Джеймса серебряного призера Виммбилльдора по «Чапаеву». Они вообще ничем не могли похвастаться.

– Ну, Молли, прыгунья наша, – задумчиво протянул Барахлоу. – Встанешь вместо коня...

Один из белых коней тут же растворился в воздухе. Харри под шумок хотел спрятаться, но зоркий Джеймс его окликнул:

– Тпру, Проглоттер! Оставайся с нами, будешь нашим королем. Оборонять тебя надо. Да и толку-то от тебя, как от Шандыбиуса перхоти.

Себя Джеймс назначил ферзем. Две армии построились, и Мерлин, тоже ферзь, но черный, воздел руки к потолку и громогласно возвестил о начале боя:

– Сарынь на кичку!!!..

IV

Счастье достигается различными путями; поэтому нельзя определить и выбрать какой-нибудь одной этики.

Сеча выдалась похлеще ледового побоища. К пятнадцатому ходу никто не завоевал весомого преимущества. Мерлин был суперстратегом, игроком экстра-класса, он даже превосходил знаменитых друзей Карпиуса с Каспариусом. Но блестящие и безукоризненные комбинации старого мага разбивались о кристально-невинную глупость Барахлоу.

Однако после двадцатого хода стало ясно: белым скоро придет полный эндшпилец.

Посему, когда Мерлин в очередной раз склонился над свитком, куда дотошно вносил каждый ход, Джеймс выхватил палочку и, коснувшись ею черной ладьи, прошептал: «Катурадж-массаракш-киргуду!»

Фигура растворилась в воздухе.

– Только что на этом месте стояла моя ладья! – закричал Мерлин, осмотревшись. – А теперь ее уже нет!

– Нет, значит, и не было! – хамски ответил Джеймс.

– Позвольте, у...

– Ага, у тебя все ходы записаны, – еще более грубо закончил мысль мага Барахлоу.

Затем он схватил за грудки ближайшую к себе черную пешку и вмазал ей в морду. Мгновенно вспыхнула драка.

– Тикай, ребза! – гикнул Джеймс, убегая к единственной двери в комнате.

К той, через которую юные искатели Чмошища сюда и попали. Барахлоу навалился на нее всем весом, но было заперто! Харри и Молли поняли с первого раза, хотя девчонка замешкалась, расправляясь со слоном и... королем. Стоило пасть монарху черных, как дверь открылась! То есть формально получалось, что дети выиграли партию! Мерлин кричал им вслед безобидные заклятия вроде «А как же фэйр плей?!», но кто его слушал?

Выбежав из комнаты Мерлина, ребята закрыли дверь и навалились на нее, гадая, нет ли погони.

Не было.

– Джеймс! – обратился к другу Харри Проглоттер. – А где ты подцепил такой гениальный ход?

Барахлоу снисходительно улыбнулся, похлопывая Харри по плечу:

– Эту шахматную хитрость я вычитал у легендарного Ильфиш-Петровеума. Вот и смекай, Проглоттер. Пока мы в библиотеке сидели, ты в столовой загружался. Пожинай теперь скудные плоды своего просвещения.

– Ладно, герои, – деловито бросила Молли Козазель, вытирая кинжалы о специальную тряпочку. – Мат-то я поставила.