Монархическое (учение). II том - Андрей Романовский-Коломиецинг

Знал о князе Федоре Черном, с негативных московских характеристик, почему и прозванном так. Но все-таки татарская неволя, и все-таки святой, переведший в Православие и жену, дочь хана Золотой Орды Менгу-Тимура и живший совершенно удивительно в большом дворце на половине Сарая по-княжески по-русски. При нем укрепилась Сарская епархия и по всей Орде наполнилась церквями и передвижными на колесах, не давая потерявшимся русским пленникам захиревать. Освобождая их на волю. Будучи вначале мелким удельным князьком Можайским, затем оженившись – как бы Ярославским, в приданное за монгольскую принцессу получил 36 городов таких как Чернигов, Казань, Булгары, весь север Орды, который сам и возвращал у мятежного пастуха-царя прежде. Тут у каждого стратегически мыслящего русского сознания мелькает и вырисовывается мысль об охристианивании Орды и русификации в часть ли Руси, или Артанию, с ханом даже русским, или фетишными монгольскими. Все идентично к скрытным еврейским планам покорения чего-либо. Потом получил Ярославское княжество, помогаючи мятежному Андрею – Переяславское. По смерти братьев – свое родовое Смоленское, являясь сюзереном и Брянского. Пути торговые шли через цепочками раскинувшиеся владения Федора Черного из Литвы, Прибалтики по срединной Руси в Степь и Орду. То время, соотносимое обычно с соперничеством братьев Дмитрия и Андрея за Великокняжеский ярлык и Владимирский стол, было скрытым временем действительного великого князя Федора Черного, объединявшего своими владениями обе страны. Но царь Золотой Орды умер, царицу зарезали, и все как когда власть сменяется. Новой России не суждено возникнуть по этому пути изнутри, но напрямую устанавливаясь. На Руси сначало ради мира и правды сам князь отдал второе по значимости среди всех русских княжество Переяславльское, перемычку между единостью всех остальных.. Племянничек отнял Смоленское с Брянским. Доживать осталось в Ярославском, но прямой духовной жизнью книгочея, строителя церквей и праведного правителя, иконой имени которого совершают обряд с императрицами и дают им отчество Федоровна. Известный как святой, то есть духовный деятель, он совсем не известен исторически. Чтобы создать государство нужно способствоваться другими, чем простыми прямыми волеизъявлениями, присущими русской жизни. Невелика жертва законному князю побыть без княжества, но гнетла предержащего. Потом пришли к выводу о уничтожении удельной системы.

Незаметно как-то исчезла Великоморавская держава, потеряв княжество Чехию, затем Блатенское, неизвестно и когда растаяла под набегами Угров, где-то до 920-го года. Воевавшие с венграми немцы из Восточной (Австрийской) марки оставили историческое недоумение почему Блатенский князь не стал бить Венгров. Потом исчезло и это княжество. Что если б стал? Совместно бы с немцами разбили бы часть племен. Немцам бы все предметное, что можно увезти, а пленный венгерский народ славянами селился бы оседло у Обуды и Пусты (Пешта) по Дунаю, заниматься ткачеством и оборонительными сооружениями. Стратегические вкладывания в фундаментальные государственные основы.

Очень интересна завязывавшийся было исторический узел с Романом Даниловичем, бывшем год Австрийским герцогом, хоть как бы удержаться от ударов Чешского короля Пржемысла, хоть в вассальной зависимости от Венгерского короля Белы, отдавшего свою дочь в их семейство. Хотя бы на том вначале уговорить, чтобы защищать Венгрию с запада, и одновременно помогать Галицко-Волынским княжеством с востока, а то и угрожать. В таком случае зондируются все каналы, и теперь уже самого Папу подключать со своим униатством.

Чешский король предлагал осажденному в Кремсе Роману, терпевшему голод, союз и деление владений пополам. Жена Романа Гертруда, недовольная тем что Бела держит буквально в заложниках ее сына от первого брака с маркграфом Баденским, ведя свою игру, уговаривала пойти на предложение, но тот был верен долгу чести какому-то. Потом же Бела при первой же воможности освободился от всех моральных обязательств перед их стороной и они с Пржемыслом поделили Австрийские владения. Но можно бы было ответить на предложение в таком свете, что в союзе оказывался бы и Бела, со всеми своими замыслами и недовольствиями. По крайней мере был бы заключен тройственный союз между Галичско-Владимирским князем, королем Чехии и полу-Австрийско-Штирийским герцогом, хоть так бы закрепившимся на этой перспективнейшей политической арене. Потом Даниилу Галичскому пришлось понять, что сунулся в авантюру с сыном без особых шансов на успех. Никто не заметил честного поступка русского во герцогстве, так поступившего с единственным шансом. Да и был ли он, тот поступок ладным, продолжать честно воевать, чем сомнительно пойти на мировую? Не следует ли в высшем положении государствования преломлять значение верности от досужих договоренностей в личных встречах, допустим на счет воевать до конца, становящихся убийственными цели самого дела. Раз цель достигнута, то необходимо остановиться когда-то. На деле же вышло что Бела перерулил дела Австрийкого наследства, к которым не имел ни какого отношения на себя, посредством их участия, вытеснил вообще и поделил не свое, хотя и не надолго. А можно было превратить союз в некое объединение славянских государей в совместное взаимодействие и взаимопомощь, против той же Венгрии. Разработать смысл союза вплоть до династических и наследственных связей над славянскими землями перед лицом Германского мира. Кстати, обоим династиям предстояло вскоре угаснуть и земли отдать в руки иноземцев.

Государственные формирования образуются вокруг какой-то необходимости или родовой принадлежности. Вторая такая причина в те времена была связана с двумя крупными потоками переселения славян с подверженного набегам юга Руси, один на север, другой на запад, который приняла в себя Польша, покрывшись на юге особенно, православными церквями и насельниками. Перерулить этот поток на себя в Австрийские владения, и если бы места не хватило, то в Словакию и Венгрию, бывшую еще тогда даже в языке славянской. Тогда бы и Австрия не онемечилась, и разросшаяся Вена не была бы Виен. Огромный возросший город за стенами – вот незыблимости государствования. Третий вид государствообразования – использование удачных исторических случаев приращивания земель. И следующий тот конкретный случай заключался в том, что в империи через два десятка лет междуцарствия выбрали наконец императора Габсбурга… И в соперничестве с Пржемыслом одолел, даже погубив его. От слабого его сына Арнульфа Хорутанского все уплыло из рук. И в этой исторической заварухе, что называется выловить хотя бы свою половину и более того попытаться. Следующая возможность возникала на разломе Венгрии, имеючи давление с двух сторон, хотя бы поделить её с Анжуйцами. Себе Словакию, Блатенско-Паннонскую, Мишковскую, Дебрятинскую, Закарпатскую. Так же что-либо в районе Славонии и Хорватии. Следующее в 1325 году после последнего Галичского князя не осталось наследников и оно досталось полякам. Но присоединение его и освоение Подольской земли укрепленными перевалочными городищами, позволило бы провести беспрерывный отлаженный торговый путь из Степи до самой Венеции и в империю. При определенных условиях, которые государства создают друг другу, в этот торговый путь Венеция вливалась бы, особенно при угрозе торговопотока мимо, через другой отстроенный порт, ту же Риеку рядом, и без того своими силами соперничавшую до разгрома. Обустроенный торговый путь – это еще одна важная составляющая государствообразования. Но главное духовная идея защиты славянства. Во время или после Гуситских войн присовокупить Чехию со владениями. Не одной этой маленькой стране одиноко явиться факелом славянского импульса, с трудом подавленного в многократных натисках имперского рыцарства, но союзно, на Полабию даже пойти.

В чем смысл тех предпологаемых Раймонов Рурков (Рюриковичей на европейский лад)? Будучи по духу и предкам православными, они бы смягчили жестоковыйную прокатолическую политику Габсбургов, и была бы христианская Европа мягче и добрее. Посредством той же униатской церкви, переиграв ее отрицательное раскольное значение в положительную сторону равенственного объединения церквей, стушевыванием различия. Вальденсы – любители знать Библию на родном языке не выглядели бы столь зловеще еретически. Действительно церковная организация, призванная вести распространение светлых знаний, не вела бы себя столь еретически, как откровенная подавительная свету организация, изымавшая и засекретивавшая перевод библейских текстов, и многих размышлявших уничтожившая. Тогда бы мягче был мир и лучше. Или опять мы что-то недопонимаем, в том знакомом удерживающем явлении, которое спускается не так, дак эдак, и добром и через зло, даже если и в отношении тех, кто видите ли докапывается до познаний. Вот почему правда о том в виде официальной версии гласит: были сильные и страшные религиозные репрессии в виде сжигания людей живьем. Из всего видимого и известного зла, это насильное зло самое явное. И было это все главным образом под покровительством Габсбургов на большей части Европы. Но может быть за свой выбор пути жестокости Габсбурги и необходимы были? Может выбраны они в ведущие государи Европы и были затем чтобы твердо выжечь своих бешеных? Русь этим не занималась и вон что в конце-концов получила, но правда через инородный элемент, на который клюнула бездуховная, слабая на ориентиры чернь всех социальных слоев общества, вплоть даже до представителей правившего дома. Переболели все слои, начиная с первого знатного, и сходящее далее, по принципу заболевания организма. Святая Русь как оказалась невакцинирована, без выработанного иммунитета. Та эпидемия революционного бешенства – не надуманное мозгователями, но бывшая даже предвиденной. Как атмосфера голода, нападающего и заставляющего сожирать все, при этом с падением КПД-пользы от усваемости пищи, то чего не могут достичь сидящие на диете. Это было зло, сконтактировавшее с каждым в общей массе и создавшее нечто уродливое: медведя, стоявшего с одной стороны и имевшего три клыка, которому было сказано (попущено), встать есть мяса много (Библ. Даниил).