Патриотизм снизу. «Как такое возможно, чтобы люди жили так бедно в богатой стране?» - Карин Клеман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особенно возмущает людей несправедливость богатства: богатые мало работают, работа у них легче; они живут лучше других за счет эксплуатации трудящихся, благодаря (незаконной) приватизации национальных (народных) ресурсов или экономии на нуждах бедных. Патриотизм в этой социально-критической версии должен был бы работать на благо настоящих патриотов – тех, кто занят на производствах и приносит пользу стране, или же на благо пенсионеров, всю жизнь работавших для страны.
Мне нравится моя работа. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Я хочу зарабатывать этим на жизнь. Но получается так, что это ничего не стоит. Не считается уже человеческий труд. <…> А вот этот мудак жирный, извиняюсь, который сидит в кресле и получает полмиллиона, он полезнее меня? <…> А наши пенсионеры? Они ведь работали всю жизнь во благо стране! И они еще вынуждены работать, чтобы выжить. Вместе того чтобы путешествовать и наслаждаться жизнью, как пенсионеры на Западе (Санкт-Петербург, высококвалифицированный рабочий, М, 25 лет).
Общество расколотое. И именно по финансовым признакам. Одни концы с концами свести не могут, а другие не знают, на что потратить свои огромные средства… У нас же даже договоры заключаются таким образом, что ты не имеешь права бастовать, выступать против и прочее. Они, эти богачи, ведь и те 13%, общие для всех, не всегда платят… По разговорам, многие придерживаются похожего мнения. Но людям в нашей большой стране трудно организоваться, объединиться (Пермь, учитель физкультуры, бывший рабочий, пенсионер).
У меня такое чувство, что вот думают вот только руководство, вот только о себе, вот о своем кармане и так далее и тому подобное. А вот население, мне кажется, для него только население является источником его собственного дохода. <…> Мы просто как рабы какие-то. Работаем, зарабатываем и все. Вот сейчас мы только это обсуждали [с коллегами]. Страшнов [генеральный директор «Почта России» в момент интервью, замешан в получении огромного бонуса] как будто бы с понедельника не вышел, наш, в Москве, как на него сказали. Во-первых, контракт закончился, во-вторых, завели на него уголовное дело, так как люди на него начали жаловаться. Как это так, при нашей заработной плате, при мизерной, он получил премии, в прошлом году, 95 миллионов. <…> На нас экономят! Вот мы сейчас работаем, нам никаких доплат абсолютно! Ни за что. Мы работаем за двоих, за троих люди работают. Почтальоны бедные вообще копейки получают. Их заставляют… (Рубцовск (Алтай), работница почты, Ж, 52 года).
[Наибольшее влияние в России] все-таки имеют частные какие-то коммерческие организации, каждый пытается что-то урвать. Отчасти это напоминает 90-е, когда тоже все хватали, что успевали. <…> Потому что реально, куда ни кинься – везде частные корпорации, государственного очень мало <…>. Соответственно, это отражается на рабочих, то есть люди уже работают не на государство, а на каких-то других людей и тем самым, если вспомнить Древнюю Русь, – раздробленность, Смутное время, когда там были маленькие феодальные независимые сообщества. Вот то же самое, считай, творится. Только в качестве феодалов у нас люди, которые заведуют какими-то крупными корпорациями. <…> А этому частнику, конечно, ему пофигу на Россию. <…> Он не беспокоится о России, он работает только на себя (Санкт-Петербург, студент и официант, М, 21 год).
Чувство социального неравенства и ощущение себя эксплуатируемыми встречается во всех возрастных группах, в том числе у молодых людей. В случае неработающей студенческой молодежи (особенно приезжих из регионов) это может выражаться в констатации неравенства между регионами и столицами в том, что касается развития общественной инфраструктуры. Это, по нашим данным, задавало тон высказываниям студентов-приезжих на антикоррупционных митингах, организованных Алексеем Навальным в 2017 году: «Нас не устраивает окружающая обстановка, мы как студенты, мы приехали из провинции, и, в принципе, мы знаем, как на самом деле обстоят дела. То есть это даже все наше… такое мнение появилось задолго до активности Навального в интернете или что-то. То есть если в Петербурге или в Москве хорошо, достаточно в плане инфраструктуры и всего, то стоит выехать в область, и вы сразу обнаружите разницу для себя. То есть нас просто не устраивает положение, и мы надеемся, что наша активность… что мы сможем что-то изменить». Для работающей молодежи в регионах социальное неравенство выражается в отсутствии перспектив трудоустройства с «нормальной» зарплатой, в испытанной на себе эксплуатации, а также в осуждении демонстративного (и незаслуженного) богатства «золотой молодежи». Вот как говорят о проблеме социального неравенства брат и сестра родом из Астрахани, татары, 30 лет, занятые на момент интервью неформально (у обоих за плечами опыт работы в Санкт-Петербурге, в Астрахань они вернулись помочь матери).
М: Хочется уже работать нормально, получать нормально, но в Астрахани опять же этого не найти (смеется).
Ж: Здесь в Астрахани я проработала 4 года и месяц, по-моему, в службе судебных приставов. Честно, никому не пожелаю там работать, никогда в жизни. Ни врагу, ни другу. Потому что это что-то страшное <…> Я дома почти не жила.
М: И за это получать 12–13 тысяч, ну… Как по мне, так это капитально мало. <…> А я работал официантом. Тоже с работы не вылезал. Но мне нравилось. <…> И в Питере работал официантом. Там намного выше зарплата.
Ж: На порядок выше, я бы сказала. Хотя уровень жизни практически такой же, можно сказать, как и у нас здесь, в Астрахани.
[Рассуждения о том, как трудно молодежи найти нормально оплачиваемую работу в Астрахани, особенно во время нынешнего кризиса.]
М: Ну как сказать. Золотая молодежь, по-моему, никогда от этого кризиса не страдала.
Интервьюер: А вы общаетесь с золотой молодежью?
М: Да, когда работал официантом. <…> Есть, конечно, среди золотой молодежи те, которые сами заработали, то есть начали работать тем же самым уборщиком, мойщиком, потом накопил денег, взял кредит и, там, поставил свой бизнес. Да, есть и такие. Ну это уже в принципе не золотая молодежь, а обычный нормальный парень, который все заработал. Но опять же таких, сказать, единицы…
