Лис Улисс и край света - Фред Адра

— Лиса мы в последние дни не видели, — сказал Папа Башенька. — Были другие звери, это да. Тоже, видать, не местные. Но лиса не было.

— Другие? — заинтересовалась Берта.

— Да, — кивнул Папа Башенька. — Были енот с сусликом.

— Коала и два волка, — добавила Ирина Башенька.

— Даже барс, представляете? — сказала Мама Башенька.

— А есё волк, пантела и тигленок, — с горящим взором сообщил маленький Аркадий. — Плозлачные!

— Ох, не слушайте его, — всполошилась Мама Башенька. — Дитя, придумал каких-то прозрачных зверей.

— Не плидумал, не плидумал! — обиделся Аркадий. — Были плозлачные! И бумажные были!

— Бумажные?! — одновременно воскликнули Несчастные.

— Хм… — задумчиво произнес Теодор Башенька. — Странно, у моего братишки такие же фантазии, как у вас.

— А вы их тоже видели? — заговорщическим шепотом спросил Аркадий. И, получив утвердительный ответ, посмотрел на друзей с нескрываемым уважением.

— Может, еще чаю? — спросила Мама Башенька.

— Да! — раздался в ответ хор из трех голосов.

— Расскажите о вашем городе, — мечтательно попросила Ирина Башенька. — Как он называется?

— Градбург, — ответил Константин.

— Он большой?

— О… — Кот закатил глаза. — Очень большой. Когда стоишь на одном его конце, то другого не видно. Вот какой он огромный.

— А он красивей Вершины?

— Да, — ответил честный Евгений.

— Нет, — ответил осторожный Константин.

— Разве можно сравнивать такие разные города? — сориентировалась дипломатичная Берта. — Каждый из них красив по-своему.

— Да-да! — кивнул Константин. — Вершина, по-своему, очень хороша, просто очень! По-своему.

— А что у вас есть такого, чего нет в Вершине? — спросила Мама Башенька.

«Жизнь», — чуть было не ответила Берта, но вовремя спохватилась.

— Ну, например, море, — сказала она.

— Море… — вздохнули дамы-Башеньки.

— А что есть в Вершине, чего нет у вас? — спросил Папа Башенька.

— У нас, например, нет мэрии Вершины, — ответил Евгений.

— Мэрии… — вздохнули дамы-Башеньки, но совсем не так, как до этого вздохнули о море. О море они вздыхали со знаком «плюс», а о мэрии — со знаком «минус».

Константин принялся расписывать прелести родного города — небоскребы в миллион этажей, фуникулеры до луны, подземные дворцы, которые есть у всех жителей — особенно у котов, Большие Трагические Театры, в которых любой желающий может сыграть роль павлина, и прочие достопримечательности, что рождала его безудержная фантазия. Вершину он при этом хвалить тоже не забывал: «А у вас зато есть Бумажные Звери, отдел войны и мира, и сокровища, которые никто не может найти».

Евгений потянул Берту за рукав и тихо сказал ей на ушко:

— Посмотри в угол.

Берта глянула в угол и ей стало не по себе: там на полу кучей валялись железные прутья, дубинки, ножи и даже ружье. Странно, что она раньше не обратила внимания. Хотя что тут странного, от голода она могла смотреть только на стол.

— Я сразу почувствовала, что с этими Башеньками что-то не так, — шепнула лисичка Евгению. — А теперь уверилась. Зачем нормальной семье оружие?

— Давай не будем выяснять, — предложил пингвин. — Мне кажется, это будет благоразумно.

— Давай. Угостились, и хватит. А то, видишь ли, тысячные мы. Юбилейные, видишь ли.

— Тысячные? — в шепоте Евгения прорезалась паника. — Тысячные кто?

На вопрос друга у Берты в голове промелькнуло несколько вариантов ответа, и все они были так или иначе связаны с кровопролитием. Лисичка нервно сглотнула и громко объявила:

— Большое спасибо за угощение! Нам уже совсем-совсем пора!

— А то если мы вовремя не вернемся, нас будут искать специальные поисковые группы, — быстро добавил Евгений. — Карательные отряды. Никого не пощадят.

— Если хоть одна шерстинка упадет с наших голов… — сказала Берта.

— Хоть одно перышко… — сказал Евгений.

Константин, который все это время заливался соловьем, повествуя о чудесах Градбурга, махнул лапой:

— Ребята, не мешайте! Так вот, а в море есть буйки. Это очень злобные рыбы, которые не выпускают пловцов в открытое море. Но если вы все-таки заплывете за буйки, то все, кранты — эти чудовища вас обратно к берегу не пустят.

— Константин… — попыталась остановить друга лисичка.

— Отстань, милая, я занят. Ну вот, и тогда приплывают патрульные-акулы и отгоняют пловцов на остров, сделанный из цельного куска хрусталя. Этот остров — одно из чудес света. Всего в мире триста шестьдесят семь чудес света, и четыреста из них находятся в нашем городе.

— Константин! — Берта хлопнула по столу ладонью. Кот изумленно уставился на подругу.

— Да что с тобой, Берта?

— Мы уходим!

— Как уходим? Ведь я еще не рассказал про небесный цирк и подземные самолеты!

Но Берта была неумолима.

— В другой раз! — она решительно встала и обратилась к удивленным Башенькам: — К сожалению, мы должны идти. Нас ждут.

— И ищут, — добавил Евгений, поднимаясь с места.

Глава семейства развел лапами.

— Ну, что же, раз так, то конечно. Идите, если пора.

— Тихо! — внезапно крикнул Теодор Башенька, навострив уши. Все замолчали и прислушались. Откуда-то снизу донесся тихий стук.

— Погреб! — охнула Мама Башенька.

— К оружию! — призвал Папа Башенька.

Тигры кинулись в угол гостиной и вооружились: Папа Башенька схватил ружье, Мама Башенька, Теодор и Ирина взяли каждый по ножу и дубинке, и даже маленький Аркадий поднял с пола железный прут, воскликнув:

— Мы им покажем! Пусть белегутся!

— Да что происходит? — ошеломленно спросил Константин.

— Воры! — лаконично ответил Теодор Башенька, устремляясь в погреб. За ним, с криками и угрозами, бросились остальные члены семейства.

— Так это они от воров вооружились, — сказала Берта с раскаянием в голосе. — А я уже подумала невесть что.

— Ну, подумала и подумала, — пожал плечами Константин. — Подумаешь, подумала. В общем, воры — не наше дело. Это же не ужин. Ну что, пошли отсюда?

Но Берта внезапно покачала головой.

— Нет! Так не годится. Мне стыдно перед Башеньками. Они были к нам добры, а мы к ним — несправедливы. Я не уйду, пока не увижу, что с ними все в порядке.

Константин подарил лисичке тяжелый взгляд.

— А передо мной тебе не стыдно? А ко мне ты была справедлива? Ты прервала самую блестящую мою речь за последние годы, ну ладно, дни! Задушила мое вдохновение, прирезала мою музу, наступила на горло моей песне и потопталась на ней! А теперь, оказывается, все это было напрасно!

— Остынь, — сказала Берта. — Если бы не я, то все равно твое вдохновение придушили бы воры, и твой удивительный и абсолютно лживый рассказ по-любому бы прервался.

— Лживый рассказ, — в голосе кота задребезжала горечь. — Ты слышишь, Евгений? Это она про художественный вымысел, между прочим. Представляешь, что скажет эта приземленная реалистка, когда прочитает твой роман? На твоем месте я бы ее к нему и близко не подпускал!

Берта фыркнула и решила, что Константин не достоин той гневной отповеди, которая звучала в ее голове.

— Я пошла в погреб.

И она пошла — такой твердой и уверенной походкой, что становилось предельно ясно: усилиями одного кота и одного пингвина ее не остановить. Поэтому коту и пингвину не оставалось ничего другого, кроме как последовать за обуреваемой жаждой покаяния подругой.

В погребе их ждала картина, напоминающая поле битвы непосредственно перед сражением. Возле двери в угрожающих позах стояли Башеньки, готовые в любой момент пойти в атаку на врага, расположившегося у противоположной стены. Численностью враг превосходил защитников дома, но сильно уступал им в росте и комплекции.

Ворами оказались крысы. Их было около дюжины, они были одеты в старые и поношенные комбинезоны, а вооружены — палками и камнями. В середине композиции возвышался самый внушительный крыс — главарь. Он был единственным из всей компании, кто держал не камень и не палку, а кое-что посерьезней: пистолет.

Перед крысами валялись мешки с продовольствием — это и был предмет спора: еда, принадлежащая Башенькам, которую воры не успели утащить.

— Если припретесь сюда еще хоть раз, пеняйте на себя! — пригрозил Папа Башенька.

— Мы не сдадимся! — ответил на это главный крыс. — Наше дело правое, мы хотим прокормить наш народ!

— Да на здоровье! — возмущенно воскликнул Теодор Башенька. — Ваш народ, вы и кормите! А мы-то с какой стати должны кормить ваш народ?

Главарь оскалился.

— Проклятые эгоисты! Раз построили дом на нашей земле, то ваши запасы принадлежат нам!

— На вашей земле?! — Папа Башенька угрожающе вскинул ружье. — Убирайтесь в свои горы, воры несчастные!

Главарь злобно прищурился. Вслед за ним злобно прищурились остальные крысы.