Небесная река. Предания и мифы древней Японии - Ольга Крючкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что у тебя в мешке?
– Просяные лепешки, каких во всей Японии не сыскать.
– Дай одну, с тобой пойду.
– Ладно, пойдем! Вот тебе лепешка!
Съела обезьяна лепешку и тоже пошла следом за Момотаро.
Спустились они с горы, прошли лес и вышли в широкое поле. Вдруг откуда ни возьмись с неба фазан летит.
Оглянулся Момотаро – фазан сел перед ним, поклонился почтительно и спрашивает человеческим голосом:
– Момотаро, куда это ты путь держишь?
– Иду походом на остров Онигасима.
– А что у тебя в мешке?
– Просяные лепешки, каких во всей Японии не сыскать.
– Дай одну, с тобой пойду.
– Ладно, пойдем! Вот тебе лепешка!
Склевал фазан лепешку и полетел следом за Момотаро.
Стало у Момотаро три верных слуги: собака, обезьяна и фазан. Вчетвером идти веселей.
Долго ли, коротко ли они шли; и наконец вышли на берег моря. Здесь, как на счастье, увидели они лодку.
Быстро вскочил в неё Момотаро, а за ним его верные слуги.
– Я буду грести, – сказала собака и взялась за весла.
– Я буду править, – сказала обезьяна и уселась за руль.
– Я буду смотреть вперед, – сказал фазан и примостился на носу лодки.
Ярко светило солнце, море сверкало как зеркало. Понеслась лодка, точно стрела из лука, точно молния, пронзающая тучи. И скоро фазан на носу закричал:
– Вижу остров, остров вижу!
Захлопал он громко крыльями, взмыл в небо и полетел прямо навстречу ветру.
Посмотрел Момотаро в ту сторону, куда полетел фазан. Далеко-далеко, где небо с морем сходилось, заметил он что-то темное, вроде облачка. Но чем ближе подплывала лодка, тем яснее видел Момотаро, что это не облако, а мрачный остров.
Наконец, он сказал:
– Вот он, остров Онигасима – перед нами! Смотрите!
А лодка уже подплывала к берегу. Вот показался и замок чертей. Со всех сторон его обступили неприступные скалы. У огромных чугунных ворот виднелись часовые.
На самой высокой крыше сидел фазан и смотрел в их сторону.
Много лет понадобилось бы другому человеку, чтобы доплыть до острова чертей. А Момотаро и глазом не успел моргнуть, как добрался до него.
Момотаро выскочил на берег, а за ним его верные слуги.
Увидели черти незнакомых пришельцев, испугались. Поспешно скрылись они за стенами замка, а чугунные ворота за собой крепко заперли.
Подбежала тогда собака к воротам, стала, скрести лапами и громко лаять:
– Эй вы, черти, отпирайте ворота! Пришел к вам сам Момотаро из Ямато!
Услышали черти эти слова, задрожали от страха. Изо всех сил навалились они на ворота и держат, не пускают.
Слетел тут с крыши фазан и давай им клевать глаза. Не выдержали черти – разбежались. Тогда обезьяна вскарабкалась на высокую стену и отворила изнутри ворота.
С боевым кличем ворвались Момотаро и его «воины» в замок. Навстречу им выскочил сам главный черт, окруженный толпой чертенят. Все они размахивали толстыми железными палицами и испускали страшные вопли.
Но только видом страшны были черти, а как стал им фазан глаза клевать, а собака за ноги хватать, заметались они, визжа от боли. А когда и обезьяна пустила свои когти в дело, взвыли они еще громче, побросали свои палицы и попрятались кто куда.
До конца бился только главный черт, но и его Момотаро придавил к земле. Сел он верхом на широкую спину черта, сжал ему шею сильными руками и говорит:
– Ну что, пришел твой конец? Перехватило у черта дух, из глаз его покатились слезы, и запросил он пощады:
– Отпусти меня, пощади мою жизнь! Я тебе за это все свои богатства отдам!
Отпустил его Момотаро. Тут открыл главный черт кладовые и отдал ему все свои сокровища. А тем сокровищам равных на свете нет. Были тут и плащ-невидимка, и зонт-невидимка, и волшебная колотушка бога счастья, и драгоценный жемчуг, и кораллы, и черепаховые щиты, и много-много другого добра.
Сложил всё это Момотаро в лодку и с тремя своими слугами поплыл обратно. Еще быстрее прежнего полетела лодка по волнам. И вскоре добрались они до Ямато.
Пристали они к берегу, нагрузили драгоценностями целую повозку. Впряглась в нее собака и повезла, фазан за веревку сбоку тянет, обезьяна сзади подталкивает – так втроем они и тащили тяжелый воз.
А дома старик со старухой ждут, не дождутся Момотаро. То один, то другой повторяет: пора бы ему вернуться!
Но вот настал радостный день, и Момотаро вернулся домой. Он гордо шагал впереди, а за ним его верные слуги везли богатую добычу. Увидели его старик со старухой и обрадовались.
– Вот это герой! – Восхищался старик. – Нет ему равных в Ямато!
– Хорошо, что целым вернулся! – Говорила старуха.
А Момотаро обернулся к своим верным слугам и спрашивает:
– Ну как, страшно было биться с чертями?
В ответ ему радостно залаяла собака, обезьяна громко рассмеялась, а фазан прокричал, взлетел вверх и несколько раз перевернулся в воздухе.
Часть 3
Хёрай – мираж
Свиток I. Мистические предания из древнего японского манускрипта «Кондзяку»
Хёрай
Голубая глубина теряется в бесконечной высоте. Это небо и море сливается и единое целое в утренней светящейся дымке ранней весной. Рябь морских волн озаряется едва заметным серебряным светом – клочья пены кружат в морском водовороте.
Но чуть дальше, ближе к горизонту, не заметно ни единого движения. Взор не видит ничего кроме голубизны моря и неба, которые вот-вот готовы смешаться между собой.
Горизонта и вовсе нет – только расстояние, парящее в пространстве. Где-то далеко в середине этой необъятной голубизны появились очертания дворцовых башен и высоких крыш, изгибающихся подобно молодому месяцу. Этот замок – едва уловимая тень великолепной неведомой древности, освещенной солнечным светом.
Традиционное изображение дворцов и горных замков на шёлке некогда украшали стены богатых домов Островной Империи.
Изображение неба и моря называлось в древней Японии «синкирё», что означает – мираж. А древняя призрачная, мистическая страна – Хёрай. Она рисует нашему богатому воображению мерцающие порталы японских зданий, лунообразные крыши Дворца Драконов. И всё вокруг, что возникло на таинственной земле почти двадцать два столетия назад.
Согласно древним поверьям японцев, в Хёрае нет ни боли, ни смерти, ни холодной зимы. Цветы здесь никогда не вянут, а плоды никогда не опадают. Если человек отведает этих плодов хотя бы однажды, то он никогда больше не почувствует жажду и голод. В Хёрае растут невиданные растения, исцеляющие все болезни, а также волшебная трава Йошинси, которая оживляет мертвых. Один единственный глоток из отвара этой травы дарует вечную молодость.
Люди в Хёрае черпают рис для пропитания из очень маленьких мешочков, но рис в них никогда не иссякает, как бы много его не было съедено. Люди в Хёрае пьют вино из крошечных чашечек. И как только они выпивают напиток – чашки снова им наполняются.
Все это и еще многое другое рассказывается в легендах о временах древних династий.
Те, кто некогда сочинял рассказы о стране Хёрай, которые со временем стали преданиями старины, – мечтатели.
Потому что в действительности призрачный Хёрай – это Страна Восьми Островов, или как ещё позже её называли – Ямато. Увы, в ней нет невиданных плодов, которые навсегда утоляют голод. Нет там и волшебной травы, чудесных источников и мешочков с неиссякаемым рисом и чашек, постоянно наполняющихся вином. Бывает в Ямато и холодная зима – шапки снега собираются причудливыми фигурами на изогнутых, как молодой месяц, крышах Дворца Дракона. И люди рождаются в ней и умирают, отжив свой век.
И, несмотря на это, есть все-таки чудесные вещи в Хёрае. К примеру, восход в Хёрае кажется светлее, чем в любой другой стране: молочный свет, который никогда не ослепляет блеском, поразительно ясный, но очень мягкий. Эта атмосфера не современного века – она уходит корнями в древность. Полотно этой древности соткано из сущности тысяч и тысяч поколений душ, смешанных в одно целое, необъятное, прозрачное. Образ мыслей этих древних людей разительно отличался от современного. Они думали и жили по-другому. Оттого и сочиняли необычные истории.
Итак, Хёрай – это «синкирё» – мираж, видение.
Видение, раз пропав, никогда больше не появляется нигде, кроме картин, книг и снов…
История Аояги
В давние времена князю Хатакеяма, правителю земли Ното, служил молодой самурай по имени Томотада. Ещё в детстве он попал в княжеский дворец.
Здесь он вырос и успешно постиг науки и воинское искусство под руководством наставников. Будучи прилежным учеником, Томотада ни разу не дал повода для гнева или огорчения своим учителям. А его дружелюбный характер и красивая внешность в сочетании с обаятельным обхождением завоевали любовь и уважение товарищей-самураев.
