Сестры Айнур. Дети Солнца и Луны. Изабель - Кима Мерзликина

– Зачем? Зачем я нужна тебе?

Пока парень собирался с мыслями, самые бесстрашные зеваки подходили ближе. Один мужчина даже предложил свою помощь.

– Эй, мисс. У вас все в порядке?

Изабель не замечала и не слышала ничего, кроме собственного пульса, который взлетел до небес. Кроме того, что на парковке в нее только что въехал психопат со стажем, ее волновало и то, что предпримет отец, узнав об этом. А он узнает. У нее не было полных прав, поэтому вся ответственность за нее ложилась на плечи родителей. Вероятность того, что этим делом будет заниматься мама, была настолько мала, что даже думать об этом было глупо.

– Лучше не бывает! – ответил за нее шатен.

Мужчина не доверился его ответу, но через полминуты ушел.

– Ты не та, кем себя считаешь, – наконец выпалил парень.

Иззи нахурилась.

– В смысле – не та? Не так одеваюсь? Не бросаю вызов всему миру? Что? Что ты имеешь в виду?

– Ты в принципе не та, кем себя считаешь. Ты не человек. Как и твоя сестра.

Чего-чего, а этого она точно не ожидала. Ее только что обозвали инопланетянкой. И причем тут вообще Эбби?

– Привет! Я человек! Что ты?

– Я серьезно.

Она внимательно изучила его лицо за пол секунды.

– Ты псих! – заключила она и отпрянула от парня.

Да, день не задался с самого утра.

11

<<Не знаю, каким чудесным образом, но мне удалось договориться с ним по любовно. Да, кого я обманываю. Я просто сбежала. Я не хотела дожидаться лишения водительского удостоверения, потеряв возможность на получение полноценных прав в будущем. Если честно, я просто струсила. Я боялась реакции отца, боялась того, что будет со мной дальше, боялась того, что мог бы наплести этот неадекватный парень. Мне и так предстояло вынести нешуточный разнос от отца за приличную вмятину на моем бампере. Мне нужно было придумать изящную ложь. Правда, я все еще молилась на строгий выговор, каким обычно ограничивался мой отец.

Сегодня все было против меня. Отец только что вернулся домой и вышел из автомобиля. Его, конечно, же удивило состояние моего заднего бампера. Я не назвала отцу истинную причину повреждения, с легкостью солгав ему, что случайно врезалась в дерево, не заметив его, сдавая назад, когда мне позвонила… Эбби. Знаю, наверное, вранье про телефон было лишним, и по идее, слишком детальное описание говорит лишь об искусно продуманной лжи, но моего отца это не удивило. Естественно – моя репутация бежит быстрее меня.

Оказавшись у порога дома, я тут же рванула на лестницу, надеясь избежать назревающего скандала.

– Изабель!

Не получилось.

Я глубоко выдохнула и спустилась на пол. Мои раздраженные и измученные глаза уставились на отца.

– Я слушаю.

– Ты же понимаешь, какому риску подвергла себя и нашу семью?

– Когда я давал тебе ключи от твоей машины, мы условились, что ты будешь ездить аккуратно, не нарушая правила, и не привлекая к себе внимания…

– Но я даже не виновата! – возразила я.

В меня же въехали. Но… Моя легенда для него была иная. Надо было сказать, что на лобовое мне прыгнула белка, и от испуга я сдала назад.

Отец оглядел меня с ног до головы, внимательно изучив мое кофейное пятно. Ожог все еще чувствовался.

– Наверное, это и есть виновник этого недоразумения?

Я скрестила руки на груди.

– Я уже говорила…

– Не перекидывай все на сестру!

Внезапно я поняла, как сильно поверила в собственную ложь и буквально заставила себя остановиться. Не хватало еще, чтобы из-за самой себя, вскрылась моя Великая ложь.

– Все это не имеет значения, потому что ты больше не будешь ездить на своей машине без сопровождения взрослых.

– Что?

Нет, я думала о многом, но никак не о таком.

– Это несправедливо! Я не виновата! Это он въехал в меня!

Отец вскинул бровь

– Я имела в виду дерево… Сестру… Кофе… – я замотала головой. – Это Эбби меня отвлекла!

– Поэтому мой запрет действует до конца учебного года. Когда ты окончишь школу, надеюсь, станешь более самостоятельной.

– Это жестоко! – на глаза наворачивались слезы

Как всегда, он даже не старался меня выслушать. Он этого не хотел. Не знаю, что меня выводило из себя больше – его тупой запрет или безразличие на его лице.

– Вопрос закрыт, Изабель, – стальным голосом объявил он.

Как он смеет! Почему? Почему, мой отец – человек, которого я должна любить всем сердцем – так несправедливо поступает со мной? Почему он так жесток? Неужели в его каменном сердце, где нашлось место для мамы и сестры, не хватило места для меня? Почему? Почему? Почему?

Этот вопрос я задаю себе уже на протяжении десяти лет, если не больше. Я вообще не помню и дня, когда отец бы одарил меня доброй улыбкой и сказал, что гордится мной. Одни только: «Ты делаешь все не так», «ты не права», «как так можно?», «какая же ты неуклюжая», «посмотри, как делает это Эбби», «бери пример с Эбби», «Здравствуй Эбби! Изабель».

Черт, он вообще когда-нибудь замечает, что я не чертов робот и не могу всего, как это делает моя сестра? Готова поклясться, если бы у него было желание начать свою очередную лекцию, он обязательно бы сослался на прекрасное вождение Эбби, если не позвал ее с собой. Благо, хоть учить водить меня ее не заставил. Черт. А как же школа? Об этом я не подумала.

– А как прикажешь мне ездить в школу?

Не то, чтобы, я была ленивой задницей, я могла бы и до школы пешком дойти, но я хотела надавить на его здравый смысл.

– Весь оставшийся год ты будешь ездить с Эбби.

Сглазила.

– Черт, чего? – я прикусила язык

Выражаться перед родителями уже само по себе было неприемлемо, а выражаться перед моим отцом было восьмым смертным грехом. Даже такое безобидное слово, как «черт», здорово его злило. Я так и слышала, как он верещал: «Где ваши манеры, мадам?»

– Ты все прекрасно слышала, Изабель. Весь оставшийся год ты проведешь в компании сестры.

Вот это был удар ниже пояса. Мало того, что мне придется провести остаток выпускного класса в розовом фургончике мисс Совершенство, так я еще буду обязана слушать французские песни и вдыхать запах Шанель №5. Нет, хуже казни не придумаешь.

– Папа, прошу…

– Это не обсуждается, Изабель.

Нет, я была готова поспорить, что в этот момент он был горд за себя. Он смог усмирить непокорного подростка. Браво, папа, браво!

– А теперь иди в свою комнату. Ты наказана.

Замечательно! Я и так стала участником камеры смертников, так еще и за это получила наказание. В нашей семье нет демократии. Только диктатура.

Я перестала спорить. На глаза наворачивались слезы, а я не могла позволить себе показать свою слабость перед отцом. Он и так считает меня ошибкой природы. Эдаким гадким утенком. Я лишь одарила его уничтожающим взглядом, каким одаривают обиженные дети своих родителей, и быстро поднялась по лестнице, во всеуслышание хлопнув дверью.

«Это несправедливо. Это жестоко», – неустанно повторяла я.>>

Отойдя от дома на шесть футов70, Изабель остановилась, не имея возможности сказать и слова. Прямо перед ней расположился небольшой «Киа Пикатно» – «Карета принцессы», как величала его она.

Эбби заметила, что сестра отстала и обратилась к ней через плечо.

– Мы должны поторопиться, если не хочешь опоздать.

Изабель ничего не могла сказать в противовес. Опаздывать на урок английского было не в ее планах, особенно, когда она собиралась перед этим встретиться с Моник. Девушка глубоко выдохнула, сощурившись, прожигая сестре спину. И за что ей такие мучения? Она покорно села на пассажирское сидение впереди и пожелала провалиться сквозь землю. Не дай бог, ее кто-нибудь увидит. Она лишь раз вдохнула, и ее носовые пазухи пронзил резкий запах парфюма.

– Ад существует. И он пахнет Шанель номер пять.

– Не драматизируй, – Эбби завела мотор. – Об этом аромате говорят: «он статусный и до него «надо дорасти».

– Так ты у нас взрослая, что ли?

– Я в этих делах опытнее тебя. У каждой девушки должен быть хотя бы один аромат.

– Чтобы выдавать его за свой естественный? Уверенна, ты так всем друзьям говоришь.

Иззи откинулась на спинку сиденья.

– Я не собираюсь разъезжать на твоем розовом автомобиле по всему Монктону.

– Это не розовый, – возразила Эбби, вставив ключи в зажигание, и завела мотор, – он называется «холодный бордо».