Легенда о свободе. Крылья - Анна Виор

С высоты лоджии он любовался искусственным водопадом Радуг. Вода, искрящаяся в лучах солнца, стекала по широким террасам, окруженная зарослями вечнозеленых лиан и цветущих орхидей. Благодаря мудрости строителей, создавших при помощи застекленных куполов особое преломление лучей света, над водопадом то и дело возникали радуги, за что он и получил свое название.

Ото успокаивала вода, ее шум, ее вечная могучая сила, текучесть и гибкость… А он сейчас очень нуждался в успокоении. Здесь, внутри Здания, царило вечное лето, где-то в зарослях пели яркие птицы, цветы, радуги и водопад радовали глаз. Но за стенами было пасмурно и холодно. В Тарии наступила осень. И вместе с нею наступали тяжелые времена.

Ара вторглась в Доржену. И при этом безумец, помешанный на войне, император Ары – Хокой-То хорошо знал, что Доржена находится под защитой Тарии. Не помогли дипломатические усилия и ухищрения тарийских послов при дворе императора, не помогли и угрозы.

Эти дикари арайцы, практикующие до сих пор рабство, только и делают, что воюют; они сомнут Доржену, уничтожат ее, если, конечно, тарийцы не окажут помощь. Но послать войска на помощь – означает начать войну с Арой. А может ли Тария сегодня позволить себе эту войну, в то время как миру грозит более серьезная опасность?

Весь Совет словно обезумел, все только и думают о том, как проучить Ару. Да, ее давно следовало подмять под себя, уничтожить эти дикие порядки, принести туда закон свободы и чести, но это следовало сделать лет сто назад или хотя бы пятьдесят. Но не сейчас! А Совет не желает понимать этого, не видит, что приходит всему конец, что надвигается буря… что исполняются пророчества древности. Даже Верховный поддерживает этого излишне горячего и не очень рассудительного, получившего только три года назад свою корону Короля-Наместника Мило Второго и его слишком смелые, слишком горячие, слишком авантюрные планы.

Впрочем, так и сказано было в пророчествах Кахиля из эпохи Мари: «…и наступят Времена Ужаса! В последние дни безумие заполонит землю, даже Мудрецы потеряют мудрость, и самые великие из них станут слепцами, и тогда ничего не знающие поведут их… Юность посрамит старость, и мудрость их будет как дым на ветру».

Ото Эниль прожил долго, очень долго, дольше любого члена Совета, он видел и войны и мирные времена, видел, что войны делают со страной. Это очень большая цена, и если уж ее и платить, то зная за что. Сила все еще бурлила в нем, как в юности, но его волосы стали седы, и хотя он не подвержен был старческим болезням, как неодаренные, отливы Силы, после ее использования, все чаще оставляли его тело беспомощным. Почти как в шестнадцать лет, когда в нем впервые развернулся Дар. Он лежал тогда в беспамятстве несколько часов. Потом, с годами, научившись управлять своей Силой, Ото перестал замечать оттоки: лишь легкая слабость на мгновение и чувство голода, которое тоже проходило довольно быстро. Теперь же это вернулось. Советник Эниль пришел сюда, едва волоча ноги. За час до этого он толковал пророчества Кахиля и прочих о Временах Ужаса, используя Силу. Он позволил Дару нарисовать ему картины, описанные в пророчествах, и по многим приметам удостоверился, что эти времена наступают сейчас! Он давно убедился в этом и не раз говорил перед Советом, но мужи Силы из Семи и сам Верховный не считают, видимо, его откровения серьезными.

Он спорил до пены у рта, как мальчишка-студент, с Советником Кахом, что нужно обратить свой взор не на юг – на мятежную Ару, а на север. С севера придет главный враг. Северные ветры принесут то зло, что может погубить Тарию, разрушить ее до основания, а Аре это не под силу, даже если она возьмет Доржену.

Дорженой же нужно пожертвовать. Хокой-То – всего лишь человек, правитель, временам которого придет конец, еще лет десять – двадцать он будет беспокоить землю своим присутствием, а то и меньше, а затем обратится в прах, и планы его рухнут, а земли, которые он захватил, отпадут от Ары, как спелые яблоки падают с дерева.

У него нет мудрости Гостака, его отца, который смог не только захватить, но и удержать и даже, несмотря на отсталость и дикость порядков Ары, улучшить состояние захваченных государств.

И негоже Совету Семи обращать так много внимания на мятущегося Хокой-То: пусть живет и гибнет в своей суете.

Ото Эниль почувствовал сильный голод. Так всегда после отлива Силы: сначала слабость, затем волчий аппетит. Он подозвал слугу, верного Кими, всегда незримо присутствующего где-то рядом, и попросил принести ему немного поесть. Как Кими постарел… как согнулся, а ведь он младше Ото раза в три, а то и больше. Но он упорно не желает уходить на заслуженный отдых, не хочет оставлять Ото без поддержки. Старый слуга мог и не идти сам за едой для Ото, но он никому не доверял питание господина. Кими – не просто слуга, он друг… лучший друг Ото.

Кими его понимал, с ним можно было обсудить очень важные вещи, но он неодаренный, и его мнение ничего не значит для Совета. Еще одно безумие Мудрецов – Совет и Верховный почти ни во что не ставят неодаренных и даже к словам Профессоров и Мастеров Пятилистника не прислушиваются, а стоило бы. Ото Эниль за всю свою жизнь никогда не пренебрегал мудростью людей, лишенных Дара. Им, может, и не доступно творить что-либо с помощью Силы, но иногда Дар даже мешает трезво мыслить и принимать взвешенные решения. Одаренные никогда этого не признают, а следовало бы учить такому откровению всех первогодков в Академии Силы.

Советник Эниль поддерживал связи, и даже больше, – дружил со многими Профессорами Пятилистника. В Пятилистнике, особенно в Академии Философии у него было больше единомышленников, нежели в Совете Большом и Малом или среди других Одаренных. Может, поэтому он и был чужд их взглядам на жизнь; может, он просто отвык от общения с ними. Может, стоит проложить мосты между ним и другими Советниками, хотя бы из Семи. Или уже поздно?..

Наскоро перекусив мясом, сыром и фруктами, запив все это красным сухим вином со знаменитых виноградников на склонах Фа-Нолл, Советник Ото Эниль покинул лоджию и, уже полный сил, бодро зашагал по коридорам Здания Совета. Он направлялся в Академию Силы.

Для начала осени день выдался необычно холодным. Выходя из Здания Совета, Ото накинул непромокаемый с шерстяной подстежкой плащ, он закутал в него свое обманутое Даром, молодое как у тридцатилетнего, несмотря на долгие годы жизни, тело. Но его плоть, по-видимому, уже начала распознавать обман, как это случалось рано или поздно со всеми Одаренными: первый признак – возвращение слабости при оттоках Силы, позже Ото стал мерзнуть. При такой погоде – ветре и дожде, он и вовсе чувствовал себя ледяной статуей.

Эниль кутался в шерсть и мех, как глубокий старик, которым на самом деле и был, а согреться почти не мог, помогало только горячее вино. Через несколько десятков лет, а может, и раньше (у всех по-разному) он потеряет ясность зрения, его кости станут хрупкими, как стекло, а руки будут дрожать; после использования Силы он будет терять сознание на часы, а после и дни, а потом – он умрет, как все смертные, при этом будет выглядеть по-прежнему тридцатилетним.

Кими семенил рядом, тоже зябко кутаясь в теплый плащ. Но он хотя бы и выглядел как старик.

– Не лучше ли доехать экипажем, Ото? – спросил Кими, накидывая капюшон плаща и щурясь от ветра, задувающего в лицо.

– Может, тебе лучше остаться, Ким? – осторожно, стараясь не обидеть его, спросил Эниль.

– Что, стесняешься меня? – Все-таки обиделся… – Тебя, наверное, все на смех поднимают из-за того, что таскаешься везде с неодаренным стариком.

– Да что ты, Кими! Я просто сам замерз как собака и представляю, каково тебе.

– А я крепкий! – не унимался Кими. – Хочешь пешком – пойдем пешком.

И они побрели сквозь дождь и ветер по широкой мостовой улицы Мудрых, что была прямой как стрела и вела к Пятилистнику и Академии Силы в центре. По правую и левую стороны улицы возвышались дома Одаренных, лучшие в Городе Семи Огней дома для лучших Мастеров. Они построены на славу, Архитекторы Силы работали здесь. Конечно, эти особняки не сравнить со Зданием Совета, возведенным еще в древности, или Дворцом Огней, что построен великим Мастером Тотилем, но они – достойное украшение города.

Вот в этом высоком доме с красной черепицей жил когда-то его друг – Мастер Ювелир Фаэль. Редчайшее занятие для Одаренного. Эниль видел сейчас в воспоминаниях, будто бы наяву, как Фаэль встречает его на пороге, как улыбается: высокий, гибкий широкоплечий мужчина с приятной улыбкой. Верховный и Семь заказали у него Перстни Советников, и изделие Мастера уже не первый десяток лет греет руку Ото своим теплом. Это не метафора – сделанный с помощью Силы, Перстень действительно давал тепло владельцу. И даже сейчас, когда все его тело пробирал жуткий холод, кисть правой руки совсем не мерзла.

Ото отказался от экипажа намеренно: он хотел прочувствовать этот ветер и непогоду, а то, сидя в теплом, уютном здании, где есть свои зимние сады и водопады, можно и забыть о том, что происходит снаружи. Забыть, что мир движется к Временам Ужаса, как забыли об этом остальные члены Совета. Забыть, что ты уже старик, который мерзнет от осеннего дождика и дрожит от легкого ветерка. Что же будет, когда придет зима?.. Мудрому нельзя забывать о таких вещах: как только перестанешь видеть правду, перестанешь смотреть по сторонам – мудрость твоя обратится в дым, как сказано в пророчестве. Только Кими жаль, ему-то не грозит забыть о старости и немощи: собственные кости напомнят и, судя по тому, как он съежился и сгорбился, уже напоминают. Нужно будет попросить Каха исцелить его.