В Речи Посполитой - Илья Исаевич Левит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А казаки меж тем взяли Немиров, причем им в этом помогли православные мещане Немирова. По другой версии передовой отряд повстанцев подошел к Немирову с польским знаменем. Их приняли за реестровых казаков, то есть казаков, находящихся на польской службе и присланных в помощь городу, и впустили. Много евреев там было убито, но нашлись и такие, которые спаслись, приняв крещение (для вида). Почему-то именно трагедия Немирова особенно запомнилась евреям. «Ваад четырех земель» (см. главу X) даже ввел специальный ежегодный пост в память о них. И его соблюдали веками[40].
Между тем украинцы, жители Немирова, и дальше решили проявлять патриотизм. Они осмелились не открыть ворота Вишневецкому. И дорого за это заплатили. Город был взят, и князь Иеремия Вишневецкий показал, что он умеет резать и мучить людей не хуже Кривоноса. Это очень любят подчеркивать русские и украинские историки. Начало этому положил сам Хмельницкий. Он был хитрым человеком и умел использовать в своих целях все, даже свирепость Вишневецкого. Когда позже на переговорах с поляками поднимался вопрос о свершавшихся на Украине жестокостях, то Хмельницкий спешил указать, что вот и «князь Вишневецкий не проявлял рыцарства. Со стороны украинцев жестокости творит простак какой-нибудь, например Кривонос наш, но между Вишневецким и Кривоносом — большая разница».
Но евреев князь всюду брал под защиту и заботился о них, как «отец о детях», по словам современника.
Для поляков он был героем, для евреев — спасителем, для украинцев — палачом и при том своим же, украинцем, перешедшим на сторону врага. Оценивайте его, как хотите, читатель. В конце концов он должен был отступить на правый берег Днепра — у Хмельницкого был огромный численный перевес.
Теперь несколько слов о Киеве. История евреев Киева начинается с X века, если не раньше. Но в описываемое время — в XVII веке — этот город не был крупным еврейским центром. В 1619 году король Сигизмунд III, идя навстречу многочисленным пожеланиям христианского люда, запретил евреям жить в Киеве. (По другим данным, этого в 1621 году добился Сагайдачный.) Даже приехавшим временно, по торговым делам, нельзя было оставаться там более одного дня (редкий для тогдашней Речи Посполитой пример антисемитского закона). Какие-то немногочисленные евреи все-таки жили там к началу хмельнитчины. Большинство их вырезали, как и поляков. Но удивительно другое — некоторые спаслись, укрывшись в подвалах православных киевских монастырей. «Не стоит село без праведника». Но как мало их, праведников!
Прошло почти 300 лет, и в 1941 году во Львове возникла очень похожая ситуация. И униатские (на сей раз) монахи митрополита Шептитского повели себя также благородно[41] (об униатах см. главу XI).
Глава XVII
Вершина успехов Хмельницкого
Хмельницкий уже летом 1648 года начал переговоры с Москвой, но там медленно раскачивались. Даже поляки раскачались быстрее и послали на Украину солидное войско. Если бы во главе его поставили Вишневецкого, то все бы, надо полагать, тогда и кончилось. Невероятно, но факт — Вишневецкого Сейм не назначил командующим. Но это еще не все. Командовать назначили сразу трех воевод с равными правами, причем все трое никуда не годились, хотя и были очень знатны. Старая еврейская поговорка гласит, что если Господь захочет кого-либо наказать, то отнимает у него разум. Хмельницкий, указывая на сомнительные доблести польских военачальников, иронически назвал их «детиной, латиной и периной» — один из них был очень молод, другой был «книжником», третий — сибаритом. Вишневецкий, бесспорно лучший военачальник в тогдашней Польше, оказался на вторых ролях. А кончилось все позорно — «триумвиры» бежали первыми, испугавшись слухов о том, что на соединение с Хмельницким идет сам крымский хан Ислам-Гирей III с неисчислимой ордой. На самом деле, подошел только авангард орды, но поляков охватила паника. Разгром был ужасный.
Лирическое отступление
Нелепое это назначение на командные посты явно негодных людей — трагическая тайна польской истории. Это было ясно уже современникам. Кличку «перина, латина, детина» придумал Хмельницкий, но и поляки много упражнялись в остротах об «этих вождях несчастливых». Пытаясь объяснить их назначение, говорили о неприязни панов к резкому, грубому, властному Вишневецкому, о зависти к его воинской славе, о его соперничестве с другими магнатами и т. д. Более верной кажется следующая версия — назначение командующим Вишневецкого значило, что не будет никакого компромисса, никакой амнистии восставшим. Будет беспощадная борьба. А паны этого не хотели — война затянется, Украина превратится в пепелище и т. д. Князь Доминик Заславский («перина») как-то прямо сказал, что если отдать Вишневецкому командование, то он перебьет всех повстанцев. «А ведь они наши крепостные!» Дорого обошлось Речи Посполитой это примиренчество.
Другая тайна — благородство Вишневецкого в отношении евреев. Он не бросал их в беде. И спас многих, несмотря на все трудности и опасности. Еврейские хронисты не находят достаточно слов для прославления его за это. Тут бы и возникнуть легенде о прекрасной подруге-еврейке. Но в доступных мне источниках ее нет.
Ужас охватил всю Речь Посполитую. В Варшаве прямо заговорили о непобедимости казаков, о превосходстве их военного искусства. Вишневецкий, ставший наконец командующим, с малыми силами, которые он смог собрать в обстановке всеобщего смятения, старался задержать казаков под стенами крепостей, но общим настроем было умилостивить Хмельницкого. Новоизбранный король Ян Казимир прислал Хмельницкому гетманскую булаву — то есть его официально признали начальником казачьих войск. Но мир еще не был заключен. А резня распространилась на Западную Украину и Белоруссию. Однако Хмельницкий не взял Львов. Когда остатки бегущей польской армии докатились до города, местные жители (неправославные) во главе с львовским бургомистром (городским головой) проявили завидное присутствие духа. Они быстро провели между собой сбор средств (по инициативе одной шляхтенки, первой пожертвовавшей все свое имущество). И
