С судьбой не играют в прятки - Лора Брантуэйт

Ему не понадобилось заглядывать в блокнот, чтобы восстановить в памяти адрес, он и так отлично все помнил. Алан остановил машину возле маленького дома. Бросил взгляд на окна квартиры на втором этаже — шторы задернуты. Слишком поздно, чтобы задергивать шторы… Неужели никого нет?

Он нажал на кнопку верхнего звонка, явственно услышал, как в квартире перекатился мягким колокольчиком звук. Будто странное эхо отразило его — кто-то за его спиной дернул за рычажок велосипедного звонка. А в доме — тихо.

Алан подождал несколько секунд и позвонил еще раз. Нет ответа. Ну и ничего страшного. Дома все равно делать нечего. Почему бы не провести часть летнего вечера, наблюдая из окна машины за жизнью узкой улочки с двухэтажными домами? Он уже спустился на одну ступеньку, когда тишину дома прорезал звук, до невозможности похожий на визг.

Всего пара секунд. Снова — тишина. Послышалось? Но там же Иви!

Почему-то вспомнились ее запястья, тоненькие-тоненькие. Если с ней что-то случится…

Дальше Алан просто перестал что-либо соображать. Мысли исчезли. В нем всколыхнулось нечто дикое, первобытное, яростное, как пожар в сухом лесу. О существовании чего он даже не подозревал. Это после он спрашивал себя: ну как же, как он, добропорядочный гражданин, выпускник Высшей школы бизнеса с коэффициентом интеллекта сто тридцать семь решился на такое?!

Он судорожно рванул ручку — заперто. Толкнул дверь плечом — тщетно. Глухая боль в мышцах разозлила его еще сильнее. Чуть отстранился, резко ударил ногой… А все считают, что такое только в фильмах про копов показывают. Зря. Дверь поддалась со второго удара.

Алан взлетел по лестнице на второй этаж. Как глупо — такие тонкие стены, и двери почти картонные… Впрочем, эта была не заперта.

Первое, что Алан увидел в гостиной, — Джеймс. На диване. Обернувшись к двери. В его глазах в этот момент не было страха, одно лишь безмерное удивление. А напрасно. Под ним беспомощно, как маленький зверек, барахталась Иви. Одной рукой Джеймс зажимал ей рот.

Алан в два скачка преодолел расстояние, отделявшее его от дивана, обогнув по пути журнальный стеклянный столик, и легко, чувствуя не тяжесть, а только общее напряжение мышц, сгреб Джеймса в охапку и стащил с Иви, прежде чем тот успел опомниться.

— Боже!.. Алан!..

Алану в отличие от Иви говорить не хотелось. Это в постановочных фильмах положительный герой избивает подлеца, приговаривая, что делает сейчас и что планирует делать дальше. Алану же хотелось только убить Джеймса, быстро, больно, здесь же. Ярость будто запечатала горло. Он держал его одной рукой, а другой наносил удары по лицу. Джеймс что-то кричал и пытался вывернуться, но у Алана будто заложило уши, он ничего не слышал, и, кроме того, ему казалось, что противник в его руках — жалок и медлителен и успевает сделать только одно движение там, где Алану удаются два. Он не промахивался.

— Алан, хватит! — Этот крик, тонкий, на грани визга, прорезался сквозь пелену ярости, лишившую его слуха. — Ты же его убьешь!

Алан, не выпуская добычи из руки, обернулся к Иви. Наверное, вид у него был тот еще, потому что Иви инстинктивно отшатнулась.

— Тебе? Его? Жалко? — не своим, жестким, как наждачная бумага, голосом спросил Алан.

Иви стояла перед ним с огромными от ужаса глазами, в какой-то странной, будто с чужого плеча, белой сорочке. Ее трясло крупной дрожью.

— Я б-боюсь, что… т-тебя посадят… — с трудом выговорила она.

— Он тебя…

Иви не дождалась продолжения вопроса, покачала головой.

— Нет. Нет.

— Отпустите! Что вы себе позволяете?! — подал голос «виновник торжества». — Вы ничего не…

Алан перевел на него мутный взгляд. Уэст заткнулся. Алан отпихнул его от себя. Он не знал, что в нем столько силы. Уэст отлетел метра на два. Пострадал абажур.

— Дернешься — убью, — серьезно пообещал Алан.

Похоже, у Уэста не было оснований сомневаться. Глаз его уже почти заплыл, из разбитого, распухшего носа текла кровь и капала с подбородка на недавно чистую белую футболку. Он часто дышал.

— Иви.

Он посмотрел на нее. Она машинально куталась в какую-то драпировку.

Голова наливалась тяжелой болью. Адреналиновый выплеск такой силы даром не проходит.

— Иви. Уходим?

— Да.

— Собирайся.

Она метнулась в свою комнату, а Алан подошел к Уэсту и опустился рядом с ним на корточки.

— Договор и деньги.

— Что? — Уэст скривился.

— Твой договор и ее деньги. Помочь поискать? — участливо предложил Алан.

— Эта… — Он, судя по выражению лица, едва успел удержать слово «дрянь» на кончике языка. Получить добавку по разбитой физиономии ему, вероятно, не хотелось. — Она сама меня спровоцировала! А ты псих, я тебя за решетку упрячу!

— Яйца тебе, что ли, оторвать, чтоб не обидно было?

Вполголоса сыпля проклятиями, Уэст встал, вытащил из комода скрепленные листы договора, бросил Алану. Достал бумажник, отсчитал восемь сотен, бросил на диван. Ушел в спальню.

Алан аккуратно все собрал.

Иви появилась на пороге гостиной — растрепанные волосы, осунувшееся лицо. Джинсы, майка, кофточка на пуговицах. Зачем? Сейчас ведь жарко…

— Готова? — ласково, как мог, спросил Алан.

— Да.

— Ну пошли. Давай сумку. Привет, сумка, рад снова держать тебя за ручку…

Иви никак не отреагировала.

Вести машину было тяжело: руки дрожали. Наваливалась слабость. Алан не сразу заметил, что на костяшках запеклась кровь. Его ли?

— Алан…

— Да, Иви?

— Если бы не ты… я не знаю, что бы со мной было. — Она расплакалась. Видимо, первое потрясение прошло, и пережитый страх нашел в слезах выход.

— Тише, тише. — Он осторожно погладил ее по плечу.

— Но… Алан… Я с-сама… виноват-та! — Всхлипы перешли в рыдания.

— Иви, ну что же ты?.. — Алан понял, что не может одновременно следить за движением и утешать ее. Припарковался у обочины, обернулся к ней, обнял одной рукой, другой осторожно стер слезы с теплых щек. — Не говори так, ладно?

— Алан, ты же не знаешь…

— Чего именно я не знаю? — ласково спросил он.

Иви, судорожно всхлипывая, рассказала ему, что в этот день пришла с работы, как обычно, измотанная до крайности. Приняла душ, немного расслабилась. Есть не хотелось, но хотелось какао — его в пиццерии не было, и запах не успел набить оскомину. Она вышла на кухню и там столкнулась с Джеймсом. Он пожаловался ей на отсутствие вдохновения и спросил, не хочет ли она позировать ему.

— Ты знаешь, а я давно мечтала, чтобы меня рисовали. Мне кажется, это… что-то особенное. К тому же Джеймс показывал мне свои работы, они правда удивительные. И женщины на портретах сказочно красивы. Я спросила, сможет ли он нарисовать меня так же хорошо… И он ответил, что очень постарается. В общем, я согласилась. Идиотка…