Оплодотворитель - Дементий Толли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далеко за полночь, почивавший со своей супругой в спальне, отец Антонины проснулся от стонов, доносившихся из комнаты их дочери. Он растолкал похрапывающую жену.
– Ты чего, отец? Тебе плохо что ль? – С недоумением и опаской спросила она мужа.
– Да, нет! Со мной всё в порядке. Ты лучше, Лидок, послушай вот музыку то.
– Какую ещё музыку? Спятил ты что ли?
– Да, я говорю послушай, как стонет Тонька то. Всё, мать! Стала теперь, слова Богу, наша девка бабой. А от такого бугая – Муромского, теперь, не сомневаюсь, и понесёт вскоре, а то кабы и ни двойню, как прабабка её Ефросинья. Та то всё больше двойнями рожала.
– Ладно, отец, что – то ты разговорился не ко времени. Спи давай уж. А племяннице твоей беспременно спасибо надо будет сказать за вразумленье.
***
– Доброе утро, Родик! Вставать пора. У меня уже и завтрак готов. Просыпайся. – Такими словами будила в это утро Мария Васильевна своего единственного сына.
Пока Родослав со свойственным ему волчьим аппетитом уплетал всё, что приготовила ему мама, Мария Васильевна, по своей многолетней привычке, сидела напротив и молча с удовлетворением наблюдала за процессом поглощения ненаглядным сыночком еды. Насытившись, и, сказав маме своё обычное: «Спасибо, ма! Всё было очень вкусно!», Род было направился по своим делам, но мама попросила его немного подождать.
– Сынок, ты не спеши уходить. Хотела я с тобой поговорить кое о чём.
– Ну, давай поговорим, ма. Слушаю тебя внимательно.
– Тебе, сын, через месяц двадцать шесть лет исполнится, двадцать седьмой пойдёт. Самое время семьёй обзаводиться. Ты жениться то собираешься?
– Само собой, ма! Вот как только найду подходящую кандидатуру, так сразу же и женюсь.
– Ой, что – то не вериться мне. Я заметила в последнее время к тебе и девушки в гости заглядывать перестали. Но, ведь, у тебя сейчас кто – то есть, да? Судя по всему, у вас серьёзные отношения. Ты же дома часто не ночуешь.
– Да, встречаюсь я с одной…
– И что? В жены не годится?
– Нет, для жены – в самый раз, но сноха из неё, ма, была бы никакая, – лукаво улыбаясь, ответил на прямой вопрос матери Родослав – поэтому и не вариант.
– Род, давай серьёзно. А отчего, скажи, Виктория больше к тебе не приезжает? Вот сердцем чувствую хорошей тебе женой могла бы стать, и мне очень понравилась. Чем тебе Вика то не устроила?
– Вот как раз Вика то меня всем устраивает, ма, как никакая другая. Ты не поверишь – я предлагал ей выйти за меня. Отказалась, как отрезала.
– Почему?
– Ну, во – первых потому, что она уже замужем.
– Эка невидаль – замужем. Дети есть?
Род молча покачал отрицательно головой.
– Тогда вообще нет проблемы. Если уж любите друг – друга, пусть разводится. В наше время – это обычное дело.
– Да, предлагал я ей развестись. Для неё развод совершенно неприемлем. У неё муж инвалид с парализованными ногами, и она его никогда не бросит. Сказала, что может только остаться моей любовницей. Вот так!
– Что ж, понятно! Очень жаль! Однако, недаром легла она мне на душу. Замечательный, всё – таки, она человечек. И всё это очень грустно, сыночек. Что – то мне подсказывает: видно не доживу я до внуков.
– Ну, что ты, ма, такое говоришь. Ты у меня ещё молодая и очаровательная женщина.
– Не льсти матери. Хотя, по правде говоря, мужчины на меня иногда всё ещё посматривают с интересом. Но, это к делу не относится! Кстати, надеюсь, у тебя то интерес к слабому полу не начинает угасать?
– Об этом не беспокойся! Пороху в пороховницах столько, что стрелять – не перестрелять!
***
Роды у Виктории проходили долго и мучительно. Но, в конце – концов, беременность разрешилась желанным сыночком пятидесяти шести сантиметров ростом и четырёх с половиной килограммов весом. Поздравляя роженицу с сыном – богатырём, акушеры, по стародавней роддомовской традиции, поднесли новорождённого причинным местом прямо к её лицу. Обессиленной же Вике достаточно было увидеть сквозь стоящую перед глазами зыбкую пелену маленькую забавно торчащую между ножек пипочку, чтобы, лишь беззвучно улыбнувшись, выразить свою радость, счастье и благодарность медикам. А вот на следующий после родов день, когда всем состоявшимся мамашам принесли их детишек на первое кормление, она стала внимательно не рассматривать даже, а визуально исследовать это чудо природы и, как про себя сформулировала кандидат биологических наук, феномен законов генетики и наследственности, испытывая ни с чем не сравнимые нежность и любовь к лежащему рядышком и посасывающему материнскую грудь маленькому человеческому тельцу. Уже первого обожающего взгляда оказалось достаточно, чтобы увидеть едва заметное углубление – будущую ямочку на подбородке сына, унаследованную от биологического отца.
За первенцем в роддом приехали все близкие: муж Эдуард на своей машине с родителями – Николаем Карловичем и Дарьей Алексеевной; на такси – папа Виктории Леонид Петрович, супруга же его – мама Вики принять участие в торжественной церемонии не смогла – приболела не ко времени. Въехав на большую затенённую старыми липами больничную территорию с вместительной автостоянкой, кортеж остановился у её края напротив высокого в семь ступеней роддомовского крыльца. Эдуард Николаевич, не отказавшись от помощи отца, быстрее обычного пересел в инвалидную коляску; взял и положил себе на колени букет цветов с коробкой шоколадных конфет, предусмотрительно переданные ему мамой; и вся компания переместилась к крыльцу, куда уже выходила улыбающаяся счастливая Вика в сопровождении миловидной медсестры с новорождённым наследником четы Гессер на руках. Николай Карлович со своим сватом Виктором Леонидовичем поднялись по ступеням на крыльцо, поздравили и поцеловали молодую маму и помогли, осторожно поддерживая под локти, спуститься с крыльца с драгоценным свёртком медсестре и Виктории. Здесь у его подножия Эдуард Николаевич тепло поблагодарил за сына супругу, вручил ей букет, принял себе на руки из
