Романтический эгоист - Фредерик Бегбедер

четверг В Нью-Йорке открыли такой же “Ман Рэй” [211] , как в Париже. В Софии я был в баре “Дали”. В Лос-Анджелесе остановился в отеле “Мондриан”. Мне осталось только покататься на “ситроене-пикассо”! А мы еще спрашиваем, чему служит современное искусство! Оно необходимо для того, чтобы придумывать названия модным заведениям. Чтобы становиться знаменитым без помощи реалити-шоу. Искусство предоставляет известность + содержание: идеальное сочетание для названия ресторана. Художник – это тот, кто чем-то знаменит. Впрочем, я не удивлюсь, если в самом скором времени откроется куча кафе “Стиви” и баров “Лоана” [212] .

пятница В “Скай-баре” отеля “Мондриан”, равно как и в “Бэкфлипе” отеля “Феникс” в Сан-Франциско, то и дело повторяют “Oh my God” [213] , прежде чем повставлять себе искусственные члены в номерах. В модных отелях все очень удобно устроено: у бассейна тут всегда толпится бомонд, так что можно даже не выходить никуда. Достаточно просто спуститься в бар и, захватив парочку блонд и мартини с арбузным соком, доползти до койки. Легкий приступ тоски? Франсуаза подарила мне таблетки эффексор по 50 мг. И я их щелкаю, как семечки.

суббота Сан-Франциско – это Нью-Йорк под уклоном. Иду показывать Франсуазе квартал Хашбери. Покупаем хипповые шмотки Софи, дочке Людо. Я дарю Франсуазе виниловые пластинки “Джефферсон эрплейн”. Она дарит мне джинсовый пиджак, чтобы я “косил под молодого”. Мы неудачно припарковались, и на снятую нами тачку прилепили штраф. Один уже лежит у меня дома в ящике. Случается, я долго разглядываю его, затаив дыхание. Надо будет повесить его на стену в рамочке.

понедельник “Бэкфлип”, Сан-Франциско, 3 часа утра (в Париже полдень). Я не против диджеев во вьетнамках, но поначалу это все-таки производит странное впечатление. Ну, скажем, эти босяцкие понты обязывают его сводить в три раза лучше. Все здешние девицы похожи на Камерон Диас. Мужики совсем не догоняют, все жлобы, одеваться не умеют и танцуют хрен знает как… А все потому, что все красивые парни в Сан-Франциско – педики, а “Бэкфлип” – один из немногих клубов для натуралов. Но даже здесь девицы танцуют шерочка с машерочкой. Блонды-заводилы зажигают на волне “лесбийского шика”, но трахаться не хотят. Мужчина здесь кажется, более чем где-либо, существом необязательным.

вторник Чего не хватает Соединенным Штатам, так это сомнений. Это огромный недостаток стран-победительниц. Здесь всегда ставят на фаворитов и каждый вечер празднуют победу, не испытывая никакого чувства вины. По истечении нескольких дней в Америке любой молодой европеец чувствует себя стариком. Мне не хватает тут самокопания, экзистенциальных колебаний, тревоги по поводу эпикурейского умопомешательства. И с улыбками у них перебор! Радостные физиономии камнем ложатся мне на сердце. Мне хочется организовать покушение на канал MTV. Франсуаза со мной согласна (что большая редкость).

среда Только в Америке я чувствую себя европейцем.

четверг Почему она, а не другая? Зачем отвергать тысячи сисек ради одной только пары? Зачем отказываться от сотни писек ради одной-единственной? Франсуаза отправляется по магазинам, а я, лежа у бассейна в отеле “Стэндарт” на бульваре Сансет, нахожу наконец ответ: потому что без нее я заболеваю раком. В любви сдаешься в плен из инстинкта самосохранения.

пятница В бутике Фреда Сигала увидел, как Вайнона Райдер покупает себе (и расплачивается!) черное платье с листиком ганджи на спине. На крыше отеля “Стэндарт” располагается ночной танцбассейн под открытым небом. Вокруг сверкают небоскребы, внешние лифты огненными шарами взлетают вверх по фасадам, пустые кабинеты залиты белым неоновым светом, на билдинг напротив проецируется фильм про кунг-фу, а в роли диджея выступает грациозная азиаточка в минишортах и босоножках на высоком каблуке. Что касается меня, то я принимаю джин-севенап и кажусь себе Тайлером Дёрденом (героем “Бойцовского клуба”, который сражается сам с собой). Бассейн кишит wasted bimbos [214] , которые с истошными криками падают в голубую воду, какой-то загорелый алкоголик с квадратным подбородком обзывает Франсуазу “smoking hot”, на плазменных экранах скользят по волнам серфингисты из “Парадайз коув”, а танцоры аплодируют, когда мимо пролетает вертолет. Иногда я думаю, что мне повезло, что я живу.

суббота Все мои беды от того, что в утробе матери я слишком часто слушал “Любовь с тобой” Мишеля Польнареффа (1965). Она ставила его без конца, баюкая в невесомости мой зародыш:

Такие слова про себя говори,

Но в обществе произносить не смей.

А я плевал на людей

И на их, так сказать, мораль,

Я хотел бы заняться любовью с тобой поскорей…

Что стало бы со мной, если бы мама слушала Ива Дютея?

воскресенье “Настоящее скверно, и с каждым днем будет все хуже и хуже, пока не настанет самое худшее”. Порой мне очень хочется сказать Шопенгауэру, чтобы он заткнулся.

понедельник

Жан-Жорж, мой приятель, который обожает читать мораль всем окружающим, никогда не применяя ее к себе самому, позвонил мне утром с очередной нотацией:

– Перестань писать о себе любимом, это черт знает что, ты делаешь больно своим близким!

Может, он и прав. Я решил внять его советам. Не буду больше рассказывать свою жизнь.

вторник

Драконы изрыгали пламя. Робин Гуд решил напасть на них, потрясая увесистым копьем. Внезапно принцесса вылетела в окно замка (я забыл упомянуть, что у нее на спине выросли крылья). Но деревья поймали ее своими гигантскими деревянными руками. В это мгновенье, наконец, вмешался Гарри Поттер:

– Салямалекунга! – вскричал он, взмахнув волшебной отверткой.

И расступились небеса, и Леон Зитрон [215] (а на самом деле переодетый в него Господь Бог) ответствовал:

– Мадам, мадемуазель, месье, доообрый вееечер.

Тогда Робин Гуд пал смертью храбрых, утонув в волнах жидкого “Куломмье” [216] . Но феи и домовые рыдали горючими слезами, и тогда он воскрес и догнал принцессу, которая, кстати сказать, была очень ничего себе. Через девять месяцев у них родилось много детей.

среда Увы, мне явно не хватает воображения (или таланта), чтобы сочинять сказки. Извини, Жан-Жорж, я сделал, что мог, но теперь лучше вернусь к “проспективной автофикшн” (так определяет мое творчество Мишель Уэльбек, хотя лично я квалифицировал бы его как “публичное авторазрушение”).

четверг Я вдруг понял, что перестал сердиться на отца в тот момент, когда сам пустился во все тяжкие, как он в свое время. Что ж он меня не предупредил! (Может, он и пытался, но я, наверное, его не услышал.)

пятница Всякий раз, разругавшись, мы с Франсуазой с диким исступлением занимаемся любовью. Я иногда даже специально провоцирую ссору ради одного только счастливого примирения.

суббота По приглашению Жан-Батиста Блана и Лионеля Арасиля мы с Франсуазой едем в Горд на присуждение Катрин Милле [217] премии Сада. Мы очень мило пообедали в “Мас де Туртерон”, где Гийом Дюстан произнес фразу недели: “Ты лев, но и я не прав”. Вечером мы посетили залы пыток в замке Лакост. Эта чертова Хлоя де Лис [218] , стоило мне отвернуться, попозировала нагишом перед объективом своего супруга (в браке все-таки есть свои преимущества). Потом состоялась готическая вечеринка в “Мас де ла Гашоль”, на которой вполне “дарк” диджей внаглую сводил “Кьюр” с “Такси герл”. Короче, на этой тусовке было много “даррьёссечек” [219] , как выражается Жером Бегле (это когда телки превращаются в хрюшек).

воскресенье Мир кончается на ферме-трактире “Кастеллас”, когда сардинский бард Джанни начинает играть на гармонике в окружении своих овец. А я любуюсь сумерками, спускающимися на отроги Альп. Лаванда пахнет гарригами [220] , и наоборот. Все звери приходят ужинать с Франсуазой: такое ощущение, что мы герои “Бейба”. Я уверен, что в одном из своих буколических романов Жионо описал именно деревню Сиверг. Постарайтесь разыскать потайную тропинку, ведущую к самому прекрасному пейзажу Прованса. Зеленый, хоть и выжженный холм, на котором раболепно склоненные оливковые деревья притормаживают солнечные лучи. Ветер наведывается в листву и овевает затылки. Возможно, это самое гостеприимное место на планете. Надо бы прибить на дерево табличку: “Оскар Дюфрен был здесь позорно счастлив”.

понедельник Он зашел в туалет сразу после нее. Благодаря чему узнал, что на обед она ела спаржу, хотя уверяла его, что проспала весь день. Изменница призналась, что обедала с Людо в “Ритце”. Моча вывела ее на чистую воду!

вторник Чрезмерная известность мешает жить. Звезды уже не могут гулять, ужинать на открытой террасе, делать покупки, читать на скамейке, заниматься любовью на пляже, дергаться, как эпилептики, в “Квине”, целоваться неизвестно с кем, – короче, всякая нормальная и здоровая жизнедеятельность исключена из-за их популярности. Слава богу, я еще до этого не дошел. Все, кто стремится к чудовищной известности, попросту медленно кончают с собой. Вот почему общество так ими восторгается.