Götterdämmerung: cтихи и баллады - Всеволод Емелин

Римейк лирический

Так долго вместе прожили, что вновь…И ни хуя, по-прежнему любовь.

Деньги как объект

Не от спиртного лишней дозы,Не блеск моделей от кутюр,Глаза мне застилают слезыОт вида денежных купюр.

Людьми и Господом обижен,Раздавлен жизни сапогом,Я их ужасно редко вижу,Но это, братцы, о другом.

Не посещал я ТретьяковкуИли музей мадридский Прадо,Я на пятерки, трехрублевкиСмотрел — и лучше мне не надо.

Когда-то молодой бездельникЯ был стихами поражен:“Уберите Ленина с денег,Он для сердца и для знамен”.

Промчались дни, как бурный Терек,Другая царствует идея,И Ленина убрали с денег,Грозят убрать из мавзолея.

А раньше-то не то Есенин,Не то Маяковский писал: “Село солнце.Двое в комнате — я и Ленин,Своим профилем на красном червонце”.

И надо пропить его, да что-то мешает.Я не в силах встать, разогнуть колени:“Скажите, Ленин, отчего организм ветшает?”“Ревизионизм!”, — отвечает Ленин.

Но вот социализм со сценыСошел под бурные овации,И сразу изменились цены,А вслед за ними и ассигнации.

И в этом вот стихотворенииЯ хочу рассказать всем живущим завтраО новых деньгах не как средстве обмена                                        и накопления,А в ракурсе реди-мейла и артефакта.

Десятка — здесь запечатлелиПлотину Красноярской ГЭСНа радость рыжему злодеюИ его РАО СПС.

Полсотни — виды Петербурга,Ростральные колонны, биржа.Хоть ерундовая купюра,Но и ее все реже вижу.

Вот сто рублей — в полете смеломНад рядом греческих колоннС неэрегированным членомКвадригой правит Аполлон.

Не зря изобразили гадыНа ста рублях тот нестояк,Поскольку был под колоннадойМосковских пидоров сходняк.

Полтыщи — на клочке бумагиВо всей красе изображенИзвестный Соловецкий лагерьОсобого режима (СЛОН).

На тыще — мрачная фигураС мечом, щитом и бородой —Князь Ярослав по кличке МудрыйСтоит над волжскою водой.

Мне тыщу выдали в зарплату,Ее мне хватит ненадолго,Окраскою зеленоватойОна напоминает доллар.

На долларах хоть президентовСосредоточенные лица,Поговорить там есть хоть с кем-то,Да я не знаю по-английски.

А на рублях теперь рисуютКартиночки родного края.Не говорить же со статуей,Она совершенно неживая.

Рубли мучительно терзаютМои расстроенные нервы —Я недоволен их дизайном,Наверно, хуже только евро…

Актуализация притчи

Попросили лишь хлеба мыУ Великобритании.Полный весь микросхемамиОни камень нам дали.

Камень тот закопалиПод кустом у шоссе,Чтоб шпионил за нами,Как агент 007.

Он работал, как рацияНа секретной волне.Собирал информациюО тебе, обо мне.

В общем спецоперациюВыполнял этот камень,А потом он сломался,Дальше мы все видали.

Как сотрудник посольства,Натуральный дебил,Посеревший от злости,Каблуком его бил.

Как под сотнями камерФСБ генералОсторожно рукамиКамень тот разобрал.

Люди замерли, стоя,Аж дыханье свело,А внутри там такое!Типа вроде стекло.

Словом, конник и лыжник,Пешеход и пастух,Лучше каждый булыжникОбходи за версту.

И для вас, демократы,Эту песнь я пою,Вы попросите гранты,А дадут вам — змею.

Выборы в Белоруссии

Весь заклеванный пидарасамиОт жестоких обид утруся я.Есть на западе синеглазаяУ меня сестра — Белоруссия.

От нападок вражеских скроюсьЯ — похабник и скандалист.Соберу узелок, сяду в поездИ уеду в счастливый Минск.

Из российского безобразияВ свою молодость я вернусь,Покатаюсь там на БелАЗе яИ на тракторе “Беларусь”.

С двумястами баксов зарплатыЯ там буду кум королю.И ничем не заманят в НАТОМою молодость — Белоруссию.

Наглотался я в жизни горечиИ совершенно не в падлу мнеБудет для Александра ГригорьевичаОткрывать пивко на лыжне.

Малолетних там не насилуют,Там не курит никто траву,Там глядятся в озера синиеИ в полях там ромашки рвут.

Не пойдут белоруски в путаныТорговать своим телом вдоль трасс,Никогда белорусы не станут,Как хохлы, воровать наш газ.

Там шагают правильным курсом,Там шпионов грузинских выслали,Там на улицах нету мусораВ прямом и в переносном смысле.

Чтоб среди тоски и развратаСохранить этот мир волшебный,Я взываю к электорату:Голосуйте за Лукашенко!

Умоляю вас, Бога ради,Сохраните потомству в примерЭтот Китеж-град, эту Аркадию,Атлантиду — БССР.

Плач по поводу не включения меня (Вс. Емелина) в статью “Современные русские поэты” свободной энциклопедии “Википедия”

Кто-то владеет внедорожниками,Пароходами и газетами,Кого-то назначают художниками,Кого-то назначают поэтами.

Только престарелого мальчика-с-пальчикаКушать не хочет ни один людоед.Сколько народу поэтами назначили,А меня — нет.

Мечтал я — буду поэт современный,Будут у меня (по)читательницы.А теперь пьяный доктор порвал мне две вены,Пытаясь поставить капельницу.

Умные люди мне говорили:“В поэзию лезть не вздумай пытаться.С твоей никуда негодной фамилиейИ сексуальной ориентацией”.

Из стихотворных отделовМеня выгоняли в шею:“Займись, сынок, своим делом —Копай, например, траншею”.

Нынче у критиков талант яркий ценится,А я прохожу у них, полный мудак,Не то по ведомству доктора Геббельса,Не то по ведомству программы “Аншлаг”.

И, как дважды два — четыре,Есть повод впадать в отчаяние —Если бы хоть материли,А то ведь не замечают[5].

Зачем писал про евреев?Это нехорошо.Ни Архангельский, ни ЕрофеевНе возьмут меня в свое шоу.

У нас ведь что ни еврей,То непременно гений,Член всевозможных жюрей,Лавреат разнообразных премий.

И сколь бы я ни плакался,Будет им западлоНапечатать меня в издательстве НЛО.

Нет, я дорожку неверную выбрал,Сравнимую разве что с самоубийством.Зачем не писал, например, верлибры?Они хорошо переводятся на английский.

И перед лицом всепожирающей смертиУжасно жалею, что так и не сталПодобно поэту Андрею ДементьевуВозводить женщину на пьедестал.

Зачем писал всякую мерзость,О которой и вспоминать неудобно?Писал бы про лебединую верностьИ о всяком другом прекрасном и добром.

Короче, со взором горящим парень,Надеющийся в поэты пролезть из народу,Совет тебе — лучше блядям в бареПодавай ананасную воду.

Космос как воспоминание