Сочинения - Валерий Брюсов

Сияньем пламенной зари, —

И вновь померкли янтари.

На миг, в сияющем венце,

С улыбкой странной на лице,

Маня, предстала ей Любовь —

И в темный гроб упала вновь.

На миг зажглась над ней звезда, —

Чтоб закатиться навсегда!

Томят виденья в тишине!

В бреду больном иль в зыбком сне

Гертруда видит дальний лес,

Глубь вечереющих небес,

И лог, и три Проклятых Пня…

При свете меркнущего дня,

К сухой коре лицом припав,

Там ждет ее печальный граф.

Его глаза блестят во мгле;

Высокий посох – на земле;

А что в его руке? – кинжал?

Встал полный месяц, кругло-ал,

И чрез глазницы мрачных туч

Стал наводить на все свой луч.

И кажется Гертруде вдруг:

Благоухает лог и луг,

И снова, по траве полян,

Она бежит в ночной туман.

Слабеют силы; на ногах

Как будто цепи; хладный страх

Растет на сердце… Поворот…

И старый бук… И он… И вот

Слетает с уст невольный стон, —

И милый, милый к ней склонен!

Она сквозь слезы, чуть жива,

Лепечет нежные слова,

И слышит лепет нежных слов,

И видит страстный блеск зрачков,

И, холодея вся, как труп,

Впивает ласку жданных губ.

Что это? смерть иль страсти миг?

Стон боли или счастья крик?

Со странно-радостным лицом

Поверглась узница ничком.

В темнице, царственно-одна,

Стоит и смотрит тишина.

5

Померк на западе пожар.

Настало время тайных чар.

Раскрыли звезды ширь и высь;

Сквозь ветви эльфы пронеслись;

Вдали короной золотой

Блеснул под буком Царь Лесной;

И на поляне смех звончей

Его беспечных дочерей.

Но графа не коснется страх.

Не лезвие ль в его руках?

Не крест ли на его груди?

Но мрак все гуще впереди.

Давно прошел условный час,

Плыл месяц – и меж туч угас,

Была надежда – и прошла,

И мгла кругом, и в сердце мгла…

Слабеет, никнет гордый дух,

И граф молитву шепчет вслух:

«Ты не пришла, ты не придешь!

Твое письмо – иль смех, иль ложь!

А я, смиренный пилигрим,

Обетом связанный своим,

Посмел о радости мечтать!

Бежать я должен, словно тать,

В святую землю поспешить,

У гроба господа сложить

И прежний грех, и эту страсть!

К кресту пречистому припасть,

Да скажет мне господь: «Пролью.

Елей я на душу твою!»

Но если… Если в замке том

Она томится под замком,

И ждут ее – и суд и казнь!

О, сердце сжавшая боязнь!

О, ужас, впившийся в мечты!

Но что во тьме?.. Кто близко?.. Ты?»

Лицо закрыв густой фатой,

В одежде странницы простой,

Как черный призрак через тьму,

Гертруда тихо шла к нему.

И граф спешит навстречу ей,

Зовет небесной и своей,

И ризы влажные края

Целует, счастья не тая,

И шепчет, что им должно прочь,

Что клонится к исходу ночь.

Но, словно статуя бледна,

Молчит в его руках она

И только льнет к нему нежней,

Как тень среди других теней.

Он близостью ее сожжен,

И страсти, бьющей в сердце, он

Уже не может одолеть!

Готов он вместе умереть

За миг блаженства здесь, теперь…

Закатный месяц, словно зверь,

Взглянул на них из низких туч…

Чу! где-то близко брызнул ключ.

И вот, под мерный говор струй,

Сверкнул их первый поцелуй!

Без клятв был заключен их брак.

Свидетелем был строгий мрак;

Меж трав, обрызганный росой,

Стоял незримый аналой;

Светили звезды им с небес;

Пропел им хор могучий лес;

И эльфы, легкие, как дым,

Приветствия шепнули им;

И, мимо проходя тропой,

Благословил их Царь Лесной.

6

Храня лица спокойный вид,

Сошел наутро Туго Твид

С ватагой слуг в свою тюрьму.

Чуть факелы вспугнули тьму, —

Все вдруг поникли головой:

Лежал пред ними труп немой.

Была Гертруда хороша,

Как будто грешная душа

С восторгом отошла, пред тем

Увидев благостный Эдем.

Казалось: спит Гертруда, сжав

В руке пучок цветов и трав.

И было явно всем, что тут

Не нужен больше грозный суд!

И в тот же день бедняк пастух,

Свирелью услаждая слух,

Привел овец к Проклятым Пням,

И труп нашел, простертый там.

Граф Роберт словно тихо спал.

Высокий посох и кинжал

Лежали близ, в траве густой.

Был граф прекрасен, как живой,

С улыбкой счастья на устах.

Но в крепко стиснутых руках

С собой в могилу он унес

Прядь золотистую волос.

Начато в 1901 г.

Кончено в 1907 г.

Заключение

Оправдание земного

Ангел

Огни твоей земной вселенной —

Как тень в лучах иных миров!

Поэт

Но я люблю мой дух надменный

И яркий блеск моих оков!

Ангел

За гранью счастий и несчастий

Есть лучшей жизни небосвод!

Поэт

Но я хочу, чтоб темной страсти

Меня крутил водоворот!

Ангел

Познаешь, кинув мир случайный,

Как сожигает полнота!..

Поэт

Но для меня в любви – все тайны,

В одном лице – вся красота!

26 января 1907

Сеятель

Я сеятеля труд, упорно и сурово,

Свершил в краю пустом,

И всколосилась рожь на нивах; время снова

Мне стать учеником.

От шума и толпы, от славы и приветствий

Бегу в лесной тайник,

Чтоб снова приникать, как в отдаленном детстве,

К тебе, живой родник!

Чтоб снова испытать раздумий одиноких

И огненность и лед,

И встретить странных грез, стокрылых и стооких,

Забытый хоровод.

О радость творчества, свободного, без цели,

Ко мне вернешься ты!

Мой утомленный дух проснется в колыбели

Восторженной мечты!

Вновь, как Адам в раю, неведомым и новым

Весь мир увижу я

И буду заклинать простым и вещим словом

Все тайны бытия!

1907

Звезда

В дни юности, на светлом небе,

Признал я вещую звезду,

И принял выпавший мне жребий,

И за моей звездой иду.

И в темном мире, год за годом,

Меня кружит и водит Рок.

Я видел пред эдемским входом

Огнем пылающий клинок;

Я слепнул в нестерпимом блеске

Воздвигнутых Содомом зал;

Я грустной повести Франчески

В стране, где пет надежд, внимал…

Зачем же в лабиринт всемирный

Тяну я дальше нить свою?

Кому я ладана, и смирны,

И злата – царский дар таю?

Не даст ответа светоч горний…

Ад пройден, и за мной Эдем…

И все спокойней, все покорней

Иду я в некий Вифлеем.

1906

Фаэтон

Как в полдень колесница Феба

Стоит на ясной высоте,

По крутизне земного неба

И я взнесен к своей мете.

Я вижу с вечного зенита

Со всех сторон отвесный скат,

И мне одна стезя открыта:

Дуга крутая на закат!

Быть может, коней не сдержу я,

Как древле оный Фаэтон,

И звери кинутся, ликуя,

Браздить горящий небосклон.

Тогда, Кронион, суд исполни

И гибелью покрой мой стыд:

Пусть, опален зубцами молний,

Паду к ногам Океанид.

7 июня 1905

Зеркало теней 1909–1912

На груди земной

Покуда на груди земной

Хотя с трудом дышать я буду,

Весь тронет жизни молодой

Мне будет внятен отовсюду!

А. Фет

Веселый зов весенней зелени,

Разбег морских надменных волн,

Цветок шиповника в расселине,

Меж туч луны прозрачный челн,

Весь блеск, весь шум, весь говор мира,

Соблазны мысли, чары грез, —

От тяжкой поступи тапира

До легких трепетов стрекоз, —

Еще люблю, еще приемлю,

И ненасытною мечтой

Слежу, как ангел дождевой

Плодотворит нагую землю!

Какие дни мне предназначены

И в бурях шумных, и в тиши,

Но цел мой дух, и не растрачены

Сокровища моей души!

Опять поманит ли улыбкой

Любовь, подруга лучших лет,

Иль над душой, как влага зыбкой,

Заблещет молний синий свет, —

На радости и на страданья

Живым стихом отвечу я,

Ловец в пучине бытия

Стоцветных перлов ожиданья!

Приди и ты, живых пугающий,

Неотвратимый, строгий час,

Рукой холодной налагающий

Повязку на сиянье глаз!

В тебе я встречу новый трепет,

Твой лик загадочный вопью, —

Пусть к кораблю времен прицепит

Твоя рука мою ладью.

И, верю, вечностью хранимый,

В тех далях я узнаю вновь

И страсть, и горесть, и любовь,

Блеск дня, чернь ночи, вёсны, зимы!.

1911

На вечернем асфальте

Мысли священные, жальте

Жалами медленных ос!

В этой толпе неисчетной,

Здесь, на вечернем асфальте,

Дух мой упорный возрос.

В этой толпе неисчетной

Что я? – лишь отзвук других.

Чуткое сердце трепещет:

Стон вековой, безотчетный

В нем превращается в стих.

Чуткое сердце трепещет

Трепетом тонкой струны,

Слышит таинственный ропот…

Шар электрический блещет

Мертвым лучом с вышины.

Слышит таинственный ропот

Сердце, в молчаньи толпы.

Здесь, на вечернем асфальте,

Словно предчувствие – топот,

Даль – словно в вечность тропы.