Выжившие: Начало - Илья Тамбовцев

— Антоша, принеси спирт. Можно водку.

Антон мгновенно растворился в ночной темноте подъезда, где у входа караулили дорогу Иванов и Орлов. Спустя две минуты мужчина вернулся и дал небольшую баночку со спиртом старику, и тот поблагодарил его. Федор Николаевич добавил несколько капель в свой раствор, запах которого стоял во всем подвале, сладкий, но резкий.

Олег неподвижно лежал на раскладушке напротив старика. Небольшая колеблющаяся стена огня перекрывала ему половину лица Федора Николаевича. Шевелить руками было невыносимо — постоянно начинали чесаться содранные и обожженные ладони. Где-то в позвоночнике стояла острая колющая боль от укуса мухи, ноги были ватными. Сам юноша весь побледнел, да настолько, что немного почернел. Глаза слипались, лицо онемело. Почему все так вышло? И нет, не с мухами, а в принципе? Почему книги про пост-апокалипсис или фантастические фильмы вдруг стали жестокой реальностью, с которой можно сделать только одно: смириться. Привыкнуть, адаптироваться под условия и жить дальше. Той же жизнью. И все равно, что жизнь той уже не будет. Слишком сложно. Естественный отбор: терпи потери близких, ранения, смерть вокруг или умри. Другого выбора нет, если хочешь жить. Но какой бы жизнь не была, она всегда будет сложной.

А Настя? Где она, если Краснов уехал неизвестно куда. Осталась она там же или покинула город с отрядом «Шторма»? Неясно. Именно это и пугает, когда не знаешь ответ на вопрос, который дал бы ответ на другие вопросы. Не радиация, не болезнь, не пожары и не война группировок окутали земной шар, а неизвестность. Ее нужно бояться, ведь именно она породила все это. Не случилась бы катастрофа, если бы знали одни люди, что другие хотят сделать с Луной. Неизвестность… Сколько она еще будет преследовать остатки человечества? И сколько люди будут сами себе строить проблемы?

Папа, мама, бабушка, дедушка…Где они все? Отец мертв, мама покинула город, даже не попытавшись найти сына. А бабушка с дедушкой? Неизвестно. Снова неизвестность… А куда вообще выезжают? В другой город? Отец говорил, что во всех городах «такое» творится. Тогда куда? Ответ очевиден и опять связан с неизвестностью. Это толстая и крепкая нить, которая стала контролировать людей после катастрофы. Даже не знаешь, что с тобой произойдет, если выйдешь просто подышать воздухом, любуясь руинами и вдыхая надоевший дым от огня. Может, застрелит зомпод, может какая-нибудь тварь иссушит тебя, как того трупа мухи, а может болезнь…

Жгучая боль пронзила левую ладонь. Федор Николаевич наносил на нее свой бальзам. Это была густоватая прозрачная жидкость, которую Олег видел впервые. Подросток вскрикнул от боли.

— Ой, прости, ты, наверное, спал? — спросил старик.

— Я не знаю. Задумался просто.

— А-а-а… А о чем задумался? — заинтересованно спросил старик. Олег чувствовал, что ему можно доверять.

— Да так… О произошедшем.

— Это да… — продолжал наносить лекарство Федор Николаевич, сосредоточенно смотря в места укусов мошек, и при этом говорил он с добротой и некой простотой. — У тебя отец погиб. Он много сделал для того, чтобы мы сейчас все жили и потихоньку покидали этот город. Но я вижу, что тебя больше другое беспокоит.

— Жить буду?

Старик хихикнул и сказал:

— Будешь. Укусы мошек можно и кремом вылечить. Только, чтобы тебя спасти от укуса мухи, придется постараться. Это противное насекомое слишком много крови у тебя забрало и задело пару нервных сплетений, из-за которых ты сейчас слабо чувствуешь ноги. Кровь-то мы тебе зальем, достаточно донора найти и несколько катетеров… У тебя какая группа крови?

— Первая положительная.

— Эх, такую же придется искать. Нужно с бойцами поговорить.

— А если мне не делать переливание, то что?

— В обмороки будешь падать постоянно. У тебя малокровие сейчас. Еще пол-литра потеряешь и все. А в нынешнее время, особенно в городах, кровь запросто потерять, если рядом есть зомподы или мутанты.

— А вы не знаете, что произошло?

— Нет, молодой человек… — немного подумав, старик исправил ответ: — Хотя, знаю, но не уверен в своей гипотезе, и поэтому не хочу тебя вводить в заблуждение.

— Скажите, пожалуйста. Гипотеза — это хотя бы что-то, фактов совсем нет.

— Согласен. Фактов совсем нет… — повторил фразу Федор Николаевич и вздохнул. — Но гипотезами сыт не будешь. Человеку нужны только факты, а эти теории и не факт, и не миф. Но люди принимают за факт абсолютно все, что услышат. Лишь редкие не будут всему верить. Как правило, это люди, которые не хотят ни во что верить, либо люди, знающие истину.

— Вы думаете, такие остались? — слабо спросил Олег.

— Я думаю, что сейчас ситуация несколько иная. Люди, которые знают правду, устроили все это. А раз они устроили это, то логично, что позаботились о своей жизни и выжили. Не будут же они взрывать Луну, сжигать земной шар, захватывать с помощью зомподов военные объекты и при этом находится на виду всех этих катаклизмов?

— А при чем здесь зомподы?

— Обратите внимание: зомподы. Почему их так называют? Подобные зомби. Вы не задавались вопросом, почему вдруг вооруженные силы нашей страны, защищавшие в первые часы людей от катастрофы наравне с «штормовцами», вдруг стали убивать всех и обрели признаки мутантов, с которыми мы воюем? Кто-то зомбировал их, настроил против нас. Значит, мы кому-то невыгодны.

— То есть военные тоже были на нашей стороне?

— А как же? Это ведь они организовали эвакуацию. По-моему, именно вы вышли из леса и пошли в город через колонну. Разве вы не видели военную технику?

— Видел. Но там же я видел зомподов…

— Это был не зомпод, — старик резко прервал Олега. — Это был мутант, по типу обращенных, которых врачи безрезультатно пытаются вылечить. Зомподы ведут себя, как люди, но только более агрессивные, выносливые и дерзкие. И действуют, словно по команде. Вот заметьте, час прошел с момента как вы с Мишей Ивановым устроили взрыв в подъезде, который зомподам виден, как на ладони, и зная, что в городе остались мы, никто из них не приехал за нами. А почему? Не было команды. Именно эта система алгоритмов играет не в пользу зомподов. Пока не дадут команду, они не начнут стрелять.

— Почему вы не эвакуировались?

— Не мог. Морально не мог. Начались смерти, началась эпидемия этой неизвестной болезни, солдаты возвращались ранеными, и при чем тяжело ранеными. В городе остались только фельдшеры, приехавшие из деревень и младший медперсонал. И те в малом количестве. Я, как врач-хирург, чьи возможности очень бы пригодились больным, остался. Мне было жалко молодых ребят из «Шторма». Александр Григорьевич, твой отец, говорил,