Стихотворения - Николай Рубцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Журавли
Меж болотных стволов красовался востокогнеликий…Вот наступит октябрь – и покажутся вдругжуравли!И разбудят меня, позовут журавлиные крикиНад моим чердаком, над болотом, забытым вдали…Широко по Руси предназначенный срок увяданьяВозвещают они, как сказание древних страниц.Все, что есть на душе, до конца выражает рыданьеИ высокий полет этих гордых прославленных птиц.Широко на Руси машут птицам согласные руки.И забытость болот, и утраты знобящих полей —Это выразят все, как сказанье, небесные звуки,Далеко разгласит улетающий плач журавлей…Вот летят, вот летят… Отворите скорее ворота!Выходите скорей, чтоб взглянуть на высоких своих!Вот замолкли – и вновь сиротеет душа и природаОттого, что – молчи! – так никто уж невыразит их…
<1965>
Осенние этюды
1
Огонь в печи не спит,перекликаясьС глухим дождем, струящимся по крыше…А возле ветхой сказочной часовниСтоит береза старая, как Русь, —И вся она как огненная буря,Когда по ветру вытянутся ветвиИ зашумят, охваченные дрожью,И листья долго валятся с ветвей,Вокруг ствола лужайку устилая…
Когда стихает яростная буря,Сюда приходит девочка-малюткаИ робко так садится на качели,Закутываясь в бабушкину шаль.Скрипят, скрипят под ветками качели,И так шумит над девочкой береза,И так вздыхает горестно и страстно,Как будто человеческою речьюОна желает что-то рассказать.Они друг другу так необходимы!
Но я нарушил их уединенье,Когда однажды шлялся по деревнеИ вдруг спросил играючи: «Шалунья!О чем поешь?» Малютка отвернуласьИ говорит: «Я не пою, я плачу…»Вокруг меня все стало так уныло!Но в наши годы плакать невозможно,И каждый раз, себя превозмогая,Мы говорим: «Все будет хорошо».
2
И вот среди осеннего безлюдьяРаздался бодрый голос человека:– Как много нынче клюквы на болоте!– Как много нынче клюквы на болоте! —Во всех домах тотчас отозвалось…От всех чудес всемирного потопаДосталось нам безбрежное болото,На сотни верст усыпанное клюквой,Овеянное сказками и быльюПрошедших здесь крестьянских поколений…Зовешь, зовешь… Никто не отзовется…
И вдруг уснет могучее сознанье,И вдруг уснут мучительные страсти,Исчезнет даже память о тебе.И в этом сне картины нашей жизни,Одна другой туманнее, толпятся,Покрытые миражной поволокойБезбрежной тишины и забытья.Лишь глухо стонет дерево сухое…«Как хорошо! – я думал. – Как прекрасно!»И вздрогнул вдруг, как будто пробудился,Услышав странный посторонний звук.
Змея! Да, да! Болотная гадюкаЗа мной все это время наблюдалаИ все ждала, шипя и извиваясь…Мираж пропал. Я весь похолодел.И прочь пошел, дрожа от омерзенья,Но в этот миг, как туча, над болотомВзлетели с криком яростные птицы,Они так низко начали кружитьсяНад головой моею одинокой,Что стало мне опять не по себе…
«С чего бы это птицы взбеленились? —Подумал я, все больше беспокоясь. —С чего бы змеи начали шипеть?»
И понял я, что это не случайно,Что весь на свете ужас и отраваТебя тотчас открыто окружают,Когда увидят вдруг, что ты один.Я понял это как предупрежденье, —Мол, хватит, хватит шляться по болоту!Да, да, я понял их предупрежденье, —Один за клюквой больше не пойду…
3
Прошел октябрь. Пустынно за овином.Звенит снежок в траве обледенелой,И глохнет жизнь под небом оловянным,И лишь почтовый трактор хлопотливоТуда-сюда мотается чуть свет,И только я с поникшей головою,
Как выраженье осени живое,Проникнутый тоской ее и дружбой,По косогорам родины брожуИ одного сильней всего желаю —Чтоб в этот день осеннего распадаИ в близкий день ревущей снежной буриВсегда светила нам, не унывая,Звезда труда, поэзии, покоя,Чтоб и тогда она торжествовала,Когда не будет памяти о нас…
Октябрь 1965
О Пушкине
Словно зеркало русской стихии,Отстояв назначенье свое,Отразил он всю душу России!И погиб, отражая ее…
1965
Однажды
Однажды Гоголь вышел из каретыНа свежий воздух. Думать было лень.Но он во мгле увидел силуэтыПолузабытых тощих деревень.
Он пожалел безрадостное племя.Оплакал детства светлые года,Не смог представить будущее время —И произнес: – Как скучно, господа!
1965
Приезд Тютчева
Он шляпу снял, чтоб поклонитьсяСтаринным русским каланчам…А после дамы всей столицыО нем шептались по ночам.
И офицеры в пыльных буркахПотом судили меж равнинО том, как в залах ПетербургаБлистал приезжий дворянин.
А он блистал, как сын природы,Играя взглядом и умом,Блистал, как летом блещут воды,Как месяц блещет над холмом!
И сны Венеции прекрасной,И грустной родины привет —Все отражалось в слове ясномИ поражало высший свет.
1965
Дуэль
Напраснодуло пистолетаВраждебно целилось в него:Лицо великого поэтаНе выражало ничего!Уже давно,как в божью милость,Он молча верилВ смертный рок.И сердце Лермонтова билось,Как в дни обыденныхтревог.Когда же выстрел грянул мимо(Наверно, врагНе спал всю ночь!),Поэт зевнул невозмутимоИ пистолет отбросил прочь…
1965
Я переписывать не стану…
Я переписывать не стануИз книги Тютчева и Фета,Я даже слушать перестануТого же Тютчева и Фета,И я придумывать не стануСебя особого, Рубцова,За это верить перестануВ того же самого Рубцова,Но я у Тютчева и ФетаПроверю искреннее слово,Чтоб книгу Тютчева и ФетаПродолжить книгою Рубцова!..
Зимняя песня
В этой деревне огни не погашены.Ты мне тоску не пророчь!Светлыми звездами нежно украшенаТихая зимняя ночь.
Светятся, тихие, светятся, чудные,Слышится шум полыньи…Были пути мои трудные, трудные.Где ж вы, печали мои?
Скромная девушка мне улыбается,Сам я улыбчив и рад!Трудное, трудное – все забывается,Светлые звезды горят!
Кто мне сказал, что во мгле заметеленнойГлохнет покинутый луг?Кто мне сказал, что надежды потеряны?Кто это выдумал, друг?
В этой деревне огни не погашены.Ты мне тоску не пророчь!Светлыми звездами нежно украшенаТихая зимняя ночь…
<1965>
Стихи
Стихи из дома гонят нас,Как будто вьюга воет, воетНа отопленье паровое,На электричество и газ!
Скажите, знаете ли выО вьюгах что-нибудь такое:Кто может их заставить выть?Кто может их остановить,Когда захочется покоя?
А утром солнышко взойдет, —Кто может средство отыскать,Чтоб задержать его восход?Остановить его закат?
Вот так поэзия, онаЗвенит – ее не остановишь!А замолчит – напрасно стонешь!Она незрима и вольна.
Прославит нас или унизит,Но все равно возьмет свое!И не она от нас зависит,А мы зависим от нее…
1965
Кружусь ли я…
Кружусь ли я в Москве бурливойС толпой знакомых и друзей,Пойду ли к девушке красивойИ отдохну немного с ней,
Несусь ли в поезде курьерскомОт всякой склоки и обидИ в настроенье самом мерзкомИщу простой сердечный быт,
Засну ли я во тьме сарая,Где сено есть и петухи,Склоню ли голову, слагаяО жизни грустные стихи,
Ищу ль предмет для поклоненьяВ науке старцев и старух, —Нет, не найдет успокоеньяВо мне живущий адский дух!
Когда, бесчинствуя повсюду,Смерть разобьет мою судьбу,Тогда я горсткой пепла буду,Но дух мой… вылетит в трубу!
Октябрь 1965
Кого обидел?
В мое окно проникли слухи.По чистой комнате моейОни проносятся, как мухи, —Я сам порой ношусь по ней!
И вспомнил я тревожный ропотВечерних нескольких старух.Они, они тогда по тропамСвой разнесли недобрый слух!
– Ему-то, люди, что здесь надо?Еще утащит чье добро! —Шумели все, как в бурю стадо…И я бросал свое перо.
Есть сердобольные старушкиС душою светлою, как луч!Но эти! Дверь своей избушкиХоть запирай от них на ключ!
Они, они – я это видел! —Свой разнесли недобрый слух.О Русь! Кого я здесь обидел?Не надо слушать злых старух…
Ночное
