Имя твоего ангела - Марат Кабиров

И, действительно, рядом с их любовью все было незначительным, не стоящим внимания.

Вскоре Анна, окончив училище, учительницей музыки приехала в деревню Хамита. К этому, конечно, приложил руку и Хамит.

Немало ему пришлось топтать дорожку в районный отдел образования. А когда добился своего, радости его не было предела.

Только вот поделиться радостью было не с кем. Родители сторонились разговора об этом. Братья были в армии. А друзья, как ему казалось, не могли до конца понять глубину его чувств. Но он был счастлив.

Приехав в деревню, Анна стала жить у Гульчачак. По соседству.

Встречались каждый день. Надо-не надо были всегда вместе. Теперь уже никто не сомневался в глубине их чувств. Не ограничивали они себя и нравственными нормами. В море любви они бросились оба с головой и без страха. И жили счастливо, купаясь в любви и до остальных им не было дела.

Распространившиеся было в начале разговоры – затихли. В душе все радовались их чистой любви и считали недостойным говорить о них плохо. А когда она за короткий срок научилась говорить и по- татарски, некоторые с сожалением говорили: «И чего она не татарка.

Такая хорошая девушка». И действительно, Анна завоевала уважение односельчан не только тем, что быстро научилась говорить по- татарски, но и своим поведением, отзывчивостью и добротой. На нее уже не смотрели, как на чужую, приняли ее, любили как родную. И все же все ждали чего-то не предвиденного от их такой прекрасной любви.

Такая светлая чистая любовь не может быть долгой, считали они, и ждали какого-то несчастья. И усиливало это предположение то, что он был татарином, а она русской. Говорить о них плохо никто не хотел.

И это только усиливало надежду влюбленных на будущее.

Даже слова матери, сказанные тогда, сейчас звучали совершенно по-другому. Она же не сказала: «Ты на ней не женишься». Она сказала: «Ты будешь тринадцатым». Следовательно, родители не собираются противостоять их свадьбе.

Хотя они и были вместе очень счастливы, но Хамит все же заметил поселившуюся в глазах Анны тоску. Сначала он ничего не сказал об этом. Но потом молчать уже не смог, но Анна ничего вразумительного не ответила.

– Нет, это тебе только кажется, – улыбнулась она.

– Нет, – возразил ей Хамит,- ты чего-то боишься, о чем-то жалеешь.

Анна посмотрела так, будто видит его впервые, а потом улыбнулась такой улыбкой, что душа готова была растаять:

– Нет, дорогой. О чем я могу жалеть?! А боюсь я только одного – потерять тебя.

Но глаза ее даже тогда, когда она улыбалась, не могли скрыть тоску. Парень видел это, но докапываться до истины не считал нужным.

– Ты не бойся меня потерять и ни о чем не сожалей, ладно? Мы будем счастливы.

Через некоторое время он узнал, что Анна в положении.

Тогда Хамит, желая рассеять тоску в глазах девушки, мечтал вслух об их счастливом будущем.

– Мы с тобой вдвоем… Мы вдвоем будем жить так счастливо…

Мы с тобой…

Анна с улыбкой выслушала все это, а потом поднесла пальцы к его губам. Какое-то мгновение она нежно смотрела на него, прислонила голову к его груди, а затем, взяв в руки его правую ладонь, поднесла к своему животу.

– Сейчас нас, Хамит, уже не двое, – сказала она, немного смутившись. – Я… Это… Мы… У нас будет ребенок.

Хамит не ожидал таких слов. Сначала он подумал, что ему это послышалось. Но потом схватил Анну в объятия и стал целовать:

– Единственная ты моя! Дорогая! Женушка моя! Спасибо тебе, душенька!

Успокоившись после первых волн радости, он увидел, как по лицу Анны бегут слезы. Она плакала навзрыд. Хамит на мгновение остался без слов. Он нежно вытер их.

– Не плачь, моя единственная.

– Я так счастлива с тобой, Хамит, – сказала женщина вздрагивающим от слез голосом. – Ты не бросай меня, ладно.

Единственный ты мой…

– Я тебя никогда, никогда, никогда не брошу!..

Узнав о том, что Анна в положении, Хамит заговорил о женитьбе. Выждав момент, когда родители были в настроении, он начал разговор.

– Отец, мама, я решил жениться…

Эти слова, будто окатили их холодной водой. За мгновение они преобразились. Лицо матери покрыло какое-то серое облако, отец стал мрачнее тучи.

– На ком?

Этот вопрос, естественно, был для того, чтобы затянуть время, собраться с мыслями. Хамит какое-то время молчал, затем, чтобы как- то поднять свое настроение, улыбнулся:

– На Анне.

Отец ничего не ответил. Мать укоряющим взглядом посмотрела на него и уставилась в пол.

Молчание длилось долго.

В семье, которой только что царили мир и согласие, воцарилась враждебность. Показалось, что она испытывает силу духа. И Хамит неожиданно для себя подумал: «Как, оказывается, чужды мне эти люди. Они не хотят моего счастья, считают меня своим врагом». Он даже удивился своим мыслям. Это ведь люди, которые заботились о нем, вырастили. Это же отец с матерью. Самые святые люди. На небе Бог, а на земле они. Но подумал, что подумал.

– Я ждал этого, – сказал через некоторое время отец. – Нет для отца ничего светлее, чем весть о женитьбе своего сына. Брат вон твой сбежал и потерялся. То ли жив, то ли нет. Ни письма, ни весточки. А ты вот перед нами и говоришь о женитьбе. Этого мы давно ждали и день этот должен бы быть самым счастливым. Но ты отобрал у нас это чувство.

Воцарилась такая тишина, что можно было услышать, как стучит сердце. Но биения сердец слышно не было. Казалось, что в этом доме нет ни одного сердца.

Отец сказал, как отрезал:

– На русской не женишься!

Эти слова должны были ударить молнией. Но Хамит был спокоен. Он был готов к этому и ждал, казалось, именно эти слова.

-В деревне двенадцать человек женились на русской, – сказал он спокойно, – и все повстречались с каким-то несчастьем. Вы думаете, что это случится и со мной. Но я буду совсем несчастлив без нее.

Опять воцарилась тишина.

– Мать, пойди, покорми своих кур…

Нехотя мать вышла из дома. Отец, тихо встав с места, подошел к окну. Так он простоял долго. Терпению Хамита начал приходить конец.

– Отец…

Отец резко повернулся и ударил поднявшегося с места сына.

Хамит отлетел на пол. Хотел встать. Но отец снова схватил его.

Ударил еще раз. Парню было нелегко. В его сердце была боль, обида, чувство унижения. Но отец не дал укорениться этим чувствам, бил его со всех сил.

Затем, тяжело вздохнув, сел на стул. Он не сказал ни слова.

Только лицо его было убито горем, да руки чуть заметно дрожали.

И Хамит, тихонько приподнявшись, сел на пол. Краем ладони вытер окровавленный нос, губы. Боли он не почувствовал. Но от унижения хотелось плакать. Поэтому ничего не сказал. Ему казалось, что если он заговорит, то обязательно заплачет.

Отец ушел в маленькую комнату и через некоторое время принес пол-литровую банку водки. Поставил на стол две чашки.

Какое-то время смотрел на сына молча. Протянул руку. Хамит посмотрел на протянутую руку и сам встал.

– Садись, – сказал отец, – указав на стул, – нужно пропустить по одной.

– Я не пью.

– Выпьешь.

Отец налил в обе чашки по половинке.

– Идем.

Хамит не очень дружил с водкой. Никогда не пил перед отцом.

Немного смутившись, выпил. Водка обожгла рану на губах. Хамит сморщился. Отец, немного усмехнувшись, посмотрел на него.

– Когда думаешь справлять свадьбу?

– А?!

Хамит не ожидал такого поворота. Мгновенно исчезли все его обиды, переживания.

– Быстрее бы справить.

– Вы, молодые, стараетесь все сделать быстро…

– Спасибо тебе, отец!

– Спасибо, – передразнил его отец, – как будто нет уже девушек у татар… Исчезни, а не то опять попадет.

Хамит радостный убежал.

Встретившись с Анной, он поспешил ее обрадовать.

– Дорогая, мои согласны. Ты поговорила со своими, на какое время запланируем свадьбу?

Анна не ответила.

Она стояла, закрыв глаза.

– Мои не согласны, – сказала она с каким-то спокойствием, – говорят, мы не растили дочь, чтобы отдать ее за татарина – Ладно, согласятся еще, ты ведь знаешь взрослых. Мои тоже сначала были против.

– Мои давно уже против. Это началось с того времени, как они узнали, что мы с тобой дружим. Каждый раз говорили мне об этом.

Мама даже ходила в РОНО. Просила, чтобы меня перевели в другую деревню. Когда я сказала о свадьбе, дома был полный разгром.

Хамит обнял девушку сильнее.

– А ты сказала, что беременна?

– Сказала… – девушка прикусила губы, чтобы не заплакать. – Велели сделать аборт.

– Аборт?!

Хамит не ожидал такого.

– Только пусть попробуют!

– Они попробуют, Хамит… Нам, наверное, не суждено быть вместе.

Анна, прижавшись к груди парня, горько заплакала.

Парень стоял молча. Слезы девушки, казалось, огнем заполняют его душу.

– Если добром не согласятся, они тебя больше не увидят, – сказал он.