Мой-мой - Владимир Яременко-Толстой

Пия одета в белую дутую курточку и черные коротковатые брючки под ботинки на высокой платформе, из-под курточки выглядывает коричневый пуловер. С нею ее вчерашняя подруга. Светлые волосы, вздернутый, немного поросячий финский носик. Обе они толстенькие, улыбчивые и чем-то даже очень похожи одна на другую. Две абсолютно типичные финки. По неведению их можно было бы даже принять за мать и дочь, но я знаю, что это не так. Еще с ними мужчина, тоже типичный финн. Ему лет пятьдесят, волосы у него светлые и очень коротко стрижены. Он тоже улыбается во весь рот.

Они приветствуют меня, как героя. Очевидно, мой монументальный выход на балкон стал уже достоянием всего консульства. Меня разглядывают с нескрываемым любопытством.

– Это мои друзья Лиза и Тимо, – говорит Пия. – Знаешь, я побоялась прийти одна.

Я жму Лизе и Тимо руки и говорю:

– Рад познакомиться. Владимир.

Они раздеваются и подсаживаются к моему столику. Пия садится рядом со мной. Лиза и Тимо – напротив. Они все заказывают себе пиво.

– Куда вы еще ходили? – интересуется Пия.

– Мы были в "Спартаке". А вы долго сидели?

– Не очень. Лиза была такая пьяная. И два этих мужчины тоже.

Один, который подходил к нам – прокуратор. Он нам весь вечер всякие страшные истории рассказывал.

– Подожди, наверное, не прокуратор, а – прокурор!

– Да, точно – прокурор!

Ага, теперь мне становится ясно, почему этот человек позволял себе такие вольности. Значит – прокурор! Да, в нашем районе всякой подобной шушеры хоть отбавляй. Здесь и Большой Дом, и всяческие ментовские конторы, и военные училища. Вот они здесь по ресторанчикам и шарятся, яйца к девкам подкатывают.

– Извини, – говорит Пия, – мои друзья плохо говорят по-русски.

Давай говорить по-английски, чтобы всем было понятно!

Мы переходим на английский, и тут же Лиза и Тимо жадно набрасываются на меня с расспросами. Кто я, откуда, и чем занимаюсь? Волей-неволей я вынужден рассказывать о себе. Когда дохожу до своего возвращения в Петербург, Лиза понимающе мне подмигивает и говорит:

– Ты приехал сюда, чтобы встретить Пию?

Я смотрю на Пию. Она смотрит на меня выжидающе.

– Раньше я об этом не думал, но теперь мне кажется, что да.

Им нравится мой ответ, и они все смеются.

Лиза из всех самая любопытная. Чтобы ее немного осадить, перехожу в наступление и сам начинаю расспрашивать о ней.

– Я в России недавно, – говорит Лиза. – До этого долго работала в

Африке и в Польше. Тимо тоже работал в Польше.

– Мувеш по-польску? – спрашиваю я ее.

Лиза радуется, словно ребенок, и переходит на польский. Тимо тоже заметно приободряется и присоединяется к нам. Пия с интересом прислушивается, стараясь хоть что-то понять. Оказывается, муж Лизы был поляком. Сейчас они в разводе, но у них двое детей. Один мальчик уже взрослый и живет в Финляндии сам по себе, а другой – Ян, еще ходит в школу и живет с Лизой.

Тут Тимо собирается. Ему надо куда-то идти. Лиза начинает переговариваться с ним по-фински и идет провожать до двери.

Пользуясь случаем, я поворачиваюсь к Пие:

– Ну, а теперь я хочу узнать что-нибудь о тебе.

– Я живу с сыном, одна, без мужа, – грустно говорит она. – Так бывает. Моего сына зовут Кай, он у меня рыженький и очень красивый. Ему девять лет.

К нам возвращается Лиза и говорит:

– Тимо вернется. Ему понравилось говорить с Владимиром по-польски.

– Я хочу что-нибудь кушать, – говорит Пия.

– Я есть ничего не буду, – говорит Лиза, – только возьму себе еще пива, а вы себе что-нибудь закажите.

Мы с Пией заказываем себе по салату с крабовыми палками и едим. Лиза пьет пиво и смотрит на нас. Беседа на какое-то время прерывается. В насупившем затишье я начинаю улавливать отрывки разговора из-за соседнего столика. Там сидит пожилая женщина – хозяйка кафе с каким-то дяденькой и жалуется ему на жизнь. Думая, что мы иностранцы, они говорят открытым текстом, не понижая голоса.

– Знаешь, о чем они говорят? – спрашиваю я Пию.

– О чем?

– Это хозяйка кафе. Она рассказывает, как к ней постоянно приходят и требуют денег различные люди. Она уже не знает, кому платить. Когда у нее до этого было другое кафе, ей было просто. Она платила кому-то одному, и ее не трогали. А здесь ей не понять, кто есть кто – все чего-то хотят. Иногда просто приходят какие-нибудь менты и требуют, чтобы она их бесплатно кормила.

– И она их кормит?

– Кормит. А что ей остается делать? Она говорит, что если так будет продолжаться дальше, ей придется закрыть кафе.

– Это было бы жалко, – говорит Пия. – Знаешь, мы можем сказать в консульстве, чтобы все ходили сюда обедать. У нас работает 80 человек.

Лиза одобрительно кивает.

– Думаю, это не поможет.

– Может, и не поможет, но все равно попробовать можно. Когда я первый раз была в России в 1993 году, я работала не в консульстве, а в частной фирме. Тогда к нам тоже приходили бандиты. Один раз даже с автоматами. Мы продавали финские кухни. Иногда было страшно. Поэтому я не хотела тогда здесь долго остаться и вернулась в Финляндию.

– А ты давно работаешь в консульстве.

– Я приехала сюда в августе.

– Тебе здесь нравится?

– Я не знаю.

В "Лаборатории" мы сидим уже около двух часов. Хозяйка кафе уже выпроводила дяденьку, которому жаловалась, предварительно его чем-то покормив. На их место приходят две разряженные, возбужденные девицы, в которых я узнаю наших старых знакомых. Нет ни малейших сомнений, что они идут прямиком от Гадаски. Они наперебой что-то горячо обсуждают, делятся, очевидно, свежими впечатлениями.

– Ну, как было? – кричу я им через столик.

– Она теперь звезда! – гордо говорит более страшная, указывая на более симпатичную.

– Ты их знаешь? – спрашивает меня Пия.

– Второй раз в жизни вижу. Как и тебя, впрочем…

Глава 15. "НАПУЙ ФИРМОВЫЙ". ПОЦЕЛУЙ ВО ДВОРЕ. ПЕРВАЯ НОЧЬ.

Пия с Лизой вдруг собираются уходить.

– А как же Тимо? – спрашиваю я Лизу. – Ты ведь сказала, что он еще вернется?

– Он придет позже и сразу ко мне домой. Мы идем сейчас ко мне. Ты хочешь пойти с нами? Это совсем близко. Я тебя приглашаю.

Мы выходим на улицу в темную петербургскую ночь, местами освещенную уличными фонарями, и поворачиваем по Чайковского к Таврическому Саду. Моя интуиция просыпается и начинает нашептывать мне, что домой я, может быть, вернусь только завтра. Я бросаю взгляд в сторону своего дома, где меня ждет Гадаски. Может ему позвонить и взять с собой? Нет, я не буду этого делать. Я брошу его, как бросал он меня ради своих баб в Лондоне. Пусть поскучает. В конце концов, он может сходить в "Конюшенный двор" или позвонить девушке-микроцефалу.

У Таврического Сада мы поворачиваем по Потемкинской налево и идем в сторону Невы. Проходим мимо Павильона Цветов, переходим Шпалерную. Перед нами слепые зеницы окон закрывшегося много лет назад гастронома. Мы проходим мимо и заворачиваем в подворотню.

– Здесь живет Пия, – сообщает мне Лиза и кивает на первый подъезд справа. – А я живу там дальше, через двор.

Построенный во времена перестройки, комплекс элитных домов на Набережной Робеспьера выглядит внешне уродски. Тогда строить жилье получше еще только начинали. Посередине двора находится, обнесенная забором, охраняемая стоянка для автомобилей.

– Здесь стоит моя машина, – говорит Лиза.

– У меня тоже скоро будет машина, – говорит Пия.

– У меня есть собака, – предупреждает Лиза. – Ее зовут Кулка. Это по-польски.

Я знаю, что это значит. Кулка – в переводе с польского означает "пуля", "пулька". Кулка – это длинная рыжая такса, радостно встречает нас в прихожей лизиной квартиры, подпрыгивая от необузданных эмоций, как мячик, чуть ли не потолка.

Навстречу с учебником математики в руке выходит широкоулыбающийся Ян.

– Кулка, Кулка, Кулка! – зовет Пия, протягивая собаке тапок.

– Мы будем пить "напуй фирмовый", – заявляет нам Лиза.

– А что это такое? – спрашиваю я, хотя знаю, что "напуй фирмовый"

– это фирменный напиток. Просто, меня интересует состав.

– Это то, что пьют все финские дипломаты в Варшаве, – авторитетно объясняет Лиза, – это "Зубровка" с "сокем яблоковем".

С этими словами она достает из холодильника бутылку "Зубровки" и пакет яблочного сока, и смешивает нам гремучий коктейль. На вкус это вполне неплохо, но я сразу чувствую, как резко бьет этот напиток в голову.

Квартира Лизы выглядит уютно. Внутри дома вообще все не так, как может показаться снаружи. Потолки чуть выше советского стандарта, а комнаты чуть больше. На полу паркет. Квартира Лизы со вкусом обставлена финской мебелью. На стенах картинки польских художников, с которыми Лиза дружила в Варшаве, на подоконниках – деревянные африканские статуэтки людей и слонов.