Лучезарный след - Елена Суханова

А! Нет! Вру! Не только с ней. На первом курсе встречался Милорад с полной противоположностью описанной персоны. Та была толще нас с Радмилкой, вместе взятых. Вела себя несколько вульгарно. Много курила. Чем-то привлекала мужчин гораздо старше себя. Дубинин ценил её мозги. Умна, талантлива, начитана. В их группе да на всём их мужском курсе – единственная девушка. Её же интересовали плотские утехи. Загоняла парня, а после бросила. И его, и Академию. Как потом выяснилось, не только его загоняла и не только его бросила.

Так, что-то я опять отвлеклась…

Следовательно, начинать поиск Лучезары с поиска её бывших парней (или одного парня) – глупая затея. Даже если я каким-нибудь образом на них (его) выйду. Одинокая зацепка – собственное Лучезарино упоминание о мальчике, который её предал. Впрочем, ведьма, пусть у неё и свёрнуты мозги, вряд ли к такому побежит. Тем более за помощью.

Ах да! Верещагина же сказанула тогда про названую сестру. В принципе, сам обряд названости ещё не делает людей родственниками. Но сближает. Хотя тут неясно, что первично: обряд или сближение. На него решаются и так уже довольно близкие люди. Лучезара обмолвилась, что они с сестрой разругались. Ну так, наверное, давно помирились. Не насмерть же. Впрочем, зная Лучезару… С сестрой-то они тоже ни разу не созванивались…

Однако Чародейка упоминала, что эта самая сестра умеет снимать её заклятия. Вот в этом направлении мне и стоит копать. Надо завтра подкинуть Дубинину идейку. Пусть поищет в Кружеве. У Радмилки спросит. Она собирала досье на Лучезару. А то у меня в лечебнице ни вычислителя, ни подключения к сети.

Для чего ещё нужны названые братья?

Ох…

Иногда Радмилка мне сердито бросает, что у нас с Милорадом уж слишком родственные отношения. А я ей отвечаю:

– Ты просто завидуешь.

– Конечно, – согласно кивает она. – Завидую. У меня ни сестёр, ни братьев. Ни родных, ни двоюродных. Ни сводных, ни названых. А всегда хотелось. Имею право завидовать.

Оно и понятно.

Так, постоянно теряя мысль, я анализировала свою Проблему. И создавшуюся ситуацию в целом. Лишь бы не думать о словах Вадима Ростиславовича. О том, что мне Лучезарина напасть может много лет жизнь отравлять. Или исчезнуть сегодня же. Хотелось бы. А вдруг лекарь зря мне этой фразой надежду подарил. Надежда – штука неплохая, но и нервы может помотать.

Закат приближался. На сей раз лекарь ко мне не пришёл. Отвар принесла дежурная сестра. Я опять перевоплотилась. И снова процесс прошёл легче, чем в последний раз. Но лучше бы он не проходил вовсе.

Я закуталась в печаль и одеяло. Стала разглядывать стену. Власта ушла в общую комнату смотреть дальневизор. Она несколько раз за день пыталась завести со мной приятельскую трепотню. А я, погружённая в свои мысли, её не поддерживала. А уж после закутки в печаль из меня совсем никакой собеседник.

Глава IV

В четверг, как и обещал, приехал Дубинин. Раздражённый, злой. Кипящий вулкан. Это я по выражению его лица поняла. Сразу, как вошёл в палату. Милорад не умеет скрывать чувств.

Я улыбнулась, а он с порога:

– Поздравляю, Вьюжина, ты никому не нужна!

Потрясающе! Просто обожаю начинающиеся с такого захода дружеские беседы. Улыбка, и без того не особо радостная, поползла прочь с моего лица.

– Звучит жизнеутверждающе, – я постаралась вложить в слова иронию. Не вложилась.

Милорад подошёл, подарил обязательную поклёвку в щёку и плюхнулся на стул.

– Я вчера с главой говорил. Выяснил, что твоя беда никого не задевает. Все носятся со Славомиром, чтоб его, Гуляевым!

Нашёл чем удивить!

Дубинин вскочил со стула и принялся расхаживать по палате. Когда он нервничает, то не в состоянии долго пребывать на одном месте. Тем паче в сидячем положении.

Власта, должно быть, спасаясь от вихревых потоков воздуха, возникавших вследствие Милорадовской жестикуляции, почти полностью спряталась под одеялом. Она шелестела бумажками от конфет. Долгоиграющей пациентке часто приносили большие коробки и пакеты со сладостями. Сама сказала. Она ещё сообщила кто да почему, – только я не прислушалась. Думаю, волосатую пилюлю невозможно подсластить.

Власта предлагала угоститься, однако мне ничего в горло не лезло.

– Давай по порядку. Я и так понимаю, что судьба Славомира заботит многих. Не каждый день у нас людей в статуи обращают. Только я-то почему никому не нужна?

– Захожу я вчера к Бояновичу, – начал Дубинин, – так и так, говорю. Нужны специалисты – заклинание снимать. Академия вполне вправе потребовать от родственников Лучезары помощи и содействия. А он мне: «Милослав, Вы не вовремя! Приходите завтра, всё обсудим. Мне некогда».

– Ты сказал, что тебя зовут по-другому?

– Сказал, – Милорад поморщился. – Только он не услышал, как мне показалось. Он меня совсем не слушал.

Тоже логично. Могу представить, как тянут жилы из главы родители Славомира. Понятно, что ему не до меня.

Лишь бы мои родители не узнали!

Я спросила у Дубинина. Нет, он не звонил моей маме. И не собирался. И своей маме тоже ничего рассказывать не планирует. Можно выдохнуть облегчённо.

А всё-таки Бояновичу стыдно не помнить имени Милорада. Тот в межвузовских конкурсах честь ВГА отстаивал, золотой знак отличия получил. А ещё с командой КВН одно время по сцене скакал. Позднее, правда, они с капитаном команды повздорили и Дубинин с КВН-ом распрощался.

Меня всегда удивляло, как сильно Милораду необходима общественная жизнь. Люди, жаркое обсуждение интересующих тем, новые впечатления, знания, попадание, пусть на время, в центр внимания. А мне бы забиться в уголок с книжкой, и чтоб про меня все забыли.

– …вытолкал из кабинета, и тут я нос к носу сталкиваюсь с отцом Гуляева. Господин изволил осчастливить своим посещением. А за ним и мама.

Я живо себе представила эту картину. Как выглядит семейство первых богачей страны, мы все хорошо знаем. Имели возможность лицезреть выставку, посвящённую Гуляевым, какую Лучезара совсем рядышком устроила.

– Я правильно понимаю? Они приехали с главой ту же тему обговорить? Животрепещущую.

Милорад кивнул и, наконец, остановился.

– Вскоре и Верещагины пожаловали. Чрезмерно эмоционально принялись обсуждать последствия бомбёжки.

Дубинин опустил свои длинные пальцы на спинку стула и посвятил меня в подробности того, как он и писарица главы подслушивали под дверью чужой разговор. У Милорада частенько любопытство пересиливает осторожность. Но писарица-то на своём рабочем месте находилась.

Писарица главы – девица лет двадцати пяти. Симпатичная. С Дубининым давно знакома. Она ловит любую возможность, чтобы поинтересоваться у него, как Ратмир поживает. Того и здесь угораздило отметиться. Наш пострел везде поспел. Делец, по словам Милорада, о приключении давно забыл. А писарица до сих пор в него влюблена. И к Дубинину она хорошо относится. Возможно, ей просто больше не у кого спрашивать о Ратмире? Оттого она, наверное, и не вытолкала Милорада из приёмной.

– Гуляева ревела. Гуляев орал благим матом. Грозил засадить пол-Острова до конца жизни. Верещагин обещал всё уладить. Верещагина поддакивала. Сказала, что лучшие Чародеи Острова готовятся к процедуре извлечения Славомира из камня. А из-за границы уже летят их родственники, чтобы помочь.

И снова богатая фантазия позволила мне в подробностях представить происходившее. По одну сторону орут, заходятся. А если мама Лучезары в скандале такая же, как дочка, то получается громко и визгливо. По другую – подслушивают.

Почти дословно переданный Дубининым диалог.

Писарица: Ты знаешь, что мать Лучезары – известная актриса? Забава Верещагина. Она раньше в кино много снималась.

Милорад: (поворачивая голову) Нет. Сильно известная?

Писарица: Помнишь фильм «Река в тишине»? Она там играла. Моя мама очень этот фильм любит.

Милорад: Моя тоже. Так это мать Лучезары в главной роли?

Писарица: (шёпотом, словно её услышат, когда крики такие. Интересно, дверью по носу никогда не получала?) Да. А потом она из кино ушла. Сейчас в театре играет на Острове. Я про неё в Кружеве читала. На спектакль хочу попасть. Но слышала, что театр только для Чародеев.

Милорад: Не может быть. Дискриминация. (Умник выискался!) А отец у Лучезары тоже актёр?

Писарица: Это отчим. А отец у неё музыкант. В Заокеанье живёт. Скандально известный. Почитай про него. Он, как и дочурка, с головой дружит пару раз в месяц.

Милорад: (задумчиво) Наследственность?

Писарица: Возможно. Как у Ратмира дела?

Ну, далее уже скучно.

– Хорошо, – воодушевилась я. – Таким образом, объявлена всеобщая мобилизация, и теперь куча Чародеев готова спасать Славомира. У них имеется шанс и про меня не забыть.

– Я, как ты понимаешь, подумал о таком варианте развития событий. И вдругорядь заявился пред светлые очи главы, как все ушли, – кивнул Милорад. – Но выслушал, что я ему надоел, и ежели не перестану лезть со своими глупостями, то мы с тобой вылетим из ВГА и отправимся в свой Монте-Жопинск. Вьюжина, в то время, как виднейшие умы бороздят интеллектуальное пространство ради спасения Гуляева, о тебе никто и думать не желает! Разумеешь?