Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XVIII веков - Дмитрий Николаевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Высокие стены Печерского монастыря скрывали многое. Однако кое-что приобретало широкую огласку.
Героями монастырской полукриминальной хроники иногда оказывались высшие начальники обители.
Архимандрит Симеон (в мире Милюков) настоятельствовал в Печерском монастыре два года (1672–1674). Такого мздоимца и стяжателя не помнили даже убеленные сединами старцы, с юных лет жившие в монастыре. Уже после первого года хозяйничания Симеона, не знавшего разницы между своим и чужим, обманутые и обобранные им люди завалили жалобами Московский Патриарший приказ. Содержание всех жалоб было однородным: «…он, Симеон, велел казначею Симону купить горностаев, и он купил два сорока и шестнадцать горностаев на монастырские казенные деньги, дано за те горностаи 8 рублев двадцать один алтын, две деньги, взял Симеон горностаев к себе в келью, а денег за них не отдал», «По его, Симеона, приказу келейник Панкрашка дал рубль за две юфти сафьянов, а три рубля за них Симеон не отдал, а те сафьяны у него в келье…», «Из села Плесца привез крестьянин монастырский Тараська Дмитриев десять рублей дровяных монастырских казенных денег, и те деньги он настоятель взял себе же в келью. Приходил Тараська к нему в келью трижды за отпискою, и он ему отписки не дал, а бил его плетьми, чтобы отписки не просил в тех деньгах», «У строителя пустыньки села Кидекши 25 рублей взял, отписки не дал» и прочее и прочее.
Наконец патриаршая власть отозвала ненавидимого всеми архимандрита-стяжателя в Москву, но не наказала его, а напротив, сделала настоятелем виднейшего в Москве Спасо-Андрониева монастыря…
В то время как обитатели города были всецело погружены в свои городские дела и интересы, в уездах текла другая жизнь с присущими сельскому люду заботами, радостями и печалями.
Крестьянское население делилось на «государевых», лично свободных, «поместных», состоявших во временном владении служилых людей, и «вотчинных», закрепленных за отдельными собственниками. Наиболее многочисленной была третья категория.
В середине XVII столетия в Нижегородском крае числилось до двадцати крупных вотчин. На Оке села Богородское, Павлов Перевоз, Ворсма с окружающими их деревнями принадлежали князьям Черкасским; Избылец, Мещерская слобода и Чмутово близ Горбатова — князю Одоевскому. В Княгининском округе Воротынец, Кишкино с окрестными селениями были вотчиной стольника Головина. Арзамасская Выездная слобода являлась собственностью боярина Салтыкова.
Крупнейший нижегородский вотчинник боярин Борис Иванович Морозов владел землями в Арзамасском и Курмышском округах, его вотчинами были богатейшие многолюдные села Мурашкино, Лысково, Сергачи с тремястами прилегавшими к ним деревнями. «По благоволению царскому был силен боярин Морозов словом и делом», — говорит современник. Свои нижегородские вотчины получил боярин как награду за службу свою в качестве дядьки-пестуна малолетнего царевича Алексея после вступления последнего на трон в 1645 году.
Десять тысяч русских крестьян оказались в полном распоряжении корыстолюбивого до алчности и вместе с тем сурового и беспощадного к людям старика. В руках этого хозяина-деспота все его нижегородские владения сделались источником обильного «кормления», т. е. извлечения всеми путями и способами доходов от работы крепостного населения.
Начиная хозяйственное использование своих населенных земель, Морозов, проживавший неотлучно при царе, выбрал надежных приказчиков из своих московских холопов и послал их в Новгород Нижний. В «памятках», данных каждому будущему управителю, подробно перечислялись его права и обязанности перед хозяином. Заканчивались памятки категорическим требованием: «Во всем тебе, Поздей Внуков (или Корнил Шанский, Любим Асанов, Клементий Венюков, Кузьма Нагаев и т. д.), радеть и прибыли искать. Кто мне больше прибыли учинит, того я больше и пожалую».
Прибывшие на места приказчики объявили неприятную для крестьян новость: уничтожался прежний сбор с «выти» (окладная мера) и вводился оброк очень крупный — 14 рублей с семьи.
Кроме оброка, боярин потребовал с нижегородских крестьян присылать ему дважды в год — в ноябре и к Петрову дню обозы со всякой живностью. Письмо, полученное лысковским приказчиком Поздеем Внуковым в октябре 1650 года, содержало требование: «Со всех крестьян с дву вытей (т. е. с каждых 14–15 десятин) взять по гусю да по ососу (молочный поросенок) по доброму. А гуси бы иметь перед обозом свежие и не лежалые, с потрохами; а велеть бы гуси и потрохи везть бережно, чтоб дорогою не изветрили, да и перья, и пух, и крылья все прислать имянно; да взять бы со всех крестьян по курице с дыму, а имать куры добрые и старые, жирные, а молодых петухов и кур не имать; и велеть пластать и, натирая солью, пересушить. Да взять бы со всех крестьян с дыму по три яйца свежих, а не гнилых, и беречь их накрепко, чтоб не перегнили и не переморозя привезть ко мне. Взять с дыму по полугривенке (1/2 фунта) масла коровья и масло имать доброе, свежее и велеть в кади наливать, или набивать, как лучше, с солью, а соли б класть в меру, чтоб не добре было солоно, и масло б было чисто, не порошно (сорно) и подонья б не было…».
Перед июньским обозом приказчику прислан был приказ другого содержания: «…промышлять тебе в реке, в затонах, в заводьях и в береговых озерах рыбою, осетрами, стерлядями, лещами, линями, судаками большими, ездить за рыбою денно и ночно, а что будет в улове, то все в сады сажать;…а стерляди были бы больше аршина, и в аршин и без двух вершков, а меньше трех четвертей аршина не присылать; а лещи б тоже в аршин и без двух вершков, а линей в 3/4 аршина». К этому Морозов добавлял к сведению Поздея Внукова: «…а будет ты не станешь мне радеть и рыбою хорошо промышлять, и тебе от меня быть в большом наказании».
Крупных требований к своим «подданным» от боярина Бориса Ивановича было в году два, а мелких без числа…
Приказчику мурашкинскому Леонтию Грозе шел наказ: «Велеть бы тебе, Левонтий, изготовить
