Две стороны неба - Алексей Корепанов

...Малютка упорствовал, пока не опустел баллон, потом в отчаянии запустил в щит бесполезным плазмометом.

Роберт сел, привалившись спиной к стене коридора, откинул шлем и закрыл глаза. Он чувствовал себя ужасно уставшим.

"Вот и все, - вяло думал он. - Сигнал, конечно, уже пошел куда следует и скоро сюда прилетят. Вот что такое недооценить противника... И конец известен: петля. В лучшем случае пуля. И кончилась, не начавшись, героическая борьба Роберта Гриссома против красной тирании. Заломят руки за спину, бросят в трюм, как самый что ни на есть распаршивый груз, доставят на Землю и пристрелят. А может и раньше пристрелят, прямо здесь, чтобы не возиться долго".

- Что там у вас? - зашуршал в шлеме за спиной обеспокоенный голос Луиса Мариньо. - Что вы затеяли?

- Не твое дело! - огрызнулся Малютка.

- Слушай, Юджин, может Луис отойдет и даст тихонько дюзами? торопливо предложил бледный Антоневич. Его узкая физиономия вытянулась еще больше, бесцветные глаза затравленно смотрели на Малютку.

Малютка сел, откинул шлем, постучал себя по лбу согнутым пальцем и лаконично пояснил:

- Разнесет!

- Тогда торпедой! - с надеждой крикнул Антоневич.

- Ты знаешь, во что превратится эта коробка после торпеды? - зло спросил Малютка. - Ты вообще знаешь, что такое наши торпеды, Длинный?

Антоневич посерел, съежился и вяло плюхнулся на пол.

- Влипли? - закричал Луис Мариньо.

Никто ему не ответил, только Малютка злобно выругался.

- Почему ты оставил не меня, а его? - вдруг завизжал Антоневич.

- Заткнись, а то пристрелю! - Малютка потянулся за автоматом.

- Пристрели! - заверещал Антоневич. - Пристрели, все равно подыхать!

- Может, проверим обшивку в других местах? - быстро предложил Роберт.

- Правильно! - поддержал его Эрих Майер. - Разойдемся по одному и начнем.

- Во-во! - встрепенулся Малютка. - Этот готов, - он кивнул на поникшего Антоневича. - Без него обойдемся. Пока ничего не ломать. Попробуем дырявить только обшивку. Соберемся здесь.

Они оставили Антоневича и направилась в глубь коридора.

"До чего же это несправедливо, - уныло думал Роберт. - Захватить не в честном бою, а исподтишка, подло и не своими руками. Где враг, в которого можно разрядить автомат, схватить за горло, драться за жизнь и свободу? Ничего, живым не дамся... Пусть попробуют сунуться! Или убьют в перестрелке - или оставлю последнюю пулю для себя. Все-таки лучше, чем дожидаться, пока наденут петлю на шею!"

До чего же, оказывается, приятно жить! Дышать, чувствовать свое наливающееся силой тело, ходить, разговаривать, ощущать мягкое чудо каштановых волос... Правда, Паркинсон как-то заявил, что смерти бояться не надо: мы с ней не встречаемся, потому что, когда она есть, нас уже нет... Это, мол, изрек какой-то древний умник. Конечно, недурно так рассуждать, лежа в саду своей виллы где-нибудь на берегу Средиземного моря и потягивая винцо из кубка. Надо полагать, у этого мудреца сразу бы пропал весь дар остроумия под дулом автомата. И валялся бы в ногах, как миленький, и просил бы пощады, и совсем забыл бы, бедняга, что смерти-то для него нет!..

Они разбрелись поодиночке и проверили прочность обшивки станции в разных местах. Результат всюду был одинаков: для того, чтобы продырявить этот материал, требовалось оружие помощнее их плазмометов.

Роберт вернулся в коридор последним. Он истратил весь заряд, безнадежно стреляя по стенкам, и бросил плазмомет Антоневича в каком-то незапомнившемся помещении.

Антоневич лежал на животе, уткнувшись лицом в скрещенные руки, остальные с откинутыми шлемами сидели на полу у стен - Малютка и Эрих Майер с одной стороны, Витторио Мариньо с другой - и подавленно молчали. Роберт сел рядом с Витторио.

- Луис, небось, жрет сейчас или спит, - зло сказал Эрих Майер.

- А что ему, молиться за нас? - вяло откликнулся Малютка. - Эй, Луис! - заорал он, дергая рычажок нагрудной рации.

Луис Мариньо не отзывался.

- Не может же он все время сидеть на приеме, - сказал Витторио. - Ты сидел бы, Малютка? А если хотите перекусить, так я нашел столовую. Выпивки, правда, нет. Пошли?

Никто не откликнулся.

- Как хотите.

Витторио поднялся и медленно пошел по коридору.

- Эх, выпить бы! - мечтательно сказал Малютка.

- Если поковыряться в Главном Мозге, можно узнать, как открывается щит, - без особого энтузиазма пробормотал Эрих Майер.

- Ты умеешь? - хмуро спросил Малютка.

Эрих Майер пожал плечами.

- Ну вот и я не умею, и он! - Малютка кивнул на Роберта. - И Длинный.

Роберт засмеялся:

- Пусти питекантропа в вычислительный центр!

- Чего веселишься, сволочь?

Ого, он, оказывается, еще может смеяться! Неплохо. Смотреть на врагов с улыбкой... Улыбаться в дула автоматов. А какой им интерес убивать парня, так откровенно плюющего на смерть? Они постараются сломить его, попытаются стереть улыбку с его лица и поэтому не прикончат сразу. А это уже шанс! Главное - соображать побыстрей, и вот уже, глядишь, оружие в твоих руках, конвойные мертвы, а дальше будет видно. Эге, господа красные, Роберт Гриссом так просто не дастся вам в руки! И пуля в лоб совсем ни к чему умереть никогда не поздно.

- Давно можно было догадаться, что они придумают защиту, - злобно процедил Эрих Майер. - А ты полез!

Малютка недобро сверкнул глазами и вкрадчиво спросил:

- Что же ты, сволочь, такой умный, а пошел за мной?

- Так не думал же, что ты такой болван!

- Ах ты гад! - зловеще произнес Малютка и потянулся за автоматом, но Майер быстро толкнул автомат ногой и тот со стуком отлетел к Роберту.

"Ну не могут не грызться! - с отвращением подумал Роберт. - Даже теперь, когда для всех готовится или уже приготовлена крепкая веревка".

Он отпихнул от себя автомат. Пусть дерутся!

Малютка толкнул Эриха Майера в плечо и тот, потеряв равновесие, съехал по стенке на пол. Малютка с неожиданным для его грузной фигуры проворством вскочил, прыгнул Майеру на спину и начал душить, приговаривая:

- Я тебе покажу, сволочь, я тебе покажу!

Майер выпучил глаза и захрипел. Малютка несколько раз ударил его лицом о пол. Майер не шевелился. Из под его головы выползала кровавая лужица. Малютка тупо посмотрел на оцепеневшего Роберта и вздохнул:

- Эх, напиться бы!

- Ну и дрянь же ты, Юджин! - отчетливо произнес Роберт, в упор глядя в потное грубое лицо Малютки.

Он поднялся и пошел прочь. "3верь-е, зверь-е, зверь-е!" - колотилось в мозгу в такт шагам.

Треск выстрелов и вопль Малютки раздались одновременно. Роберт резко обернулся. Антоневич несколько раз дернулся, заскреб руками по полу и застыл, а Малютка перевел автомат на Эриха Майера. Он орал что-то, тряс рыжей лохматой головой и стрелял, стрелял, стрелял в окровавленный затылок Майера... Потом безумно посмотрел на Роберта и вскинул автомат.