Из записок мага - Козырь

– Да?

– Славян, ты не спишь?

– Нет.

– Мне нужна Настя.

– Я не знаю, где она.

– Ты можешь мне объяснить, что происходит?! – закричал Антон, поднимаясь с кровати.

– А ты мне? – голос в трубке был огорченным и язвительным. – Я даже не знаю, вернулась ли она из Испании, и я больше не хочу слышать о ней, о тебе и всей этой бредятине. Я же сказал: с меня довольно. Я хочу жить по-человечески и тебе того же желаю. Иди и упади в ножки Наташе, женись на ней, будь счастлив, и хрен с тобой, с тобой и всеми твоими заскоками!

– Ты не знаешь, что со мной происходит. Я нашел его, – полушепотом сказал Антон.

– Кого – его? – недоуменно спросил Слава.

– Мага, ну того туриста, который был с нами в Вальбоне. – Я знаю, где его искать.

– Зачем? – презрительно спросил Слава.

– Приезжай ко мне, Славян. – Сегодня мне звонил Макс.

– Вы с ним номерами обменялись? – съязвил Славка.

– Нет, он сам меня нашел как-то. Он тоже не видел Настю с того момента, как она ушла с тем туристом. Наверное, она у него, и я, кажется, знаю, где его искать.

– Какое тебе дело до чужой девушки?

– Она не чужая, Настя была мне хорошим другом, и в отличие от тебя, поддерживала меня. К тому же она мне бесконечно снится, будто просит о помощи.

Слава отключился, и в трубке воцарилась тишина. Антон недоуменно посмотрел на телефон и брезгливо бросил его на диван: вот и все. Он искал обыкновенное ожерелье, а нашел необыкновенного человека, а его другу не интересно. Славку даже не волнует судьба бросившей его женщины, будто в одночасье она стала незнакомым человеком. Вот ты какой, верный друг! Антон медленно сходит с ума, и никому нет дела до того! А Наташа! оставила его, ни разу не позвонила, значит, не любила. Ей веры не хватило, она не доверяла ему с самого начала, а он, как слепец, этого не замечал, вот и остался один. От обиды и страха было жарко и хотелось напиться. Последняя идея особенно польстила Антону. Не переодеваясь, он сбегал в ближайший алкомаркет, и вернулся с бутылкой водки. Антон быстро, дрожащими пальцами открутил крышку, и хотел уже было, прямо из горлышка напиться, но трель дверного звонка остановила его испуганную руку.

Это было опять то самое, но вдруг нетерпеливый ночной гость – Славян, Антон на цыпочках подкрался к двери и приник к глазку: на площадке тишина, и соответственно, пустота. Антон постоял еще немного и вернулся в комнату: бутылка стояла початая, рядом стакан, на нем губная помада и остатки водки. Антон поежился и запустил стаканом в висевшую на стене репродукцию медведей. Стакан ойкнул и рассыпался на осколки, которые разбежались по ковру.

Звонок в дверь повторился: звонили настойчиво и долго. Антон отставил бутылку, которую хотел послать вслед за стаканом, и прокрался в прихожую, словно боясь спугнуть непрошеного гостя. Но площадка была пуста. Антон сплюнул и дрожа вернулся в комнату к водке и стакану, уже целому и невредимому, измазанному неизвестно кому принадлежащей помадой.

Антон аккуратно отодвинул стакан на край стола и щелбаном послал его в угол. Стакан ткнулся в стену и примолк.

Антон отхлебнул из бутылки, не обращая внимания на стоны и трели звонка, но когда они сменились ударами в дверь, передумал быть невозмутимым, и в два прыжка оказавшись в прихожей, открыл дверь.

– Чего ломишься, я не глухой, – недовольно проворчал он, впуская Славу.

Слава вошел и без лишних предисловий спросил:

– Где она?

– Кто? – язвительно спросил Антон.

– Не пясничай! – рявкнул Слава, хватая его за грудки.

– У него,– спокойно ответил Антон.

– У кого? Ты можешь выражаться яснее?

– Глянь-ка, – Антон кивнул на бутылку водки и стоящий рядом стакан.

– Ты не один? – удивился Слава, отпуская его.

– Один.

– Ну и чего?

– Это ее стакан, понимаешь,– сказал Антон и повертел его в руках. – Видишь, – он указал на след губной помады. – Это ее помада, такая была у нее на губах в тот вечер, и она пила из этого стакана. Он все время появляется у меня в комнате, я уже и разбивал его, и в мусорку выносил, – все тщетно.

– Ты рехнулся? – спокойно спросил Слава и налил себе водки.

– Да, – обреченно сказал Антон и взял у Славы бутылку. – Я схожу с ума.

– Ладно, тогда поехали к нему, – немного помолчав и пронзительно сверкнув глазами на унылого Антона, сказал Слава и принял бутылочную эстафету.

– Мы поедем, но сначала соберем всех. Впятером мы это начали, вместе и закончим. Мне это кажется правильным.

– Где же ты будешь их искать?

– Макс скоро придет сам, ну или приползет, последний раз, когда он мне звонил – лыка не вязал. А Наташу… ты мне поможешь. Предлагаю на время забыть о наших разногласиях.

– Ладно, все в прошлом – кивнул Слава, ему все это казалось выдумкой запившего друга, но встретиться с Настей очень уж хотелось. К тому же, вдруг ей правда, нужна помощь, он выручит ее, как волшебный супергерой и тогда все у них будет хорошо.

Наташу они нашли именно там, где и предполагал Антон, – в “Белоузе”

Слава заглушил мотор и, глядя перед собой на яркие огни Москвы, сказал:

– Я с тобой не пойду. Разбирайся с ней сам. Звони, если понадобится силовая помощь. Смотри, как я подкачался, – и он продемонстрировал Антону бицепсы.

Антон кивнул и пошел добывать свою невесту.

Она сидела за столиком в первом ряду от сцены, на которой бесновался Кровавый под звуки рваного рока. Наташа мило и очень наигранно улыбалась кошелькастому мужику, но время от времени на лицо ее набегало раздражительное недовольство.

Антон без приглашения сел за столик и, не обращая внимания на удивленного кавалера, сказал Наташе:

– Котенок, пошли.

Наташа перевела взгляд на белого от ярости спутника, который без предупреждения обрушил на затылок Антона стеклянную бутылку. Раздался визг, глухой удар, сломанный стул бухнулся на сцену, Кровавый перестал петь, взирая, как Слава вытаскивает за руки бесчувственного Антона и скрывается в дверях, как вслед за ним срывается Наташа, оставляя на месте происшествия орущего кавалера со сломанной рукой…

– Я все понял, – уже дома простонал Антон, прижимая к затылку пакет замороженных пельменей. – Этот удар подарил мне не только шишку, но и озарение. Слава, подай мне ноут.

Слава протянул ему ноутбук и устроился рядом с Наташей, заботливо мажущей перекисью слипшиеся от крови кудри Антона.

– У меня фотографическая память. Зря ты изводил меня,