Чаша императора - Луи Бриньон

Видя это, Шатобриан поднялся и, подойдя к девушке, осторожно взял её за руку. Изабель молча смотрела на него, и в глазах её стояла боль.

— Пожалуйста… — тихо попросил молодой человек. Девушка несколько мгновений пристально смотрела ему в глаза, а потом вздохнула и подчинилась. Шатобриан усадил её на прежнее место и, сняв с себя плащ, укутал им Изабель поверх её плаща, сам оставшись в камзоле и кожаном колете.

— Ваша рана открылась, — заметил Агриппа, указывая на расплывающееся по колету кровавое пятно.

— Всего лишь царапина, — спокойно ответил Шатобриан. — Давайте закончим этот разговор, ибо всем нам необходим отдых. Итак, я постараюсь очень коротко объяснить происходящее. Люди, которые хотят убить Изабель, очень могущественны. Они многим сильнее нас: у них есть золото, у них есть власть, они имеют влияние и на церковь. Но они никогда не выступают открыто. Это тайный Орден, поклоняющийся богине мрака Гекате и проповедующий жестокость и неразборчивость в средствах, что роднит их с нашими врагами Иезуитами. Они стремятся к неограниченной власти. Но когда-то — много веков назад им было предсказано, что ужасную смерть всем им принесёт человек древнего рода, от которого происходит и Изабель — она одна осталась из этого рода. Этот зловещий Орден — «Дети Гекаты», как сами они себя именуют, будет следовать за вами по пятам и, полагаю, ещё не один раз попытается уничтожить герцогиню Д'Эгийон, используя как оружие, так и яды. Поэтому вы постоянно должны быть настороже.

Собственно, это всё, что я могу вам сказать.

Шатобриан вновь подбросил хворост в костёр. Изабель неотрывно смотрела на него, но он не поднимал глаз. Повисшее молчание подсказало Агриппе и Шеверни, что молодых людей следует оставить наедине — завтра они расстанутся и, возможно, навсегда… Переглянувшись, они поднялись и тихо удалились. Шатобриан и Изабель даже не заметили их ухода.

Изабель встала, подхватив плащ Шатобриана, соскользнувший с её колен, которые он им укутал, и, обогнув разделявший их костёр, подошла к тому, кого знала и любила под именем Ренара.

Накинув плащ ему на плечи, она чуть задержала на них свои ладони, но он отстранился, не отрывая взгляда от догоравшего костра и бросив в огонь очередную сухую ветку. Изабель опустилась перед ним на колени и заглянула в лицо.

— Такой храбрец, а боишься моих прикосновений.

Не в силах выдержать её взгляд, он отвёл глаза и ответил после паузы:

— Я не боюсь. Просто… костёр догорает.

— Костёр? — переспросила Изабель и, словно на что-то решившись, кивнула. — Хорошо, пусть будет костёр. Но ответить на единственный вопрос откровенно ты можешь?

— Спрашивай.

— Ты не хочешь подвергать меня опасности и потому отсылаешь. Ты намерен уничтожить Орден, что охотится за мной. Не отрицай, — быстро произнесла Изабель, — я всё слышала. Ты готов умереть за меня, но не позволяешь мне любить тебя. Когда ты покинул меня, тогда… мне казалось, что мир опрокинулся, и жизнь кончилась — вот когда я перестала бояться смерти…

— Я…

— Молчи!.. — Изабель порывисто прижала свои пальцы к его губам. — Молчи… Не лги, ибо никакие благие намерения не могут оправдать ложь. Посмотри же на меня, Ренар! — Она коснулась ладонями его лица, принудив наконец посмотреть ей в глаза. — Посмотри и ответь: что у тебя на сердце?.. За этой каменной маской я вижу, я чувствую глубокие страдания. Тебе не обмануть меня напускной холодностью, Ренар…

Шатобриан медленно отнял ладони девушки от своего лица — на мгновение, лишь на краткое мгновение задержав их в своих руках, и, вновь опустив глаза, с горечью прошептал:

— Ты делаешь меня слабым… Этот разговор ничего не изменит. Ничего…

Он рывком встал на ноги, помог подняться Изабель и уже громко произнёс твёрдым голосом:

— Сударыня, вам следует отдохнуть. Ночь на исходе. Рано поутру мы двинемся дальше, а послезавтра вы отправитесь в Наварру, — и, оставив девушку у догорающего костра, стремительным шагом покинул её.

Изабель повернула голову и посмотрела в ту сторону, куда ушёл Шатобриан. Руки её сжались, линия губ стала твёрже, а на лице отразилась решимость.

Глава 18

Они шли до позднего вечера. Ближе к полуночи отряд добрался до небольшой деревни, где им удалось наконец переночевать в тепле и сытно поесть, чего они были лишены последние сутки.

Воины расположились в двух крепких сараях на окраине, вокруг которых разожгли костры и выставили охрану. Агриппа, Шеверни и девушка разместились в двух маленьких комнатках дома, принадлежащего приветливой старушке. Агриппа готовился к отъезду — утром они с графом и герцогиней должны были отбыть в Наварру. Граф Шеверни, которому не спалось, бродил по лагерю, мимо костров, изредка перебрасываясь парой слов с караульными.

Внезапно он с удивлением увидел Изабель, которая переходила от костра к костру, внимательно вглядываясь в лица воинов, несущих караул. Догадавшись, кого девушка разыскивает, граф счёл своим долгом подойти к ней и негромко сказать, указав в сторону ветхой сторожки, из трубы которой поднималась в звёздное небо тонкая струйка дыма:

— Сударыня, полагаю, вам следует заглянуть туда. Я прослежу, чтобы вам никто не помешал.

— Благодарю вас, сударь, — порывисто протягивая ему руку, с признательностью молвила девушка. — Я надеюсь, мы с вами станем друзьями.

Граф, склонившись, поцеловал её руку и, с симпатией улыбнувшись, кивнул. Изабель тепло улыбнулась в ответ и направилась к указанной сторожке. Оглянувшись на пороге на остановившегося в отдалении графа, она открыла чуть скрипнувшую дверь и вошла.

В убогой комнатке, освещаемой лишь огнём, горевшим в маленьком очаге, и слабым светом простенького светильника — глиняной плошки с плавающим в жире фитильком, стоящей на колченогом столе, за которым в расстёгнутом камзоле, обнажавшим свежую повязку, Шатобриан что-то писал серебряным карандашом на смятом листе бумаги. Обернувшись на скрип двери, молодой человек застывшим взглядом смотрел на вошедшую девушку в плотно запахнутом плаще. Крепко стиснутые зубы явственнее обозначили скулы на его лице, рука непроизвольно сжалась, чуть согнув карандаш.

— Если ты откажешься от меня, я умру… — плащ упал с плеч Изабель, оставив её в тонкой батистовой сорочке. Взявшись за завязки, она медленно потянула за них, распуская ворот, и сорочка, скользнув, упала к её ногам.

Шатобриан поднялся на ноги. Серебряный карандаш, прокатившись по столу, глухо звякнув, упал на пол. Прошло мгновение, показавшееся Изабель вечностью, и молодой человек шагнул к ней. Едва касаясь, провёл ладонью по распущенным волосам девушки и, приблизив свои губы к губам Изабель, судорожно сглотнув, прошептал: