Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По свидетельствам армянских источников, к депортации уроженцев провинций, проживающих в столице, был причастен Исмаил Джанболат, член Центрального комитета юнионистов, глава Департамента государственной безопасности и губернатор столицы, он также отдавал приказы об уничтожении армян, интернированных в Чанкыры[3538]. Ключевую роль в этих операциях играли начальник полиции Константинополя Бедри-бей, один из организаторов депортаций в провинциях; помощник начальника полиции Мурад-бей[3539], глава Управления поселений и эмиграции [Iskân-ı Aşâyirîn ve Muhârim Müdîriyeti] Муфизад Шюкрю-бей, являвшийся также осенью 1915 г. представителем КЕП в провинциях Аданы и Алеппо, начальник стамбульских тюрем Ибрагим-бей[3540]. На низшем уровне активную роль в проведении депортаций и организации убийств представителей армянской знати играл начальник полиции округа Баязид в Константинополе Тевфик Хади, работавший в основном в полицейской администрации[3541].
Е. Отян был арестован в своем доме в Шишли 26 августа, в тот же день был арестован историк Аршак Алпояджян. Вскоре Отян оказался в тюрьме вместе с д-ром Келеджяном, известным терапевтом, и журналистом Себухом Агуни. Несколько дней спустя их всех в сопровождении охраны отправили поездом в Конью[3542]. Похоже, что Мехмед Талаат не отказался от идеи выселить всех армян из столицы. Как бы то ни было, в сентябре 1915 г. Халил с помощью внутренней оппозиции в самом Иттихаде смог взять под свой контроль министерство иностранных дел, до этого момента оно находилось под контролем Саида Халила. Халил был одним главных противников политики ликвидации армян. Результатом этого стало то, что в период между сентябрем 1915 г. и маем 1916 г., сторонники депортации армян из столицы вели ожесточенную борьбу с противниками этой идеи. В самом правительстве борьба велась между Талаатом — с одной стороны, и Энвером и Халилом — с другой; в Центральном комитете Иттихада Талаату противостоял Назим[3543].
8 сентября 1915 г., когда многие группы были уже высланы, посол Паллавичини заметил, что «высылка армян из Константинополя зашла в тупик благодаря активным действиям американского посла, о чем свидетельствовали слухи, циркулировавшие по комитету «Единение и прогресс». Хотя члены упомянутого комитета заявляли: «Мы сделали паузу, но в конце концов мы найдем способ избавиться от всех армян»[3544]. Несколько недель спустя эти угрозы были претворены в жизнь. «По свидетельствам достоверного источника», немецкий поверенный в делах Нейрат писал, «турецкое правительство, несмотря на все свои заверения, приняло решение депортировать всех армян из Константинополя»[3545]. 7 декабря 1915 г. немецкий посол Вольф-Меттерних сообщал в Берлин, что «по информации, предоставленной начальником полиции, четыре тысячи армян были высланы из Константинополя и отправлены в Анатолию; восемьдесят тысяч армян все еще ожидали своей очереди на постепенное выселение, не говоря о тридцати тысячах армян, депортированных в течение лета и еще тридцати тысяч армян, покинувших свои места»[3546]. Эрнст фон Нахмер, репортер из Kölnische Zeitung, писал в секретном отчете, датированном 5–6 сентября 1915 г., что целью первых депортаций были уроженцы провинций, затем неженатые мужчины, а также женатые мужчины вместе с семьями; он также добавлял, что «самых безобидных людей высылали без разбора, как, например, двоих работников из моего пансионата. Они просто исчезали после того как их вызывали в местное отделение полиции… Такая свобода действий, с которой они [аресты] проводились, находит свое объяснение в присутствии послов»[3547]. Случай Ерванда Тер-Мартиросяна, уроженца Таласа, учившегося в Военной академии в Стамбуле и поступившего в вооруженные силы вместе с еще сорока молодыми армянами из провинций, наглядно демонстрирует всю сложность ситуации, в которой оказались молодые армяне. Как и его сокурсники, Тер-Мартиросян согласился сменить веру, тем самым спасая себе жизнь. Однако остальные кадеты продолжали демонстрировать открытую враждебность к сменившим веру армянам, что отражало влияние пропаганды, которая велась среди турок. Более того, каждый день вплоть до их отъезда из столицы в январе 1916 г. Тер-Мартиросян и его сокурсники были свидетелями домашних обысков, которые полиция проводила в домах армян Стамбула, а также систематических арестов молодых людей и уроженцев провинций[3548].
Помимо обитателей «Армянской деревни» в Алемдаге, расположенной за пределами Ушкудара, активнее остальных высылали также армян, проживающих в деревнях в окрестностях столицы. Судебный процесс над Бюйюкдере/Сан-Стефано, завершившийся приговором, вынесенным 24 мая 1919 г., основывался исключительно на обвинениях в финансовых нарушениях, как бы то ни было, он показывает нам, каким образом Селаникли Рефик-бей, префект Бюйюкдере, Хафиз Мехмед, лейтенант полиции Абдул Керим и Ризели Селал-эфенди «сократили срок, установленный властями для депортации немусульманского населения из Бюйюкдере и присвоили имущество депортированных»[3549]. Обвиняемые стремились показать, что они пытались «защитить жизнь и имущество депортируемых», однако в одних случаях они были приговорены к штрафам и тюремным срокам от одного до двух лет, а в других случаях оправданы. В любом случае вопрос об ущербе, понесенном депортированными армянами, никогда не поднимался[3550].
В заключение этой главы, посвященной османской столице, хотелось бы отметить, что, несмотря на человеческие и материальные потери, понесенные армянами Стамбула, около сотни тысяч из тех, кто смог остаться в столице или найти в ней убежище до тех пор, пока не закончится война, оказали неоценимую помощь выжившим депортированным, влачившим свое существование в Сирии или Месопотамии.
Глава 13
Депортации в
