Золотой отсвет счастья - Джудит Френч

Бесс уже поняла, что случилось. Она поняла, что шторм поглотил суденышко. Она поняла, что и сама идет ко дну. Никогда ей уже не увидеть ни солнца, ни травы, ни неба… И вдруг произошло невероятное. Шлюп вынырнул из воды. Бесс судорожно хватала ртом воздух. С притоком кислорода голова у нее прояснилась, и она поняла, что не одна. Рядом был Кинкейд. Он крепко держал девушку одной рукой, другой разрезал толстый канат, обвившийся вокруг ее ног.

Наконец Кинкейд освободил Бесс из капкана и потащил через палубу. Они прыгнули в пучину. Кинкейд во время прыжка не отпускал руку Бесс, но стихия оказалась сильнее и разлучила их. Не прошло и секунды, как Бесс увлекло вниз, в бушующую черноту. Она еще пыталась вынырнуть на поверхность, но тяжелые юбки и зашитые в одежду драгоценности тянули ее на дно. Внезапно ее вытолкнуло наверх, и в лицо ударил ветер.

Совершенно не представляя, в какую сторону плыть, Бесс старалась успокоиться, наладить дыхание. Надо непременно найти какую-нибудь доску или бочонок, твердила она себе, как неожиданно руки ее наткнулись на какой-то плотный предмет. Бесс сжала пальцы, пытаясь ухватиться покрепче. Предмет на ощупь напоминал… да это же мертвое тело, пронзила ее кошмарная мысль. Она отпрянула, в отчаянии крича, тут же захлебнулась очередной нахлынувшей волной, закашлялась… и услышала Знакомый голос.

— Не бойся. Твое время еще не пришло.

Бесс заморгала, смахивая с глаз едкую влагу, и увидела совсем близко Кьюти. Индеец стоял по грудь в воде, протягивая к ней руки.

— Я не могу больше плыть, — выдохнула девушка.

— Можешь.

— Не могу. Я выбилась из сил.

— Ты? В твоих жилах кровь Женщины Звезд. Без тебя мой народ будет предан забвению.

— Дай мне сил выжить.

— Плыви, дитя. Плыви ко мне. Я тебя понесу. Бесс следовало бы удивиться тому, что индеец может стоять на такой глубине, да еще в самом сердце шторма. Ей следовало бы удивиться тому, как искрятся над ним голубые огоньки, но она даже не думала об этом. Она думала только о том, как теплы и надежны его руки, с силой поднявшие ее над волнами. И Бесс с благодарностью и облегчением закрыла глаза.

Когда она снова открыла их, Кьюти уже не было. Буквально у нее под носом покачивался большой деревянный обломок. Бесс сделала несколько взмахов руками и крепко обхватила промокшие скользкие доски. И чернота небытия, так давно угрожавшая ей, поглотила разум. Девушка погрузилась в глубокий беспробудный сон.

День был в разгаре, когда Кинкейд очнулся и, тяжело перевернувшись, начал откашливаться. Морская вода разъедала рот, нос, глаза. Веки жгло огнем. Наконец Кинкейд смог сесть и оглядеться.

Пологий песчаный берег, море, с другой стороны жалкие деревца. Шелковистая пена мягко набегала на пляж, вдалеке еще виднелись кудрявые белые шапки волн — единственное, что напоминало о вчерашнем яростном шквале. Над прибоем шныряли чайки, издавая протяжные пронзительные крики. Береговая полоса была испещрена мелкими воронками — это вгрызались в песок морские моллюски. Волна оставляла после себя множество маленьких лужиц, вода в них быстро нагревалась на солнце, и туда спешили крабы. Жизнь кипела, но признаков человека не было и в помине.

Кинкейд на коленях подполз к кромке воды, стал промывать от песка глаза. Кашель разрывал грудь. Горло першило. С трудом он поднялся на ноги, сделал несколько неуверенных шагов. Насколько можно было видеть, тянулся пустынный ровный пляж.

— Бесс! — закричал он, складывая у рта ладони. — Бесс! Где ты?

Ответом был только хриплый надсадный крик чайки.

Кинкейд сорвал с себя лохмотья, в которые превратилась его рубаха, зашел по колено в море, намочил лоскутки, чтобы протереть ими, как губкой, лицо, плечи, грудь. Соленая вода щипала глаза, саднила кожу, но он стойко перенес эту процедуру. Покончив с умыванием, Кинкейд сполоснул волосы и отбросил их назад. Прикрыв ладонью глаза, он стал вглядываться в морскую даль — ни клочка суши, лишь ровная серовато-синяя водная гладь.

— Бесс! — снова прокричал Кинкейд.

И вдруг мурашки пробежали у него по спине, горло будто железным кольцом сдавило.

— Бесс! — холодея, кричал он.

Под ложечкой разгоралась боль, но не от едкой морской воды, а от горькой мысли, что рыжеволосой Бесс, может, уже и нет на свете, что ее тело, разбитое и изувеченное, лежит на дне, как останки потонувшего корабля.

Отчаяние и стыд охватили Кинкейда. Ведь он держал ее руку, когда они прыгали с борта. Держал, но потом потерял. Впервые в жизни сила и ловкость изменили ему.

Пресвятая Дева Мария! Если Бесс погибла… Что это с ним? Неужели он будет плакать из-за женщины? В конце концов, она для него никто. Досадуя на собственное мягкосердечие, он выругался, повернулся и двинулся вдоль берега.

Но не прошло и двух минут, как сиянием восходящего солнца его ослепила правда, правда, которую отогнать от себя он уже был не в силах. Впервые за много лет, сам того не желая, он позволил женщине проникнуть ему в сердце. Если он потеряет ее сейчас, то уже никогда не избавится от боли в душе. Другой такой женщины не будет никогда.

Снова и снова он звал ее, но в ответ слышал только шум моря и ветра.

Кинкейд твердо решил искать Бесс насколько хватит сил. Он уже давно шел вдоль кромки моря. Оружия у него не было. Пропал даже висевший у пояса кинжал, не говоря уж о пистолете. Из одежды остались только ремень и бриджи, которые, кстати, побывали не в одной переделке, но так ни разу и не порвались.

Его мучила жажда, но он и внимания на это не обращал. Будет еще время поискать воды. Вспомнив старые солдатские навыки, Кинкейд пососал мелкие мокрые голыши, и сухость во рту стала не такой изнуряющей.

Минут через десять он, наконец, набрел на выброшенные обломки мачт. Чуть поодаль в прибое болтались останки корабельного корпуса, тяжело хлопали сорванные паруса. Все это Кинкейд вытащил на песок, чтобы подсохло на ветру и солнце. Как знать, может, пригодится.

Еще ярдов через сто его внимание привлек темный округлый предмет — бочонок с вещами Бесс! Плотно закатанная крышка почти не пропустила внутрь влагу. Здесь и оружие, и пороховница, и одежда. Старинный кинжал Кинкейд сунул в ножны, бочонок взял на плечо и продолжил поиски. Еще сотня-другая шагов, и он увидел, что берег резко уходит на запад. За поворотом ему открылся широкий пролив, вдали виднелись деревья — там был другой островок.

— Бесс! Бесс! — закричал он.

И вновь только эхо было ответом. С каждой минутой все слабее становилась надежда, что он найдет Бесс живой. Даже если ей удалось добраться до берега, зной, безжалостное солнце и жажда быстро сделают свое черное дело. Какой бы смелой и решительной она ни была, она всего лишь слабая женщина.