Острова объяты тьмой (СИ) - Лангрейн Тори

— Да-да, окей, пусть поднимется, — отмахнулся он, когда один из наемников сообщил, что Максим Сергеевич изъявил желание поговорить с главным. Будь Тимур не так встревожен, первый бы посмеялся с этого напыщенного «главный», но сейчас все мысли занимал поиск девушки, а вниманием овладели камеры наружного видеонаблюдения, изображения с которых передавались на его планшет.

— Ну и как она тебе? — донеслось со стороны ступеней, ведущих на террасу. Тон вопроса был вполне миролюбивым, даже бодрым, словно бы собеседник сходу давал понять, что они на одной волне и им вполне есть что обсудить.

Тим медленно поднял полный удивления взгляд от экрана планшета. И тут же нахмурился. Потому как скользнувшая по чужому лицу усмешка, понимающая и отчасти скабрезная, не шутливая даже, а похожая на изумительно мерзкий сборник личных тайн, который, по мнению Максима, теперь объединял их обоих — это всё заставило парня напрячься.

Он прекрасно понял, что имелось в виду. Но даже если бы Тимуру посчастливилось узнать Аню в этом плане, ему бы никогда в жизни не пришло на ум делиться подобным знанием с другим человеком. Тем более с её мудаком-директором, который, видимо, интимные вопросы считал нормальным таким началом приличной мужской беседы.

— Гребаная культура сексизма и мракобесия, — пробормотал Тим себе под нос, естественно, на малайском, а чуть громче уже по-русски произнёс: — Мне передали, что ты хотел меня видеть, Максим Сергеевич. Вот он я. Вот тебе стул. Садись, выкладывай и не трать моё время бессмысленной болтовней. Оно не для таких глупостей мне дано.

— О, могу понять, — всё же оставаясь верным себе и наезженной колее в своей голове, отозвался Максим. — Торопишься оказаться в объятьях моей очаровательной помощницы?

— Ну что за…

— Нет-нет, не беспокойся я, конечно, тот ещё собственник, но ни на что не претендую. Она у меня девочка свободная, с кем хочет, с тем и спит. — Мужчина опустился на предложенный стул. Белоснежная резная спинка его скрипнула, но звук этот заглушил очередной громкий смешок: — Правда, слишком своенравная, но ничего, думаю, ты справишься. Только учти, Тимур, Аню рано или поздно придётся отдать. Всё-таки нам домой возвращаться, а своих людей я бросать не привык.

Это вдохновленное мини-выступление вогнало Тимура в скуку буквально сразу же. Где-то между «собственник» и «претендую» он переключился на шутливые ассоциации в своей голове, представляя Максима то в образе придурковатого гусара из всех слышанных им русских анекдотов про поручика Ржевского (смысла которых парень как не силился, так понять и не смог); то жирным хряком в ярко-розовой пачке и с маленькой мультяшной короной на округлой макушке меж вислых свиных ушей. Валялся такой в грязищи, похрюкивал иногда нечто воинственное в духе «Шашки наголо!», а затем лениво переворачивался на другой бок, да так и засыпал. С громким храпом и не менее громким причмокиванием. Ане бы понравилось. Она бы, со своим не менее живым воображением, добавила ещё подробностей, более смешливых и аллегоричных. Тимур жуть как любил их.

— Каким бы ни был сотрудник, — продолжал тем временем Максим, — но позаботиться о нём я обязан. Все мы под богом ходим, в конце концов…

— Я — нет.

— Неверующий, значит?

— Смотря во что верить, Максим Сергеевич, — ответил Тим, вновь опуская взгляд к планшету и смахивая на нём вид на следующую камеру. — И не всё, знаешь ли, в этой жизни сводится к сексу.

— Можешь убеждать меня сколько угодно, но мужскую природу не обманешь! — уверенно заявил Максим. — Мы же животные по сути своей. Мы — самцы. И мы всегда будем брать то, что нам причитается, то, что наше по праву.

— По какому праву? — спросил Тим. На этот раз с вполне искренним удивлением, хотя и не особо желая слышать очередную порцию философствований в ответ. Задней мыслью до него доходило, насколько глупо было ввязываться в столь бредовый диалог. Они явно не сходились ни во взглядах на жизнь, ни на отношения между людьми, поэтому ничего кроме бессмысленного спора выйти не могло. И ведь не докажешь же существовавшему в своём каком-то маскулинном мире Максиму, что не всё сводится к элементарным человеческим потребностям, а от зверей с голыми инстинктами люди отличаются осознанным выбором. Не все, конечно. Некоторые индивиды до сих пор предпочитали валять бока в свинарнике.

— Ну как же, — вновь затянул Максим Сергеевич. — Мы мужчины, мы имеет право брать…

— Погоди, я чего-то не догоняю, — резко перебил его Тим. — Каким образом наличие члена между ног даёт тебе хоть какое-то право? Права и обязанности у вас, в России, если не ошибаюсь, регулируются законодательством. Нет?

— Ты не понимаешь меня, Тимур, я говорю про то, что вне законов. Я говорю о природе двух начал: мужского и женского.

— Ясно.

— Дошло, наконец?

— Нет, — хмыкнул парень, поднимаясь со своего плетеного кресла. — Я просто окончательно убедился в том, что ты долбоёб и зря тратишь моё время.

Он с хлопком опустил алую крышку чехла на экран планшета и сунул его себе под мышку. Пока Максим соображал, ответить с угрозой или свести всё к шутке, Тим кивком указал стоящему неподалеку наёмнику, что разговор окончен и гостя можно проводить обратно. Сам же поспешил уйти с террасы настолько быстро, насколько хватало его радушия. Потому как смутно представлял свои последующие действия, если Анин директор ляпнет ещё хоть что-нибудь, на тему ли штампованных гендерных стереотипов, или того хуже, в сторону самой девушки.

Скользнув сквозь стеклянные двери, ведущие во внутренние коридоры виллы, Тимур решил ещё раз заглянуть в её комнату. Приоткрыл дверь без особой надежды хоть кого-нибудь обнаружить и тут же изумленно замер. На заправленной кровати, поверх гладкого, в сине-розовую зебру покрывала валялась толстобрюхая циветта.

— Эй, ты, — окликнул зверька Тим.

Шкурка на пятнистом боку так и продолжила мерно вздыматься от глубокого сонного дыхания, ни единым своим волоском лишний раз не шелохнувшись. Пришлось позвать повторно, погромче и добавив в голос того приказного тона, который на других животных обычно действовал безотказно.

Циветта едва заметно повела маленькими ушами. Выждала ещё с минуту и только после, лениво приоткрыв глаза, смерила Тимура поистине королевской наглостью во взгляде. А затем сладко зевнула во всю широту своей раззяванной пасти и лениво перевернулась на другой бок.

— Хамло, — заключил Тим. — Хозяйку комнаты видел?

В ответ ему досталось лишь легкое подергивание кончиком хвоста.

— Что значит «птицы»? Про птиц я и без тебя слышал.

Но большего от вмиг уснувшей циветты он не добился, и, со вздохом прикрыв дверь, направился в конец коридора, туда, где боковая лестница под крутым углом вела на прожаренную тропическим солнцем крышу.

***

Вся территория виллы была устроена не самым сложным образом. Жилое здание по центру в три этажа высотой, спереди — бассейн и скрытая ветвистой изгородью прибрежная полоса, сзади — подъездная дорога с гаражным навесом, по бокам же небольшие коробочки хозяйственных построек и сеточки аллей, среди кустов которых можно было найти тренировочную площадку, а чуть дальше — вольеры. В общем, куда ни пойди, вновь окажешься у стен виллы, либо свернешь в джунгли, но неизменно столкнёшься с наёмниками, что патрулируют периметр посменно. Казалось бы, и мышь не проскочит. Однако после побега Аниного начальства, да и исчезновения её самой, Тимур уже не доверял никаким мерам безопасности.

— Ну что за задница, — уныло протянул он. — Не успел отвернуться, как с ней опять что-то случилось!

— С чего ты взял, что что-то обязательно случилось? — отозвался Ян, встретивший брата на крыше. Оба забрались сюда с одинаковой мыслью: осмотреть всю территорию разом.

— А куда она могла деться? На камерах её нет, на глаза никому не попадалась, вообще непонятно, что там после этого бассейна произошло.

— Я же говорил тебе: Анна наткнулась на нас с Юстасом, а после пошла на кухню.