Острова объяты тьмой (СИ) - Лангрейн Тори

— И сейчас имело, — сказала она.

— Но ты же не нашла кулон, или что ты там искала?

— Зато нашла вот это. — Аня вытащила из кармана шорт наручные часы с растресканным стеклом циферблата и, придерживая за черный кожаный ремешок, протянула их Тимуру: — Не подскажешь, кто хозяин?

Все огни — огонь

Помогая ей спуститься, Тимур опер руку о шершавый осколок скалы. Мокрый, весь в мелких пористых дырочках от непрестанно бьющихся о поверхность капель воды, он всё же прочным монолитом возвышался над каменистой тропинкой, что вела под своды темной пещеры.

Сверху, с одного из отвесных обрывов на северной оконечности острова, небольшое отверстие в скалах было не разглядеть. Добраться сюда тоже стоило немалых усилий: приходилось осторожно ступать по рыхлым островкам редкой травы и более частым выбоинам в твёрдой породе, которая то и дело норовила выскользнуть из-под подошвы, стечь мелкой галькой вниз, увлекая неуклюжего человека в плескавшийся опасными волнами океан. Если бы не Тимур, что весь путь крепко держал её за руку, то Анна бы непременно свалилась в воду, хорошенько приложившись головой о скалы.

— Тайник точно здесь? — почему-то шёпотом спросила девушка.

— Да, вон там, — кивнул Тим в сторону угловатых, словно выдолбленных неумелой рукой выступов, кучкой громоздившихся друг на дружке.

Ане пришлось пробираться к ним чуть пригнувшись, потому как заполненный пенной водой пол в этом месте круто забирал вверх, и мелкие потолочные сталактиты так и норовили задеть макушку девушки своими острыми концами.

Тимур не отставал ни на шаг, и хотя пространства в пещере едва хватало обоим, все равно старался держаться как можно ближе к Анне. Тем более что только сейчас вспомнил о том, что ей ни в коем случае нельзя поднимать голову и всматриваться в кожистые тени, висящие под потолком.

— Мы как в сказке «Али-Баба и сорок разбойников», — шутливо хмыкнула Аня. Привстав на цыпочки и заглянув в расщелину меж камней, она обнаружила забитый сокровищами птичий тайник. Среди пучков комковатых перьев и сухих трав ворохом были свалены потускневшие от времени цепочки, кольца и браслеты. Пришлось хорошенько покопаться, чтобы сгрести их все в одну большую кучу, а заодно выколупать из мелких трещин отвалившиеся драгоценные камни.

— Замутим магазин на диване? — проговорил Тим, помогая Ане собрать в сложенные лодочкой ладони часть побрякушек.

— О, ещё бы! — воскликнула она.

— Тише-тише.

— Что?

Тимур аккуратно опустил руку на её затылок и с мягкой, но не терпящей возражений настойчивостью пригнул голову девушки к своему плечу.

До слуха её донесся глухой хлопок. За ним последовало шуршание столь характерное, что никогда не слышавшая ничего подобного Анна с удивлением поняла: так могли бы звучать огромные кожистые крылья. Расправляемые во всю длину и принимающиеся делать широкие медленные взмахи.

— Не буди сородичей, — предостерёг Тимур на раздавшийся писк.

Сверху будто бы всё стихло, но когда Аня, чуть повернув голову влево и подняв подбородок вверх, посмотрела на потолок, на неё в ответ любопытно воззрилась пара немигающих ярко-оранжевых глаз. Мордочкой своей это мохнатое чудовище больше походило на мелкую собачонку, чем на настоящую летучую мышь. Его полусогнутые бурые крылья всё продолжали лениво шевелиться вдоль вытянутого тельца, то ли в попытках вновь распрямиться, то ли укладываясь поудобнее.

— Мать моя Бэтмен, — прошептала Аня со смесью восторга и страха в голосе.

Сверху сонно зашевелилось ещё несколько недовольных зверьков, и Тим молча подтолкнул свою спутницу к выходу.

— Они безобидные, — произнес он, когда зияющая дыра пещеры осталась чуть в стороне. — Да и едят только фрукты.

— Тогда почему мы ушли?

— Размах крыльев полтора метра — это почти вся пещера. Так себе получить по морде кожистой культяпкой, не находишь?

— Не находишь, блин, — с ворчанием передразнила она. — А предупредить?

— Да забыл я, прости, — смущенно растрепав волосы на затылке, проговорил парень.

— Забыл, что единственная на твоём острове пещера полна здоровенных летучих мышей?

— Это лисицы.

— В смысле?

— Калонг — летучая лисица, — пояснил Тимур. — И обычно их вид живёт на деревьях. Но в джунглях последнее время шумно, потому что Юстас развлекается со взрывчаткой, и они ненадолго переселились сюда.

— Боги мои… — со вздохом протянула Анна, не переставая внутренне изумляться и с интересом поглядывая в сторону каменистого пещерного входа: — Сколько их там?

— Полсотни.

— Ни хрена ж себе! Как их прокормить-то столько?

— Да никак, — усмехнулся Тим, — сами себе еду добывают на соседних островах, объедают там плантации манго, а отсыпаться прилетают ко мне.

— Почему?

— Кто знает, — пожал плечами парень, — чувствуют себя в безопасности, наверное.

— У тебя тут целый заповедник, — улыбнулась в ответ девушка.

Ладони её всё ещё полнились тяжестью награбленного птицами добра, и чтобы хоть как-то разобраться в сваленных одной кучей сокровищах, Анна выискала под ногами участок посуше и вывалила всё туда. Здесь, у входа в пещеру, грани острых скал переходили в редкую песочную гальку, светло-серую, перемежаемую с более крупными камнями. Прибой хлопьями пены то и дело набегал на них. Прокатывал взад-вперёд, наносил рваных пучков водорослей или забирал особо понравившиеся гладкие камешки с собой.

Анна присела на корточки. Опустила в очередную набежавшую волну толстый золотой браслет и принялась вымывать из его витиеватого плетения шелуху птичьего гнездовья. Когда девушка закончила и поднялась в полный рост, Тимур, всё это время наблюдавший за ней, заворожено выдал:

— Какая ты…

— Что? — Обернулась Анна на его голос.

— Красиво смотрится. — Он увёл посерьезневший взгляд в сторону, зачем-то поправил и без того хорошо сидящие на носу очки и только после решил пояснить: — Ну, твоя туника, когда разлетается.

Аня посмотрела на свою легкую, тончайшей паутинкой вытканную накидку. Утром её пришлось выпросить у Марго, чтобы прикрыть обгоревшие плечи.

— Колется немного, — сказала девушка.

— Колется?

— Синтетика же, — легко пожала плечами она, — а у меня довольно чувствительная кожа, капризная даже. Вечно шелушится, зараза, чёрт пойми от чего.

— А я и не знал.

Тим постарался сосредоточить своё внимание на побрякушках, разложенных прямо перед ним, но до чуткого слуха все равно долетел плеск воды. И как её ноги с мягким шуршанием ступают по сухой гальке, на цыпочках, чтобы не так болезненно впивались более крупные камни. И как она сама замирает, склонившись над ним, сидящим на прогретой за день земле.

— На, — улыбнулась Аня, протянув руку, — потрогай.

Ему стоило отказаться. Придумать что-нибудь дурацкое, в духе: «У меня обет воздержания, я других людей не щупаю»; или просто сказать, что верит ей и её шелушащейся коже на слово. Но Тимур, лишь на долю секунды помедлив, коснулся Аниных пальцев подушечками своих. Провёл с аккуратной нежностью от тонкой фаланги указательного вдоль каждой костяшки и вплоть до худого, в сиреневых сеточках вен запястья. И только тут понял, что всё это время непроизвольно задерживал дыхание.

— Шершавая же, скажи? — отчего-то совсем тихо произнесла Аня.

— Ничуть, — пробормотал он, умоляя ту внутреннюю, полную противоречий часть себя не идти дальше и почти насильно убирая руку в сторону. А после спокойно, словно бы не было этих замерших меж ними пылинок вечности, предложил: — А как насчёт натуральных тканей? Тоже колются?

— Это каких? — тут же поддержала Аня взятый им тон беседы. — Что-то вроде туники из хлопка?

— Или парео из шелка.

— Из настоящего? Да ну…

— Почему?

— Он ведь тяжёлый и плотный.

— Да нет, — ответил Тим. — У Мишель есть леопардовая такая полупрозрачная накидка. Там, кажется, смесь тканей, но в основном тонкий китайский шёлк. Она за неё кучу денег отвалила.