Икона для Бешеного 2 - Виктор Доценко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На небольшом возвышении две танцовщицы с острова Бали исполняли совершенно неприличный танец. Похоже было, что они без ума друг от друга и желают тут же совершить акт любви, причем со всеми сексуальными подробностями.
Горст наслаждался танцем, когда ему принесли большое блюдо, на котором ровными кучками была разложена странного вида еда.
Ман–ки–лоши, как вы и заказывали, — пропищал темнокожий парень в белых штанах и тут же убежал.
Ман–ки–лоши — особая еда, которую готовят для тех, кто достиг определенного возраста, когда хочется все больше женщин, но все меньше на это сил. Горст знал, что эту забористую, острую пищу готовят из особых трав и специально откормленных варанов, которые обитают только на острове Сулавеси. Стоимость этого блюда была равна дневному обороту среднего продовольственного магазина. Но цена не смущала Горста. Его больше волновал его «маленький друг», о росте которого он постоянно заботился. Ласки Казимиры становились все жестче, приходилось прибегать к восточным средствам.
На сцене одна танцовщица опустилась на колени перед другой и раздвинула ей бедра. У Горста заходил кадык. Наслаждения начинались. Не отводя взгляд от сцены, Горст зачерпнул рукой из блюда и только приготовился отправить еду в рот, как вдруг процесс наслаждений был прерван появлением его верного Никиты Разумнова.
Ты что, другого времени не нашел? — прошипел Горст и швырнул еду обратно на блюдо. — Какого черта тебе понадобилось меня здесь доставать? У нас же уговор: когда я в «Биндагоре», даже ты не смеешь меня тревожить.
Председатель, дела требуют, — извиняющимся тоном произнес Никита. — Вы же знаете, по ерунде я вас никогда не трогаю…
Ладно, выкладывай, что там у тебя, — недовольно буркнул Горст, вытирая руку салфеткой.
В глубине души он ценил Никиту, хотя и понимал, что слишком многого ему знать не положено.
Вам известно про мое маленькое увлечение… — начал было Никита, но председатель тут же игриво прервал его: дала себя знать выпитая до этого желчь кобры пополам с ледяным шампанским: — Будешь часто дрочить — твое «маленькое увлечение» станет еще меньше! Говорю тебе: мастурбации — это для сильных телом, а не для сильных умом!
Горст захохотал, считая, что удачно пошутил.
В другое время Никита, может быть, обиделся, но сейчас ему было не до этого. Не испрашивая разрешения, он налил себе холодной воды и одним духом осушил высокий стакан. Было заметно, что его бьет дрожь.
Я о другом речь веду, председатель. — Никита настойчиво гнул свое. — Уже давно я собираю старинные карты. Собираю с детства, когда бредил пиратами, кладами и всякой прочей мурой. В клад давно не верю, но карты продолжаю коллекционировать. Есть у меня очень редкие экземпляры. Например, карта английского адмирала Нельсона, с которой он выиграл Трафальгарскую битву…
К е…ной матери Нельсона! — не выдержал председатель. — Насрать мне на этого натовского адмирала! Дело говори!
Вместо ответа Никита извлек из газеты, которую держал под мышкой, пачку ветхих бумажек и развернул перед председателем. Тот увидел, что бумажки оказались старинной картой, потертой на сгибах.
Сегодня я был в одном музее… Там меня иногда консультируют относительно карт. Не хочется напороться на «фальшак». Там мне и удалось добыть это сокровище.
Председатель ткнул пальцев в темное пятно на угол карты:
Это что такое? Не кровь ли?
Никита побледнел еще больше.
Это, так, ерунда… Испачкал… По дороге… Вы лучше послушайте, что я вам расскажу.
Никита наклонился к председателю и принялся шептать ему на ухо. Не прошло и пяти минут, как председатель был в курсе истории, приключившейся с Критским и чудотворной иконой Софийской Божией Матери. Напоследок Никита сообщил, что Критский скрылся, его, может быть, и в живых уже нет.
Эта карта — похлеще любого клада, говорю вам, — жарко шептал Никита Разумнов председателю.
Горст силился понять смысл слов Никиты, но пока не мог.
Отчаявшись, Никита заговорил открытым текстом, избегая намеков:
Мы доведем до конца дело, начатое Критским. Критский — недоумок. У него вместо головы — танкер с нефтью. Мы умнее его. С помощью карты мы найдем чудотворную икону.
И что мы с ней будем делать? — В голове Горста еще не рассеялся туман от коктейля из желчи кобры.
Никита изумленно отстранился. Нельзя же быть до такой степени непонятливым!
Не мы с ней, а она для нас! Но, прежде чем начать действовать, скажите мне, председатель, что вы думаете о Господе Боге?
Горст тяжко задумался.
По образованию я атеист, — осторожно произнес он. — Но в последнее время стараюсь об этом часто не говорить. Мало ли, что… А вдруг он, Бог этот, действительно есть?
Тогда действуем так…
Никита принялся излагать свой план. Председатель Горст кивал и удивлялся, как в таком маленьком теле созревают такие грандиозные мысли.
Глава 7
БЕШЕНЫЙ СЛУШАЕТ, СМОТРИТ И ДЕЙСТВУЕТ
С агентом Широши Фаизом приключилась следующая история.
Он был законопослушным жителем Швейцарии, к тому же являясь официальным представителем нескольких пакистанских фирм в Европе.
Однако то, что Фаиз служил связующим звеном между остатками афганских талибов, «Аль–Кайедой» Бен Ладена и иными фундаменталистскими организациями, знал очень узкий круг людей.
Роковым для Фаиза стал несвоевременный звонок Широши.
Панкрат позвал его к себе в дом на тайное совещание. Во время совещания и раздался этот злополучный звонок. Однако Фаиз и не подумал взять трубку.
Фаиз был необходим Панкрату, поскольку именно через него шли все связи с проживавшими на Западе чеченцами. Панкрат всегда предпочитал платить наличными и сразу же вручил Фаизу солидную сумму аванса за то, что чеченские сепаратисты по плану Ивана учинят в России.
В совещании у Панкрата участвовали и трое русских, специально прилетавших из Москвы. Один из них был директором средней руки банка, фактическим хозяином которого является Панкрат.
У никому не доверявшего Панкрата поведение Фанза, не ответившего на продолжительные звонки, вызвало подозрение. Обычно Панкрат все деловые встречи проводил в городе, где имел шикарную квартиру, но в ней поселились три охранника, прибывшие вместе с московскими гостями. Этим охранникам и было дано задание, когда Фаиз уехал, встретить его машину на въезде в город и установить за ним наблюдение.
Ни о чем не догадывающийся Фаиз остановился у первой попавшейся телефонной будке. Будучи человеком крайне осторожным, с Широши он никогда не разговаривал с домашнего телефона и редко пользовался мобильником. Уличные автоматы казались ему самым безопасным способом связи. Когда Фаиз понял, что такой взгляд ошибочен, было уже поздно.
Как только он вошел в телефонную будку, об этом было немедленно доложено Панкрату, который, ни секунды не раздумывая, приказал:
Взять его!
Фаиза оглушили одним точным ударом и в бессознательном состоянии доставили на городскую квартиру Панкрата. Тот немедленно помчался в город, чтобы лично допросить подозреваемого. Фаиз уже пришел в себя и лежал на полу в наручниках и со связанными ногами, суля захватившим его незнакомцам любые деньги, если они его отпустят. Он уговаривал их по–немецки, по–английски и по–французски. Но, не обученные иностранным языкам, «быки» мрачно молчали. Он попытался выяснить, что они от него хотят, однако никакого вразумительного ответа не получал.
Все вопросы отпали сами собой с появлением Панкрата. Смуглое лицо Фаиза стало пепельно–серым.
Ты кому звонил, подлец? — по–английски спросил его Панкрат, не скрывая злости.
Все расскажу, только пусть меня развяжут и дадут попить, — пролепетал Фаиз.
Оружие у него было? — спросил Панкрат охранников.
— Нет, — ответил старшой, — мы его обыскали. Вот — бумажник, автомобильные права, сигареты, зажигалка и упаковка каких‑то таблеток.
Предусмотрительный Панкрат все внимательно изучил и бросил Фаизу бумажник, положив туда права и сигареты, а таблетки и зажигалку на всякий случай оставил у себя.
Жадно глотая воду из стакана, поданного ему охранником, Фаиз поперхнулся и закашлялся. Видно было, что он полностью деморализован.
Сейчас, сейчас, я все скажу, — жалобно лепетал Фаиз, — только можно мне сначала закурить?
Кури! — милостиво позволил Панкрат. Ему не терпелось поскорее выяснить, кому звонил этот подлый трус.
Фаиз дрожащими руками выудил из пачки сигарету, охранник чиркнул зажигалкой — Фаиз глубоко затянулся.
Так кому ты звонил, сын грязного шакала? — зло спросил Панкрат.
Фаиз еще раз глубоко затянулся, а потом начал:
Звонил я одному страшному человеку. Он живет обычно на собственном острове…
Ты мне тут сказки «Тысячи и одной ночи» не рассказывай, — нетерпеливо перебил его Панкрат. — Как его зовут и на кого он работает?
Фаиз еще раз глубоко затянулся сигаретным дымом и, словно не слыша вопроса Панкрата, сказал с явной грустью:
