Икона для Бешеного 2 - Виктор Доценко

Савелий слушал с большим интересом, как бы впитывая все мысли и слова этой удивительной собеседницы.

— Запад, особенно, англо–саксонский, рационален, вполне исчисляем и предсказуем. В протестантской церкви, в отличие от православной, нет веры в чудо. А ведь чудеса встречаются, и довольно часто, — она с усмешкой глянула на Савелия. — Уж с этим‑то и вы спорить не станете…

Савелий промолчал. Больше, чем всевозможные чудеса, его в настоящее время занимал маньяк, который, несмотря на все усилия доблестной московской милиции, не перестал творить свое черное дело. Продолжали пропадать молодые девушки, тела которых, избитые, истерзанные и изрезанные, продолжали находить в укромных уголках северо–запада столицы.

Уцелела только одна, изнасилованная и жестоко избитая, пострадавшая девушка. Негодяя спугнули две влюбленные парочки, и он просто сбежал, не успев закончить свое гнусное дело.

На основании показаний спасшейся девочки был создан фоторобот преступника, опубликованный в газетах и показанный по телевидению.

Почерк всех преступлений был всегда одинаков. Маньяк, выглядевший вполне безобидно и благопристойно, подсаживал девушек в свою машину у метро «Речной вокзал», по дороге придушивал жертву шарфом, потом насиловал, избивая и нанося многочисленные раны острым ножом.

Бешеный поставил себе цель обезвредить этого зверя и теперь каждый вечер выходил на охоту. Но маньяк будто почувствовал, что ему противостоит грозный противник, и затаился.

Савелий, словно дозорный, обходил все глухие места района, но все было безрезультатно. Во время своих поздних вылазок он одевал вязанную шапочку и потрепанную куртешку, купленную по случаю в магазине секонд–хенд. В сочетании с трехдневной щетиной на лице он выглядел если не откровенным бомжем, то человеком, у которого денег нет и не предвидится. Так что у тех, кто желал разжиться, напав на одинокого прохожего, он никакого интереса не вызывал.

В ходе своих странствий Говорков досыта насмотрелся на алкоголиков и наркоманов, бомжей и проституток обоего пола. Не то, чтобы он не знал о существовании социального дна — оно есть в любом крупном городе мира, — но его неприятно поразило количество оказавшихся на обочине жизни людей.

Проскитавшись безрезультатно недели две, Бешеный сознательно сузил круг своих вечерних прогулок. Каждый вечер, часов в десять, он околачивался у метро «Речной вокзал», там, где у остановки автобусов стоят машины, водители которых «подметают асфальт», то есть оказывают транспортные услуги тем, кто может себе позволить не толкаться в автобусах.

Бешеный бесцельно бродил в толпе, надеясь уловить и прочитать мысли маньяка. Однажды у шедшего навстречу парня он прочитал мощный сексуальный позыв. Савелий немедленно последовал за ним. Парень остановился у ларька, покупая сигареты, потом пошел к машине.

Бешеный, соблюдая дистанцию, шел за ним. Более точно прочитать мысли парня мешали мельтешащие люди и расстояние, отделявшее объект и Бешеного.

Парень еще только отпирал свой «жигуленок» пятой модели, как к нему подбежала девушка, явно незнакомая. Она что‑то сказала парню, но Савелий не расслышал из‑за шума подкатившего к остановке большого автобуса–кишки. Он заметил только, что парень кивнул в знак согласия и девица вспрыгнула в машину.

Нельзя было терять времени. Бешеный подбежал к ближайшей машине, ожидавшей пассажира, и сказал водителю средних лет, плотному и усатому, по виду кавказцу:

Едем за вон теми «Жигулями»!

Тот ничуть не удивился и, выруливая на Ленинградское шоссе, спросил с заметным акцентом:

За дочкэй слэдышь или за любовницэй?

Савелий, не отвечая на вопрос, вытащил из кармана красную, с золотым тиснением «МВД России» книжечку, которой его в незапамятные времена снабдил генерал Богомолов, чтобы лишний раз не разбираться с милицией. Раскрыв ее, он сунул водителю под самый нос.

Понятно, — грустно произнес кавказец и засопел от недовольства.

Не волнуйся, я заплачу, — успокоил его Савелий.

Вах, оказываэтся и в милиции эсть порадочнэе луди! — воскликнул заметно повеселевший кавказец.

Порядочные люди везде есть! — веско заметил Бешеный. — Тебя как зовут?

Тофик. Но жена у мэна русский, дитэй двоэ. Рэгистраций имээтца. Хочешь, началнык, паспорт покажу?

Я паспорта не проверяю. Других дел хватает, — отмахнулся Савелий.

На хорошей скорости они проехали Химки.

Слушай, началнык, а может они в Твэр эдут? — забеспокоился Тофик.

Не думаю, — бросил Савелий.

На правой стороне дороги высились современные дома, а по левую сторону росли большие деревья, под сенью которых и остановилась машина, за которой они гнались. Бешеный бросил на сиденье пятисотрублевую купюру, и кавказец быстро слинял прочь.

Савелий помчался к машине, из которой никто не выходил: даже габаритные огни были погашены.

Бешеный осторожно заглянул внутрь, готовый в тот же миг разбить стекло и схватить мерзавца. Но картина, представшая его взору в салоне, полностью не соответствовала тому, чего он ожидал увидеть.

Парень, блаженствуя и закрыв глаза в полной истоме, откинулся на спинку, а голова девицы ритмично двигалась от его коленей вверх–вниз, иногда ударяясь о руль.

«Вот идиот!» — мысленно выругал себя Бешеный.

Он все‑таки дождался в отдалении того, как девчонка выпрыгнула из машины и быстрыми шагами направилась к близлежащим домам.

Мотор машины заработал, она развернулась и двинулась вперед.

Савелий поднял руку. «Жигуленок» притормозил.

— Если в Москву, садись, подброшу, — опережая Савелия, пригласил водитель.

В Москву, в Москву, — подтвердил Бешеный.

— Чего так поздно? Небось, от бабы едешь? —

только что ублаженный парень хотел общаться с севшим незнакомцем.

— Не, друзей навещал, — неопределенно буркнул Савелий.

Он ухмыльнулся: давно ему не приходилось оказываться в такой дурацкой ситуации — ложная тревога, потеря времени и еще этот безобидный трепач–водитель.

А у меня, знаешь, какая история приключилась, — спешил тот поделиться со случайным попутчиком. — Купил я сигарет у Речного, домой намылился ехать: я же на Фестивальной улице живу, а тут девчонка подбегает, отвези, просит, в Зеленоград. Я ей: сколько дашь? Она: не дам, а возьму. Я сперва не понял — чего, спрашиваю, возьмешь? А она говорит, как чего? В рот твоего «мальца» возьму! Ха–ха–ха, прикинь, что предложила? Тут‑то я и понял! Смотрю — губешки у ней пухлые, рабочие. А я с бабой уже три дня не был. А что, думаю, поеду, пусть отчмокает по полной. Ты знаешь, классно она это делает. Я и телефончик на всякий случай записал. Хочешь, с тобой поделюсь?

Парень, казалось, был готов поделиться своим удовольствием со всем миром.

Спасибо. Женатый я. Да и машины нет, чтоб ее в Зеленоград катать , — сказал чистую правду Савелий.

Парень довез Бешеного до дома и, с некоторым удивлением получив пятьсот рублей, в приподнятом настроении от удачного вечера отправился почивать.

Савелий, естественно, не посвятил Эльзевиру в подробности происшедшего с ним, однако пожаловался ей по–дружески, что проклятый маньяк пока неуловим.

Давайте попробуем давний подарок нашего общего друга Феликса, — предложила вдруг Эльзевира.

Савелий тут же вспомнил чудной прибор в форме глаза, который помог установить личность таинственного убийцы, оказавшегося Аристархом Молокановым.

— А хватит ли у нас двоих энергии эту штуку активизировать? — спросил озабоченный Савелии, припоминая, каких усилий стоило им троим, включая и Широши, привести этот чудесный прибор в действие.

— Кто нам мешает попробовать? — задала риторический вопрос Эльзевира.

Она уже открывала крошечным ключиком хорошо замаскированный сейф в стене гостиной. После чего Эльзевира достала из него старинный, тяжелый, резной, из слоновой кости ларец, который отомкнула другим ключиком, вынула оттуда серебристый предмет, напоминающий анатомическое строение человеческого глаза.

— «Око АхураМазды» помогало нам с Феликсом сотни раз, — твердо заявила она. — Ему очень повезло, что он наткнулся на него много лет назад, в антикварной лавке в Челси. А потом нашел в библиотеке своего предка, сэра Квентина Макфея, описание и руководство. В таких, только внешне случайных совпадениях проявляется высшая закономерность, — торжественно заключила она.

Савелий ничего не ответил, внимательно за ней наблюдая и точно повторяя ее движения.

Эльзевира встала над «Оком» так, чтобы обе ее руки расположились над двумя концами прибора.

Савелий занял такую же позу с другой стороны, напряг все мышцы, сосредоточился, наклонил голову, сконцентрировал всю свою внутреннюю энергию, будто готовясь поднять какую‑то тяжелую ношу.

Эльзевира Готфридовна своим низким голосом забормотала древние заклинания, полученные от Широши. Прошло минут пять, пока «Око» засветилось, в комнату хлынул жар, помещение покрылось каким‑то странным свечением, а воздух стал густым и тяжелым. После этого Эльзевира поставила перед «Оком» фоторобот маньяка, вырезанный из газеты, и продолжала бормотать на непонятном Савелию языке, иногда громко выкрикивая, а иногда переходя на еле слышный шепот.