Икона для Бешеного 2 - Виктор Доценко

Раиса встала, не выпуская руку Константина. Ее лицо изменилось, в ее расширившихся глазах бушевали такие чувства, что Константин даже слегка струхнул, но отступать было уже поздно. Раиса подошла к нему вплотную и прижалась всем телом. Через свою больничную пижаму и ее белый короткий халатик Константин почувствовал жаркую плоть.

Он обнял ее за талию, Раиса прижалась к нему еще сильнее, закрыла глаза и впилась губами в его губы. Поцелуй длился недолго. Страсть, обуявшая Раису, требовала немедленного выхода.

Пойдем сюда, в бельевую… — она схватила Константина за руку и потащила за собой. — Вот сюда… За мной… Скорее…

Ввалившись в узкую комнатку, они упали на стопу одеял. Константин быстро расстегнул халатик Раисы, стащил с нее трусики. Она в это время извлекла его плоть, готовую к активным действиям, и начала ласкать нетерпеливыми руками. Затем оттолкнула Константина к стене, опустилась ниже и буквально впилась в него полными губами.

Рокотов едва не закричал. Чувствовалось, что Раиса уже давно не была с мужчиной, изголодавшись, как дикая кошка. Она истязала «мальчика» Константина, как ему показалось, целую вечность, но затем так же внезапно оседлала его, нанизав себя на его мужское достоинство грубо и бесцеремонно.

Это было очень больно, но Рокотов стерпел. Пока она неистово скакала на нем, выжимая из него до капли все, что в нем есть мужского, Константин успел залезть в карман ее халатика и вытащить связку ключей. Он так и держал их в руке, пока Раиса вертелась на нем, со стонами, то откидываясь назад, давая ему возможность свободной рукой сжимать ее колышущуюся грудь, то опускаясь и целуя его в губы, лаская языком его десны.

Ураган чувств закончился так же быстро, как и начался. Раиса вся как‑то сникла, опустилась всем телом на Константина. И так они еще лежали некоторое время, пока до их слуха не донесся телефонный звонок.

Раиса охнула и вскочила. Константин едва не вскрикнул от боли, когда она, вставая, случайно оперлась рукой на его, все еще полную крови плоть. Раиса торопливо поцеловала его головку, вроде как извиняясь, и, на бегу натягивая халатик, бросилась вон из бельевой.

Надевая пижаму и засовывая ключи в карман, Константин прислушивался к голосу Раисы. Звонил дежурный врач, которому Раиса, прерывающимся голосом, сообщила, что «больные спят, все нормально».

Когда Константин вышел из бельевой, Раиса повесила трубку и обернулась к нему. Она смотрела на него таким счастливыми глазами, что Рокотов ощутил угрызения совести. Ведь в принципе он просто попользовался девушкой ради своих, прямо скажем, корыстных интересов.

«Впрочем, ей было со мной совсем неплохо, к тому же она мне едва член не оторвала от страсти», — подумал Рокотов, и эта мысль его немного успокоила.

Он бросил взгляд на большие часы, висевшие на стене.

О, черт! — деланно выругался он. — Как же я теперь попаду на свой этаж? Что я скажу своей дежурной?!

Так ведь это же очень просто! — улыбнулась Раиса. — Тебе надо пройти по коридору до самого конца, там есть пожарная лестница. Она всегда открыта. Спустись по ней — и окажешься прямо около своей палаты.

— Как же я не догадался! — воскликнул Константин и повернулся.

— А можно я тебя провожу? — раздался за его спиной жалобный голосок.

Раиса не просто проводила его. На пожарной лестнице Константину пришлось выдержать еще один мощный выброс ее энергии. Константин стоял, опершись спиной об огнетушитель, пока Раиса нетерпеливыми движениями стягивала с него пижамные полосатые штаны. Он вовремя успел вытащить ключи и держал их за спиной, пока медсестра энергично доделала губами то, что не закончила до этого.

Ее пальцы и пухлые губки сноровисто овладели его «мальчиком» и работали, как с помпой на пожаре, перекачивая ей в рот остатки любовного нектара, которые у Рокотова сохранились после первого раза. Но ее язычок был столь шустр и так резво щекотал чувствительную ткань головки, что Константин поднатужился и со стоном выплеснул ей в рот основательное количество своего мужского сока.

Раиса старательно облизала всего его «мальчика», словно приводила в порядок территорию, затем снова натянула на Константина его пижамные штаны. Но она оставила его в покое только после того, как он дал ей честное слово, что обязательно снова навестит ее в следующее дежурство.

Константина снова начала мучить совесть, но чего не сделаешь ради того, чтобы добиться результата в деле, порученном маленькой Жанной, и он решил в очередной раз положиться на судьбу.

Константин спустился этажом ниже, затем снова поднялся обратно и осторожно выглянул в коридор. Пусто. Вдалеке, на столе Раисы, горела лампа, но за столом никого не было. Константин предположил, что Раиса решила принять душ, не иначе. Это был самый благоприятный момент, чтобы пробраться в палату к водителю Юрию. К тому же Константин уже нашел на связке ключ, на котором была бирка с номером палаты Юрия.

Пробежать по коридору, вставить ключ в замок, повернуть его и забежать внутрь — все это заняло какие‑то мгновении. Константин прикрыл дверь и остановился, чтобы перевести дух. Затем огляделся.

Палата казалась очень большой из‑за того, что в ней находились только больничная койка и тумбочка. Около стены стояла белая ширма в рост человека. Вероятно, палата была рассчитана» на двоих, но вторую койку вынесли, а про ширму просто забыли.

Над койкой горел маленький огонек электрической лампочки, едва освещавшей бледным светом лежавшего на койке человека. Он был укрыт одеялом, и виднелось только его лицо, с тонким носом, торчавшим прямо вверх. Константин подошел ближе и осторожно потрогал человека за плечо.

Глаза лежавшего открылись и тут же закрылись вновь. Рокотов решил, что Юрий снова уснул. Но только он дотронулся до его плеча, как Юрий открыл глаза:

— Ты кто? — голос парализованного звучал глухо, как шум из подвала. Было заметно, что речь давалась ему с большим трудом.

— Я — друг, — тут же сказал Константин. — И ничего плохого вам не сделаю. Я только хотел задать вам пару вопросов.

Если ты насчет той бабы, то я про нее уже следователю говорил, — тяжело произнес Юрий. — Только молодой он еще, следователь этот. Он даже мои слова записывать не стал. Решил, верно, что я умом тронулся. Да, я руками–ногами шевелить не могу и хожу под себя, прямо в утку. Но с головой у меня полный порядок.

Рокотов подумал, что следует поторопиться, а то разговорившийся Юрий выдохнется и неизвестно тогда, сколько ждать, пока он снова не заговорит.

Что за женщина, о которой вы сообщили следователю? — спросил Константин.

Красивая баба. — Даже на больничной койке русский мужчина не забывает отметить женскую привлекательность. — Но злая, как гадюка. Я ее боюсь… Вот тварь!

— Так, где вы ее видели? — Константин начал, опасаться, что в коридоре услышат звук голосов.

В тот день я привез хозяина — ну Никодимова то есть — на завод.

Юрий говорил медленно, словно восстанавливая в памяти события того рокового дня, но Рокотов его не торопил.

— Только я припарковался, как заметил на другой стороне улицы женщину. Вот она и была та самая баба. Я еще удивился сильно: чего это ей здесь надо? Тут, кроме заводов да железобетонных комбинатов, ничего для стильной бабы интересного нет.

А где вы ее видели раньше?

— Так разве я не сказал? — удивился Юрий. — Ведь она каждый Божий день, когда проходят заседания Комитета в думе, приезжает к зданию на Моховой, в машине председателя Комитета, как его, Горста!

Константин замер. Неужели так подфартило? Прямо не верится!

Вы о ней что‑то знаете?

— Ровным счетом ничего. — Юрий задумался. — Я не знаю, кто ты, но раз этой сучкой заинтересовался, значит, будешь разматывать дело. Значит, узнаешь, за что она моего хозяина отправила на тот свет, а меня — на больничную койку. Я же видел, что, когда я машину остановил, она вроде как знак кому‑то подала. И после этого — я как в яму провалился. Последнее, что помню, — рожу ее гнусную, Замиры этой…

Как, вы сказали, ее зовут?

Юрий задумался.

Да я только краем уха слышал, как Горст это ее называл. То ли Замира, то ли Комуза… В общем, похоже на «карниз». На Моховой такое движение, что черта лысого услышишь…

Юрий замолчал. Чувствовалось, что разговор здорово утомил раненного.

В это мгновение за дверью раздался тихий шорох. Кто‑то вставлял ключ в замочную скважину. Константин знал, что у Раисы есть еще один комплект. Он и надеялся на то, что она никому не скажет о пропаже ее связки ключей. Не станет же она рассказывать, чем занималась ночью в пациентом на одеялах в бельевой комнате?

Константин бросился к ширме и спрятался за ней. В узкую щель между металлическими трубками, на которой держалась ткань ширмы, ему было видно немногое. Он видел только, что вошла медсестра в белом халате. Константин удивился. Обход? В такое время? Впрочем, он не был детально знаком с порядком ухода за парализованными. Может быть, так и надо.