Черный лед - Эндрю Лейн

Миссис Лоран была немолодой женщиной с завязанными в узел волосами. Казалось, она создана для кухни, а не для сцены. Ее улыбка излучала доброту. Шерлок решил, что если бы миссис Лоран стояла к нему чуть ближе, то она обязательно бы его обняла.

— Вместе с мистером Кайтом, — продолжил Майкрофт, — который не только управляет труппой, но и играет на сцене, эти четверо — наши основные исполнители. Остальные же участвуют в массовке или играют незначительные роли, хотя основная их задача — перемещение декораций. Слева направо: Ридиан, Джуда, Пол и Генри.

Шерлок поздоровался с четырьмя подростками примерно его возраста. Ридиан был худым и смуглым, с острым подбородком и густыми темными бровями. Джуда был таким же тощим, с очень светлыми и тонкими волосами, почти белыми и невесомыми, как пух у одуванчика. Пол и Генри оказались близнецами, жилистыми и загорелыми. Отличались они только тем, что у Пола (Шерлок решил, что это именно Пол) не хватало мизинца на левой руке: он потерял его в результате несчастного случая здесь же, в театре.

Из-за кулис донеслось чье-то покашливание. Взглянув туда, Шерлок с трудом разглядел в полумраке высокого мужчину с густыми черными усами. Он стоял, сунув руки в карманы, и смотрел на собравшихся на сцене людей. Его глаза светились в темноте.

— Ах да, чуть не забыл, — сказал Майкрофт. — Хотя остальные музыканты присоединятся к нам позже, это мистер Ивс. Он наш дирижер и аранжировщик.

— Мистер Ивс, — поприветствовал его Шерлок.

— Мастер… Экерсли, — откликнулся дирижер. Говорил он сухо, без эмоций. — Приятно познакомиться.

— Мистер Кайт, леди, джентльмены, — произнес Майкрофт (вернее, мистер Сигерсон, потому что Шерлок решил, что отныне будет называть его только так), — спасибо вам за то, что вы нашли для нас место в вашей труппе и, я надеюсь, в ваших сердцах. Мистер Кайт видел мои рекомендации, и знает, что я готов служить вам так же преданно, как служил другим актерским труппам. Я обязуюсь выполнять свои обязанности антрепренера со всей ответственностью и всячески способствовать вашему успеху. Но первоочередная моя задача — позаботиться о том, чтобы ближайшая поездка в Москву прошла благополучно. Я возьму на себя решение всех деловых вопросов, чтобы вы могли спокойно заниматься творчеством. Доверьтесь мне, и я не подведу.

Актеры встретили его маленькую речь аплодисментами.

— А теперь, — густым басом произнес мистер Кайт, — предлагаю всем вернуться к репетиции. Пять минут перерыв, а затем жду всех на сцене. Помните, через три дня мы выезжаем в Москву!

ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА

Следующая неделя пролетела как в лихорадочном сне. Несколько дней ушло на окончательную подготовку к поездке и сборы в дорогу, и наконец Шерлок вместе с остальными членами труппы сел в поезд на вокзале Чаринг-Кросс. Будь это вокзал Ватерлоо, и Шерлок нервничал бы гораздо сильнее, невольно вспоминая лабиринт туннелей под землей, но Чаринг-Кросс был не таким крупным вокзалом и не вызывал никаких неприятных воспоминаний.

Поездом актеры благополучно добрались до Дувра, проехав по обычный для Англии сельской местности, а затем пересели на судно, чтобы переправиться через Ла-Манш во Францию.

В Дюнкерке они вновь сели в поезд, который через три дня должен был доставить их в Москву. Пересечь Европу за три дня! Невероятно!

Ехали они по самым дешевым билетам. Сиденья оказались жесткими, а спальных мест не было вовсе. Спать приходилось прямо на сиденьях, сидя или лежа, если выпадала возможность прилечь.

Музыканты, с которыми Шерлок так и не успел познакомиться, сидели отдельно от остальных и все время или спали, или играли в уголки на маленьких откидных столиках. Из всей труппы только Майкрофт и мистер Кайт ехали в спальном вагоне, как и подобало антрепренеру и управляющему. Большую часть времени они проводили в своих купе.

Шерлок же сидел, прильнув к окну, и разглядывал проплывающие мимо пейзажи. Названия, которые до этого он видел только в географических атласах, оживали перед его глазами: Брюссель, Кёльн, Берлин, Варшава, Минск…

Он как раз смотрел в окно на широкую полосу хвойных деревьев, когда к нему подсела миссис Лоран.

— Тебе не одиноко? — спросила она. — Я подумала, что, может, ты хочешь с кем-нибудь поговорить.

— Нет, все в порядке. Просто я… удивляюсь, как все меняется: языки, на которых говорят люди, еда, — а вот животные и растения остаются теми же самыми. Птицы и кошки везде одинаковы.

— И сосиски, — добавила миссис Лоран. — Не представляю себе такую страну на свете, где не было бы сосисок. — Она взглянула на него с сочувствием. — Твой наставник, мистер Сигерсон, совсем не уделяет тебе внимания.

— Он очень занят, — ответил Шерлок, почувствовав неожиданное желание заступиться за Майкрофта.

— И все равно, мне кажется, что раз уж он взял тебя под свое крылышко, то ему стоило бы присматривать за тобой, а не бросать одного. — Миссис Лоран склонила голову набок. — Или ему все равно, что с тобой происходит?

— Ему своих забот хватает. — Шерлок решил сменить тему: — А вы давно играете в театре?

Она посмотрела в окно:

— Мне иногда кажется, что всю свою жизнь.

Постепенно пейзажи начали меняться. Если во Франции и Бельгии за окном проплывали густые леса и широкие, уже с пожелтевшей травой, поле, то в Польше и России местность становилась все более заболоченной, а температура падала, пока по пути не начали попадаться замерзшие лужи и землю не покрыл снег. Шерлоку показалось, что и местные жители стали более мрачными и низкорослыми, хотя, возможно, у него сложилось это впечатление из-за вечно хмурого неба.

Однажды Шерлок решил прогуляться по вагону и проведать Майкрофта. Брат сидел в купе среди кучи подушек и выглядел совершенно разбитым. Он весь был обложен открытыми книгами и выписывал что-то в блокнот. Когда Шерлок постучал в дверь и приоткрыл ее, Майкрофт поднял голову:

— Что?

— Я хотел убедиться, что у тебя все хорошо.

— Нет, все плохо. Этот бесконечный перестук колес расстроил мне пищеварение. Я пытаюсь отвлечься с помощью книг, но они мало мне помогают.

— Я чем-то могу помочь?

— Оставь меня и не мешай моим страданиям, — отрезал Майкрофт. — Ты видишь, мне сейчас не до разговоров.

Шерлок вышел и закрыл дверь. Несколько мгновений он просто стоял в коридоре рядом с купе брата и пытался понять, что же делать дальше. В последний раз он чувствовал себя таким растерянным и одиноким, когда впервые вошел в дом своего дяди в Фарнхеме.

Он повернулся, чтобы уйти, но что-то привлекло его внимание. У самой двери купе мистера Кайта лежало что-то маленькое и бурое, размером с большой палец на руке, и к этому предмету была привязана какая-то веревочка или леска. Шерлок нагнулся, чтобы поднять его. Но, взяв эту штуку в руки, он с ужасом понял, что это мышь. Дохлая мышь. А то, что он принял за веревочку, на самом деле оказалось хвостом.

Дохлая мышь? Возможно, в поездах, как и в домах, тоже живут мыши? Шерлок осмотрелся по сторонам в поисках урны, но тут дверь купе приоткрылась, рыжебородый мистер Кайт высунул голову в коридор и сердито спросил:

— Ну? Чего тебе?

— Ничего, — ответил Шерлок. — Я всего лишь… навещал мистера Сигерсона. — И он машинально сунул дохлую мышку в карман. Почему-то ему даже в голову не пришло рассказать о ней мистеру Кайту.

— Если тебе заняться нечем, — задыхаясь, проворчал мистер Кайт, — пойди и поболтай с мальчишками. Тебе еще с ними работать. Так что давай ищи с ними общий язык.

И он закрыл дверь прямо у Шерлока перед носом.

Вообще-то после трех дней, проведенных в Лондоне, пока Шерлок учился поднимать занавес и передвигать декорации, ему удалось довольно близко познакомиться с четырьмя парнями. Чтобы убить время в дороге, он даже согласился сыграть с ними в карты. В первый день они объяснили Шерлоку правила виста и баккары, и благодаря математическому складу ума и цепкой памяти (которая передавалась в семье Холмсов из поколения в поколение) он очень быстро освоил тонкости игры.

Шерлок был очарован тем, как обращаются с картами близнецы. Они тасовали колоду с ловкостью профессиональных шулеров и раздавали карты легко и изящно. Шерлок не сразу осмелился попросить, чтобы они его научили, но братья охотно показали ему разные приемы смешивания карт: тасование в натруску, тасование по-индийски, врезку, пролистывание на столе и в руках. Весь секрет, объяснили они, в ловкости рук и постоянной практике. Примерно то же самое Руфус Стоун говорил и об игре на скрипке, так что после игры Шерлок попросил у близнецов колоду и несколько часов тренировался, снова и снова смешивая карты разными способами. Благодаря упорству и тонким пальцам, ему очень быстро удалось освоить это искусство, и, когда они сели играть в следующий раз, он тасовал и раздавал карты почти так же ловко, как и Генри с Полом.