Другая жизнь (So Much for That) - Лайонел Шрайвер

– Дай я посмотрю!

– Ни в коем случае. Выглядит отвратительно. Не хочу вызывать у тебя отвращение.

Кэрол села в кровати.

– Когда это ты вызывал у меня отвращение?

Господи, какое искушение! Эти розовые соски, словно вишенки, украшающие банановый десерт. Он любил, когда Кэрол распускала волосы, и всегда с нетерпением ждал, пока она вынет все заколки и шпильки на ночь. Большинство мужчин сочли бы его счастливчиком, но для Джексона испытывать непреодолимое желание к собственной жене было своего рода пыткой. Он всегда робел перед ней. Даже после многих лет супружества до конца не мог понять, что она в нем нашла.

– И еще, – продолжил он. – Мы не можем… ну, некоторое время. Эту штуку достаточно сложно вылечить, так он мне сказал.

– И все же я должна на это посмотреть.

– Ты весь день занималась Фликой, – сказал он и скользнул под простыню, стараясь не придвигаться слишком близко, – не хватало тебе еще со мной возиться.

Лежать с ней рядом в трусах было неприятно, но Кэрол не поняла бы его, будь он голый, – раз уж он сказал, что у него для нее сюрприз, действительно большой сюрприз, то он должен быть упакован до поры до времени.

Глава 7

Шепард Армстронг Накер

Номер счета в «Мерил Линч» 934-23F917

1 февраля 2005 – 28 февраля 2005

Стоимость портфеля ценных бумаг: $664 183,22

В воскресный день перед операцией Глинис было запрещено есть твердую пищу. Из солидарности Шеп тоже решил ничего не есть. К своему стыду, он скоро проголодался. Холодильник был забит тем, что осталось от ужина с Джексоном и Кэрол, и ему казалось преступлением позволить испортиться такому количеству продуктов. Он дождался, пока Глинис пойдет в ванную, и с жадностью принялся за хумус.

Зак вернулся домой после ночевки у друга, схватил кусок холодного ростбифа и скрылся в своей комнате. Усталая и взволнованная до такой степени, что едва могла говорить, Глинис смотрела телевизор в гостиной. Он часто вспоминал медицинские рекомендации, которые прочитал на сайте: «Если случай не смертельный, то лечение будет сугубо индивидуально. Сообщите лечащему врачу о случаях аллергической реакции на препараты, выражающиеся в отеках лица и горла, затрудненном дыхании или сыпи. Побочной реакцией может также стать респираторное заболевание, насморк, боли в горле и головные боли… желудочно-кишечные проблемы, такие как кровотечение. В некоторых случаях возможны слабость и головокружения. В отдельных случаях возможны тошнота, диарея, кровоподтеки и нарушения сна. У некоторых пациентов наблюдаются мышечные спазмы, апатия и потеря аппетита… Обратитесь к лечащему врачу в случаях внезапной слабости и помутнения сознания, поскольку это может быть признаком редкой и опасной для жизни побочной реакции, называемой ТТП… возможна тяжелая форма пневмонии… увеличивает риск возникновения остеопороза и поражения глаз… повышается риск возникновения инфарктов и инсультов, способных привести к летальному исходу. Прием препаратов НПВС увеличивает риск возникновения дерматологических и желудочно-кишечных заболеваний, таких как кровотечения и язвы, которые требуют немедленного медицинского вмешательства, в противном случае могут привести к летальному исходу».

Вместо того чтобы помогать отцу в церкви, в детстве он бренчал на гитаре, напевая себе под нос что-то голосом, которым хорошо бы получилось рассказывать детям на ночь сказки об озорных медвежатах и любопытных котятах. Тем временем на экране статьи о препаратах, рекомендуемых при повышенном давлении, сменялись рекламой острых чипсов, объявления о лекарствах при повышенном холестерине предложениями заказать две пиццы по цене одной, реклама лекарств от гастрита анонсом открытия сети ресторанов.

Шеп пытался найти верные слова, чтобы поддержать и успокоить жену. Он с трудом сдерживал желание сказать ей, что она с легкостью перенесет операцию, поскольку не имел ни малейшего представления, как все пройдет. В рассеянном состоянии он принес Глинис столько яблочного сока, сколько она никогда бы не смогла выпить. Вчерашний ужин с друзьями казался чем-то нереальным, словно сон. Сегодня Шеп и его жена почти не разговаривали. Только теплая рука на шее выводила из оцепенения. Наступало время, когда главную роль играло тело. Общаться означало взаимодействовать через тело.

Он не хотел открывать Глинис свои мысли. Они были эгоистичны, и у него было для них слишком много времени. Слишком много пустоты и удушающей тишины. Он не мог заставить себя не думать, есть ли у них хоть маленькая надежда.

Он ненавидел свою работу. И ненавидел себя за то, что ненавидел; презрительное отношение к фирме, которой дал жизнь, казалось предательством своего детища. Ему было страшно сознавать, что оно взрослеет почти так же быстро, как Зак, – последнее время это было единственным, что делал сын, просто с каждым днем становился старше, не мудрее или увереннее в себе и не решительнее или строже. Он с ужасом думал о судебном процессе с «Фордж крафт»; в гражданской юриспруденции существует множество формулировок, процедур и системы отсрочек, в которые Глинис уже его посвятила. Кроме того, он не одобрял приезд семьи Глинис из Аризоны. Именно ему придется приютить их и заниматься ими, пока жена не поправится. Кормить, возить в больницу и развлекать. Нейтральное отношение к родственникам жены, которое ему удавалось сохранять многие годы, теперь могло трансформироваться в раздражение.

Он старался рассуждать здраво, ожидая счастливого для дочери дня бракосочетания. Но Амелия была в том возрасте, когда девушки выбирают себе совсем неподходящего парня, который вскоре становится им неинтересен. Он представлял, как будет произносить тост за счастливую пару, мысленно уже с грустью предрекая скорый развод. Он представлял, как гости станут обсуждать, сколько продлится этот брак, не забывая при этом отдавать должное большому выбору напитков в баре. Делая групповые снимки, он будет заранее уверен, что стыдливо спрячет их в самый дальний ящик. Прекрасные букеты цветов завянут и останутся лишь в памяти и на фотографиях. И только отцу невесты откроется ^сокровенная тайна о том, что через несколько лет эти двое, такие раскрасневшиеся и влюбленные, забудут даже адрес электронной почты друг друга.

Тем не менее Амелия мечтала о свадьбе с фатой, белым платьем и прочими обязательными атрибутами. Современная молодая женщина, которая в течение жизни способна два или три раза без зазрения совести повторить «пока смерть не разлучит нас». Совсем еще девочка. Например, одежда. Дочь была сторонницей разрушения всех стереотипов современной моды, тогда как ее мать всегда считала себя выше этого. Ее лихорадочное желание «развлекаться» слегка нервировало. Он был обеспокоен тем, что решимость жить активной жизнью в ее двадцать лет сочеталась с неожиданно пессимистичными взглядами на будущее. Он отчаянно переживал, что, как отец, стал для нее олицетворением безрадостного существования во взрослой жизни.

Он был рад, наверное, что она получила диплом. Но его интересовало, нельзя ли было всю ту информацию, которую она, бакалавр Дартмуна, приобрела на занятиях по «медиаисследованиям», получить из журнала «Атлантик мансли» и кабельного канала «Тернер классик» всего за пятьдесят долларов в месяц. Образование дочери значительно сократило его счет, который он пополнил после продажи «Нака». В свое время Шеп даже не рассчитывал на то, что отец оплатит его обучение, но сейчас так было принято: у детей есть право получить университетское образование. Ему не следовало считаться с расходами, и он не считался. После многих лет сидения на индюшачьих бургерах и покупки однослойной бумаги он воспринял это как наказание за бережливость, но был несколько сбит с толку. Стремительно уменьшающийся капитал лишал Амелию финансовой поддержки.

Разумеется, он не высказывал собственного мнения по поводу ее манеры одеваться – голый живот, откровенные вырезы, блестки на груди. Изо всех сил стараясь быть женщиной, она от этого казалась еще большим ребенком. Как следствие, он предвидел несомненный конфликт с матерью перед свадьбой, обладающей почти безупречным вкусом, которой… Которой там не будет.

При сложившейся ситуации с Глинис ничего нельзя было планировать. Ничего. Никто из друзей или знакомых не мог бы назвать Шепа Накера человеком, излучающим положительные эмоции, и все же в душе он оставался оптимистом. Хотя и не очень понимал, как можно оставаться оптимистом, когда в будущем его не ждет ни одно приятное событие.

Амелия позвонила ближе к вечеру. И очень его удивила. Явно расстроенная неприятным известием, она изъявила желание приехать перед операцией. О своих делах – работа над журналом об искусстве, убыточным и выходящим мизерным тиражом – упомянула вскользь. Разговор дочери с матерью был недолгим. Хотя сегодня ему не стоило упрекать членов семьи в том, что им нечего сказать.