Эта женщина будет моей - Александр Звягинцев

Решили ограничиться чаем, благо до начала праздника оставалось всего ничего.

– Я сюда редко выбираюсь, – развел руками Баттистон, когда пришлось протирать от пыли чайные чашки. – Но продавать дом не хочу. Когда-нибудь я поселюсь здесь насовсем и засяду за мемуары, которые потрясут мир. О, я раскрою такие тайны, расскажу о таком коварстве, что…

– Ладно, уймись, – оборвала его Николь. – Не советую верить ни единому слову. Нет никаких тайн, кроме его собственных, и не будет никаких мемуаров. Все это блаженные мечты.

Когда они подъезжали к дому, она натянула на самые глаза бордовый берет. «Кто там в малиновом берете с послом испанским говорит?» – естественно, сразу пронеслось в голове Ледникова. Потом она нацепила огромные, в пол-лица, затемненные очки и как о чем-то давно решенном объявила: «Мы будем супружеской парой из России. Мне не хочется, чтобы кто-то узнал меня тут. Я не для того выбралась из лап охраны».

– Она никогда в меня не верила, – притворно шмыгнул носом Баттистон. – С детских лет. Хотя я всегда был влюблен в нее, мсье Ледников. А она!.. Она только смеялась над чувствами человека, который был готов быть ее пажом, рабом, тенью!

– Ну да, только тебе это никак не мешало иметь кучу девиц разного сорта! – усмехнулась Николь.

– Как-то я должен утешаться! – возмутился Баттистон. – Не могу же я только страдать и вздыхать – это скучно и утомительно.

– Хватит скулить, – отмахнулась от него Николь. – Мы идем на праздник или ты решил уморить нас своими причитаниями?

– Мне остается одно, мсье Ледников, – забыться в объятиях какой-нибудь местной красотки, от которой пахнет травой и молоком!

– Пошли, страдалец, – толкнула его в плечо Николь. – Только не забудь, что мы – супружеская пара из Москвы, путешествующая по Франции. Уяснил?

– Ага. Ну, по мсье Ледникову вопросов не возникнет, а вот по тебе… Откуда у тебя такой французский, если ты из Москвы?

– Во-первых, она могла ходить в Москве во французскую школу, как я, например, – пришел на помощь Николь Ледников. – А во-вторых, у нее могла быть мать француженка…

– Прямо как шпионы, – подмигнул Баттистон. – Кажется, у них это называется легенда?

– Точно, – подтвердил Ледников.

– Ну что ж, будем надеяться, что нас не разоблачат и не упекут в каталажку, – продолжал веселиться Баттистон. – Из Парижа тут никого не будет, только местные, так что можно рассчитывать на успех нашего предприятия. Надеюсь, президентские ищейки ничего не пронюхают.

Столы были выставлены прямо на небольшой деревенской площади, украшенной гирляндами, лампочками, флажками и флагами. На белых скатертях громоздились блюда с паштетами, салатами, ровными лоскутами ветчины, окороков, колбас, бесчисленными сортами сыра, большими круглыми хлебами. Между ними гордо торчали темные горлышки бутылок вина и прозрачные бутоны бокалов…

Веселье уже шло вовсю, когда они попали туда. Люди ели, пили, танцевали, обнимались. Баттистон сразу же оказался в центре веселья. Как Ноздрев на псарне, он чувствовал себя тут решительно своим человеком, любимым, хотя и непутевым сыном большого семейства. Он постоянно убегал от столика, за который их посадили, по каким-то своим тайным делам, оставляя их вдвоем.

Николь тоже выглядела несколько возбужденной, и Ледников подумал, что еще пара бокалов вина и она тоже пойдет плясать на площади, как простолюдинка.

Какая странная история – это их неожиданное знакомство и спонтанная близость! Оно было какое-то бунинское, способное и готовое оборваться в любой момент. Просто мужчина вдруг почувствовал непреодолимое влечение к женщине, пребывающей волей судьбы на головокружительной высоте и в то же время одинокой, встревоженной и даже напуганной надвигающимся будущим. А женщине вдруг показалось, что она неожиданно встретила человека, который поможет хоть на какое-то время избавиться от тревоги и страхов. Хоть на какое-то время, хоть ненадолго…

Ледников думал о них с Николь как-то отстраненно, словно речь шла не о нем самом. Каждая их встреча могла стать последней, и осознание этого придавало какое-то особое значение каждому слову, каждому взгляду, каждому прикосновению, даже случайному…

Как будто поняв, о чем он думает, Николь сжала его руку и внимательно посмотрела на него. Ему показалось, что он видит ее внимательные глаза за черными очками.

– Мы вернемся в Париж? – поинтересовался он.

– Можем вернуться. А можем остаться здесь. Дом большой.

– Тебя не будут искать?

– Не знаю. Наплевать. Я предупредила, что могу задержаться, а уж что им придет в голову, я не знаю.

Тут прискакал возбужденный Баттистон, плюхнулся на стул и что-то зашептал на ухо Николь. Наверняка что-то про сюрприз, о котором он проболтался в машине.

Николь повернулась к Ледникову.

– Нам пора. Солнце уже садится, наступает вечер – это наше время.

– Я хоть могу узнать, что меня ждет? К чему мне готовиться?

Николь насмешливо покачала головой и встала.

– Вперед, рыцарь! – шутливо сказала она. – Неужели вы боитесь последовать за вашей дамой, хотя бы и на край света?

– Просто я нынче без меча и доспехов, – хмыкнул в ответ Ледников. – И мне будет затруднительно защитить даму от трехглавого дракона.

– Ну, до дракона дело не дойдет. Вас, рыцарь, ждут совсем иные испытания. Не правда ли, Мишель? – призвала она на помощь Баттистона.

Тот немедленно закатил глаза и прижал руки к груди, изображая страстное волнение.

– О, мсье Ледников, что вас ждет! Я бы отдал все, чтобы оказаться на вашем месте. Но судьба моя несчастна!

Баттистон, который шел впереди, указывая путь, еще долго нес чепуху на сей счет. Так долго, что они успели добраться до последнего дома деревни. Когда они миновали его, им открылось пустынное пространство неестественно зеленого поля. Над полем колыхался, словно гигантская медуза, воздушный шар. Он был бело-синий, с красными полосами по центру. Газовая горелка, полыхая яростным огнем, гнала в его темное чрево горячий воздух. Канат, удерживающий его на месте, вибрировал, грозя вот-вот лопнуть. Солнце, уже начинающее клониться к горизонту, заливало его золотисто-малиновым светом.

Ледников, который уже понял, что его ждет, посмотрел на Николь:

– Билеты, я так понимаю, уже куплены?

– One way ticket, – пропела она слова из знаменитого когда-то шлягера.

Билет в один конец…

– То есть мы уже не вернемся?

– Все зависит от того, как ты себя проявишь, – загадочно сказала она.

Баттистон, бегавший к шару, вернулся с худеньким, застенчивым юношей.

– Привет, Венсан, – ласково обратилась к нему Николь. – Все готово?

Венсан залился краской и молча кивнул. Он даже не решался от смущения поднять глаза на Николь.

– Это Венсан, ваш пилот, – объяснил Баттистон Ледникову. – Вы не смотрите, что он так молодо выглядит. Он у нас лучший пилот. У него и лицензия есть. Николь уже летала с ним…

Потом он еще доложил, что машина сопровождения будет следовать за летящим шаром и держать постоянную связь. Как только шар приземлится, машина их тут же заберет.

– Мсье, воздухоплавание – самый безопасный вид отдыха! – неожиданно вступил в разговор молчавший до этого Венсан. Ему даже удалось преодолеть свою стеснительность, когда речь зашла о полете. – В воде можно утонуть, с велосипеда упасть и разбиться, а шар никогда не подведет!

– А если горелка сломается? – спросил Ледников, чтобы поддержать юношу.

– У меня две горелки, мсье! Каждая работает независимо. Невозможно, чтобы отказало сразу все! Но даже если все погаснет, шар все равно сохранит свою форму, и мы опустимся вниз со скоростью меньшей, чем приземляется парашютист.

– То есть угроз никаких?

– Может погаснуть горелка, но у нас есть зажигалки. Я всегда беру с собой три!

– Ну, с тремя зажигалками нам ничего не страшно, – невольно улыбнулся Ледников. – А если нас унесет ветром черт знает куда?

– Мсье, у нас есть GPS, по которой мы всегда можем определить, где находимся. Самое страшное для шара – резкие порывы ветра… Меня один раз занесло на линию электропередачи. Но это было не здесь. Сегодня ветра нет, так что полет будет совершенно безопасным, мсье!

– Значит, вы гарантируете безопасность мадам, пилот? – торжественно спросил Ледников.

Венсан залился краской, но пробормотал, не глядя на Николь:

– Да, мсье!

Когда они подошли к шару, он показался Ледникову чудовищно огромным, буквально заслонившим небо. Он помог Николь забраться в корзину, сплетенную из прутьев, потом молодецки запрыгнул в нее сам. Венсан уже был там, сосредоточенный и деловитый. Рев горелок вдруг затих, Венсан отцепил трос, шар чуть дернулся и поплыл вверх, Ледников обеими руками вцепился в край корзины, а Николь взяла его под руку. Земля, на которой они только что стояли, неожиданно быстро становилась все дальше и дальше.