Белая тигрица - Елена Федина

Я прослезился. Я был сентиментален. Как все поэты.

— Это не из-за нее, Ольвин. Это из-за меня.

— Да что ты такого сделал?!

— Ничего. Просто решил однажды, что ничего важнее моего таланта в мире нет.

Я взял бутылку и осушил ее до дна. А нельзя было. Почти сразу подступила тошнота, но в голову все-таки немного ударило, и глаза высохли. Ольвин молча смотрел на меня. Он хотел бы понять меня, но не мог. Никто бы не смог. Для этого нужно было стать мной: порочным, тщеславным, злопамятным, слабовольным, ранимым, мятущимся, гениальным мной.

— Что ж, я твою сказку выслушал, — усмехнулся я, — страшная сказка. И хватит о ней. Лучше я буду развлекать тебя стихами.

"Я был везуч, но только в мелочах.

Я преуспел везде, но понемножку,

Я привлекал, как яркая обложка,

И утомлял, как ноша на плечах.

Был личностью, но слился вдруг с толпой!

Свободным был, но допекли заботы!

Был славным, но по средам и субботам,

И был любим, но только не тобой…

**************************************************************

*************************

Колесо судьбы катилось стремительно, гигантский жернов, сминающий всё на своем пути.

В полдень приехал свадебный кортеж. Мы занялись маскарадом. В одной из комнат был платяной шкаф, из которого мы извлекли вышедшие из моды, но вполне приличные для провинциальных дворян костюмы. Кое-как подобрав себе подходящие вещи, мы замотались плащами, чтобы нелепость не очень бросалась в глаза, а я еще и натянул берет на лоб и на уши: слишком многие тут знали меня в лицо. Ольвин долго надо мной смеялся, он не понимал такого яростного желания закутаться, я же содрогался от мысли, что будет, если я столкнусь с кем-нибудь из свиты Эриха.

В замке царила такая суета, что на нас никто не обращал внимания: принимали за гостей. Ольвин расспросил горничную, и она спокойно ему ответила, где невеста. Мы переглянулись и двинулись туда.

Даная сидела в черном бархатном платье перед зеркалом. Белое свадебное во всей своей роскоши лежало рядом на кровати. Вокруг нее суетились две служанки, которым пришлось быстро зажать рты и привязать их к стульям.

Она смотрела на все это расширенными от ужаса глазами, черные косы в золотых лентах лежали на груди как две змеи, губы дрожали, лицо было бледнее мела. Было видно, что она переволновалась. У нее сегодня был слишком тяжелый день.

Ольвин перевел дух и обернулся к ней.

— Ну, как ты?

— Я так ждала тебя!

За одно это восклицание можно было вынести, пожалуй, все. Ольвин на секунду растаял, и лицо его осветилось прежней ослепительной улыбкой. Но только на секунду. Он надел на нее передник и чепчик одной из служанок и вдобавок накрыл ее плащом.

— Если попадется кто-то знакомый, накинь капюшон.

— Хорошо!

Она смотрела на него восхищенно и послушно, как маленькая девочка.

— Пора, — сказал он, — дите за мной.

Мы почти бежали по длинным коридорам, шарахаясь в ниши от случайных свидетелей, Ольвин впереди, мы с Данаей сзади. Нам везло до самой последней минуты, осталось только пройти через зал Предков и подняться по винтовой лестнице на третий этаж.

Но судьба оказалась неумолима: когда мы проходили через зал, тот самый, где когда-то я развлекал танцующего Нарцисса, нам навстречу вышел единственный человек, который мог нас задержать и который это сделал: сам барон Оорл.

Мы были как на ладони в этот момент, и спрятаться было некуда. Ноги сразу чуть не отнялись, мне с ним никак нельзя было встречаться: как-никак, я похитил его дочь! Даная вскрикнула и прижалась ко мне плечом, мы остановились за широкой спиной Ольвина. Он обернулся на мгновение, и на лице у него была такая досада! Он даже зажмурился от досады!

Барон медленно, с достоинством приближался. По мере приближения лицо его вытягивалось от удивления.

— Ольвин?! — он остановился как вкопанный.

— Как же ты не вовремя, — сказал Ольвин чуть ли не со стоном.

— Ты уже знаешь, что я женюсь?

— Да. Я даже знаю, какой ценой ты женишься.

Таким тоном с бароном Оорлом не разговаривал даже Нарцисс! Барон смотрел на Ольвина во все глаза, ему было не до нас.

— Когда ты увидишь ее, ты меня поймешь, Ольвин. И потом, я ведь не отказываюсь от своих слов. Долину Двух лун ты все равно получишь, дай мне только время.

— Ты что, не мог ее купить? Зачем ты сжег полгорода?

— Не продается твоя долина. Ты попросил слишком дорогой кусок.

— Так это я во всем виноват?

Даная тихо вскрикнула. Барон сразу повернулся к нам, он быстро подошел и сорвал с нее капюшон.

— Что это значит?!

— Это значит, что она пойдет со мной, — объяснил ему Ольвин.

— Я же сказал: моя женитьба ничего не меняет! Ты получишь свою долину!

— Мне не нужна долина, мне нужна девушка.

— Что?!

Кажется, теперь только Оорл начал понимать, что происходит.

— Мы что, соперники с тобой?

— Мы давно с тобой соперники.

— Ну, нет, Ольвин, эта девушка не для тебя.

— И не для тебя тоже. Пропусти нас по-хорошему.

— Ты что, мне угрожаешь?!

— Не вынуждай меня на крайние меры, отец.

— Уж не собираешься ли ты со мной драться?!

— А разве ты зря меня этому учил? Ты всю жизнь делал из меня головореза, а теперь хочешь меня остановить?

Ольвин обернулся к дальней нише, в которой стояли два пустотелых рыцаря, в доспехах. У них были тяжеленные копья и такие же, ушедшей эпохи, мечи.

— Не сходи с ума, — мрачно сказал барон, — я же убью тебя.

Ольвин пошел за оружием. Он не слышал, как барон в это время взвыл, узнав наконец и меня, и вцепился в мой камзол мертвой хваткой.

— Ах, и ты здесь?! Тебе мало моей дочери, музыкантишка, ты пришел за моей невестой?!

Я был настолько парализован происходящим, что даже не сопротивлялся! И он придушил бы меня на месте, если б Ольвин не оторвал его для более важного дела.

— Пусти Мартина! — крикнул он, приставляя Оорлу меч к спине.

В эти минуты я соображал очень туго, но когда барон меня схватил и тряханул как следует своими мощными ручищами, я понял одну невероятную вещь: если Ольвин сын Оорла, то Нолли приходится ему и Изольде сестрой! Что из этого вытекало, я понять просто не успел!

Они разделись до рубах и вооружились.

— И ты поднимешь на меня руку, сын?

— Я тебе не сын. Сыном будешь называть этого истеричного мальчишку, который тут вечно крутится под ногами. Он тебя обожает, особенно после того, как ты усадил его на трон.

— Замолчи! Что ты в этом понимаешь!

Барон замахнулся, Даная снова вскрикнула и прижалась ко мне.

— Уведи ее! — крикнул мне Ольвин, отражая удар, — спрячь в моей комнате!