Бора-Бора - Альберто Васкес-Фигероа

Часто он чувствовал себя абсолютно разбитым, но не собирался сдаваться, понимая, что получил уникальный шанс, и теперь он может узнать то, чего не узнал бы, проживи еще хоть сотни лет на гористом Бора-Бора.

Ощущать на лице ночной ветер и смотреть, как острые форштевни-близнецы катамарана оставляют широкий фосфоресцирующий след на черной океанской воде, знать, что миля за милей сокращается расстояние между ним и преследуемым врагом, – это ли не опыт, доселе недоступный ни одному из молодых людей его возраста?

Он не единожды говорил самому себе: если, мол, по окончании столь необыкновенного путешествия Совет и не сделает его мореплавателем, все равно стоило пуститься в путь и поучаствовать в таком захватывающем приключении, о котором он будет подолгу рассказывать до конца своих дней.

Когда после длительного изучения звездного неба у него начинало туманиться в глазах и он на время закрывал их, перед его мысленным взором непременно возникал образ очаровательной Майаны. Стоило только Тапу подумать о ней, как тут же приходила мысль – компенсацией за все перенесенные им лишения станет любовь самого необыкновенного и прекрасного создания, сотворенного великим Таароа, и не беда, что ему придется потратить еще немало сил и энергии, чтобы изучить все пути, которые звезды проложили по небосводу.

Толстый и прожорливый человек-память каждый вечер посвящал ему несколько часов, монотонно, будто молитву, перечисляя названия всех возможных авеи’а, появляющихся в северо-западной части океана. С наступлением сумерек эти знания очень помогали Тапу Тетуануи распознавать созвездия.

В одну из таких темных ночей, когда юноша изучал и запоминал расположение звезд, произошел несчастный случай, сильно потрясший его. Он неожиданно ощутил, как что-то дотронулось до его щеки, и тут же услышал звук резкого удара и последовавший затем крик боли.

Несколько человек, прибежавшие на крик с факелами в руках, с ужасом увидели, что большая летучая рыба, убегая от неведомых преследователей, врезалась в голову старшего рулевого и застряла у него в глазу.

Бедный Моетераури от резкого удара повалился назад, и, не будь защитной сетки, он упал бы за борт, на радость небольшим акулам, обычно следовавшим в кильватере корабля.

Вообще-то подобные акулы не представляли особенной опасности для моряков, однако окровавленный, практически потерявший сознание человек стал бы для них легкой добычей. К тому же были еще и таинственные ночные гости, которые, почуяв запах крови, всегда поднимались из морских глубин.

Тапу Тетуануи уже давно заметил, что по мере того, как пирога удалялась от обитаемых островов и шла по все более темным океанским водам, количество беспокойных ночных гостей с каждым днем становилось все больше и больше. Особенно в ту пору, когда звезды были закрыты тучами. Тогда под океанской гладью начинали кружить таинственные привидения, чьи фосфоресцирующие тела светились жутким бледным светом. Чудовища эти были похожие на загробных проводников, следующих за душами утопленников.

Как-то, когда с подветренного борта на воде покачивались еще тлеющие угли, выброшенные из очага, рядом с ними появилось два светящихся глаза величиной с кокосовый орех, принадлежавших, казалось, существу из мира духов. Но Мити Матаи сказал, что это всего лишь гигантские кальмары, которые всплывают из глубин лишь непроглядной ночью.

В других случаях, когда море было спокойным, фосфоресцирующие пятна скользили несколькими метрами ниже поверхности, образуя в темных водах фантасмагорические узоры, словно какое-то могучее божество, потворствуя собственной прихоти, развлекалось и то разделяло чудищ на несколько частей, то снова соединяло их тела.

Можно было подумать, что за лодкой следовали стаи мелких рыб или планктоновая масса, но выяснилось, что это было не так. Стоило подобному светящемуся пятну столкнуться с корпусом катамарана, как сразу же раздавался глухой стук, будто корабль наткнулся на какой то твердый предмет.

– Океан полон фантастических существ, и даже я не мог бы рассказать тебе о них, – как-то признался Тапу Мити Матаи, глядя на то, как гигантское светящееся привидение мирно танцует вокруг корабля. –

В этом-то и заключается главная загадка океана. Несмотря на то что мы неустанно учимся и передаем наши знания из поколения в поколение, всего в десяти метрах под нами начинается настоящий Пятый Круг, о котором мы не знаем почти ничего. И я могу поклясться, что из него еще никто и никогда не возвращался.

– Ветеа Пито способен погрузиться почти на двадцать метров, – возразил капитану юноша.

– В лагуне или на коралловом рифе, – заметил с иронией старик. – Но попробуй заставить его нырнуть на двадцать метров здесь, в открытом море, и посмотрим, что он тебе на это скажет. Н-е-е-е-т, – возразил он уверенно. – Все, что находится здесь, ниже киля, принадлежит богу Тане, который жестоко покарает любого, кто посягнет на его владения.

– А ты его видел когда-нибудь? – поинтересовался Тапу Тетуануи.

– Тане? – переспросил старый капитан. – Естественно. А ты разве нет?

Юноша удрученно опустил голову:

– А где я мог его видеть?

– Морского бога? В море, – ответил капитан. – На рассвете, когда волны окрасятся серым, и вечером, когда океан начнет приобретать цвет спелого манго. – Он развел руками, будто пытаясь обнять окружающий его мир. – Тане повсюду: он и во вкусе воздуха, котором мы дышим; он и в соленом запахе океана, въевшемся в нашу кожу. Кто не научился видеть все его лица и уважать все его проявления, никогда не сможет провести свой корабль дальше Второго Круга.

– А мы доберемся в этот раз до Пятого Круга, туда, где вода становится твердой и превращается в огромные белые горы? – Тапу Тетуануи сгорал от любопытства и приставал к капитану, пытаясь вынудить его повторить рассказ о легендарном путешествии.

– Конечно нет, – уверенно ответил великий навигатор. – Это место находится очень далеко на юге, в то время как мы направляемся на северо-запад. А здесь жара скоро станет такой, что даже птицы в полдень не решатся подняться в воздух, а море будет столь неподвижным, что даже «Марара» не сможет сдвинуться с места и выбраться из этого ада.

– И что же нам тогда делать?

– Грести. По ночам все будем сидеть на веслах, а днем отлеживаться, и я клянусь, что ты проклянешь тот день, когда решил взойти на борт.

Мити Матаи хорошо знал, о чем говорил, потому что уже через две недели пассаты начали утихать, а сильное субэкваториальное течение неуклонно сносило их влево, заставляя корабль значительно отклониться к западу. Течение было настолько сильным, что зачастую отпадала необходимость садиться на весла.