Полное собрание сочинений. Том 12. Ключи от Волги - Василий Песков

Вот такие известия мы получили с разных сторон. Среди необычных явлений природы во многих письмах упоминается радуга. Ее наблюдали в Карелии, под Ленинградом и в Ворошиловградской области. «Редкое зрелище зимой – радуга. Не такая яркая, как летом, но все же глаз нельзя оторвать: радуга над сугробами», – пишет Виктор Макаров (Петрозаводск). А учитель Анатолий Яковлевич Ридченко в селе Писаревка Ворошиловградской области наблюдал явление особенно интересное – три солнца. «Это было 31 декабря. Я не верил глазам. Пять дней назад на уроке рассказывал детям о необычных оптических явлениях и о тройном солнце тоже. Рассказывал, руководствуясь книжками, а тут подлинная картина – в морозном тумане три солнца почти одинаковой яркости. Увидел я это в 12 часов. Выбегал на крыльцо каждые полчаса. В 15 часов боковые светила начали тускнеть, расплываться и превратились в светящиеся радужные столбы».

Такие вот чудеса творятся в природе, стоит морозу усилиться вдвое против привычного. Сибиряки в своих письмах посмеиваются: «Приезжайте к нам греться. У нас 45 – обычное дело». Верно, там, где всегда 45, к холодам привыкают и живут, как резонно пишет Степан Островной из Иркутска, «по привычным параметрам». А мы в серединной России последние годы, надо признать, избалованы были мягкими зимами. И потому мороз оказался для многих (для человека и для животных) устрашающе сильным. И еще скажем: 45 градусов в Сибири и 45 под Москвой – это разные холода. Я знаю сибирский сухой мороз, его переносишь легко, а о подобной силе московских морозов летописцы считали нужным помечать в своих книгах.

Ваши письма обо всем, что замечено при морозах, – важные документы. Другого способа нет – собрать с разных мест такие свидетельства. Спасибо, что написали.

Фото автора. 7 февраля 1979 г.

Поединок

В письме из мордовского села Шейн-Майдан сообщалось о драматическом поединке с волком. Письмо сомнений не вызывало – приводились фамилия женщины и подробности схватки со зверем. Но, зная о волке были и небылицы, я написал в Шейн-Майдан самой пострадавшей, работнице совхоза «Сараст» Антонине Семеновне Грошевой. И вот на столе ее фотография и письмо.

«Да, все было, как вам написали. 12 декабря вечером я покормила на ночь телят и шла домой с фермы. Было уже темно. Но я двадцать два года хожу по этой дороге и боязни никакой не было. До крайнего дома оставалось с полкилометра, когда я вздрогнула от толчка сзади и сразу же кто-то вцепился мне в ногу. Собака? Есть у нас в селе огромная злая собака, хозяева на ночь выпускают ее побегать. Я повернулась и замахнулась сумкой. И тут увидела: волк! Он сбил меня с ног и я подумала: ну вот и смерть. Если бы не платок, так бы оно и было, потому что зверь вцепился мне в горло. Я схватила руками его за челюсти и стала их разжимать. А они, как железные. И у меня откуда-то силы взялись – левой рукой оттянула нижнюю челюсть, а когда хотела схватить и правой – рука скользнула в пасть. Я протолкнула ее поглубже и поймала язык. Наверное, волку от этого сделалось больно, потому что он перестал рваться, и я смогла подняться на ноги. Кричала, звала на помощью, но никто не услышал, а может и слышали, да испугались – мало ли что ночью бывает».

Антонина Грошева.

Далее Антонина Семеновна рассказывает, как, пятясь, она потащила волка по направлению к дому и так прошла более полукилометра. Не отпуская зверя, она сумела отворить двери и стала одной рукой шарить в потемках – чем бы его ударить. «Потащила его сначала к конюшне, там были вилы, но потом подумала: вырвется – бросится на корову, и обратно попятилась в сени». Попавшей под руку деревянной лопатой для чистки снега женщина начала колотить волка и била, пока лопата не поломалась. Исход поединка решил тяжелый дверной засов. Когда на крик прибежали соседи, волк лежал мертвым. Однако и пострадавшая истекала кровью от ран.

Письмо в редакцию Антонина Семеновна написала, уже вернувшись домой из больницы. «Раны зажили. Но мне продолжают делать уколы – опасаются, что зверь был бешеный». На мой вопрос о волках она сообщает: «Их видят у нас постоянно то тут, то там. Сосед рассказал, что подбегали к сараю, где лежал убитый волк. Обнюхали все. Пока бегали за ружьем, они уже скрылись».

Вот такая история с концом вполне благополучным. И все-таки она нас волнует. Волнует прежде всего потому, что это столкновение человека с силой, от которой все мы успели отвыкнуть. Загляните в статистику происшествий на автодорогах – ежедневно десятки аварий. Но скажем правду: внимание многих ли задевают столбики драматических цифр? Привыкли. И принимаем потери почти как неизбежную плату за скорость. Тут же нечто совсем иное. Но дело, конечно, не только в экзотике. Покоряет мужество человека. Оно покоряет нас одинаково, узнаем ли о летчике-испытателе, не потерявшем присутствия духа в критическую минуту, или об этой вот женщине, также не потерявшей самообладания. Поставим себя на место Антонины Семеновны. У многих ли хватило бы пороху выдержать схватку, не потеряться, не сплоховать?

По счастью, нападение волка – явление редкое. И нам опасаться больше всего надо все-таки недозволенных скоростей и нарушения правил на автострадах. И все же с десяток сигналов из разных концов страны о шалостях волка к нам поступило. Это прямое следствие того, что число волков пока что продолжает расти. Не чувствуя надлежащего преследования, волки наглеют, такова уж природа этого зверя. Так что охотникам за волками надо пошевелиться.

И в заключение, возможно, самое главное. В письме из села Шейн-Майдан есть горькая строчка. Антонина Семеновна с благодарностью отзывается о врачах районной больницы, спасавших ей жизнь, но говорит также о запоздавшей помощи в час, когда она больше всего в ней нуждалась.

«Я лежала в крови, и побежали позвать медсестру – живет по соседству. А она не пошла. Сказала: «Вы не мои. Я работаю в санатории. Идите за вашей сельской сестрой». А та живет далеко. Пока добежали за ней, пока она прибежала, я уже еле дышала…»

Вот такие дела. И не знаешь, где больше драмы – в нападении зверя или в глухом равнодушии человека. Врачебная этика, сострадание, даже простое человеческое любопытство – все напрочь отсутствует – «Вы не мои. Я работаю в санатории…». Справедливость требует рядом с достойным уважения именем Антонины Семеновны Грошевой упомянуть имя односельчанки ее – медсестры: Крашенинникова Мария Ларионовна. Каждому своя слава. Кому – хорошая, кому – худая.

Фото автора. 18 февраля 1979 г.

Старик и птица

Окно в природу

Старик Абляким трусит на мохнатой серой лошадке по равнине, постепенно переходящей в горы. На правой руке Аблякима сидит орел. Большая птица спокойна – на глазах у нее черный кожаный колпачок. Спокоен и Абляким. Ему восемьдесят четыре. И все, что сильно могло волновать человека, уже позади. И все-таки огонек прежней страсти блестит в глазах старика. Волчья шуба с воротником из барса, лисья шапка, добротные мягкие сапоги и большая перчатка из прочной кожи служат охотнику Аблякину уже давно, и справлен этот богатый наряд из трофеев, добытых в здешних местах.

Едет старик без дороги, по бурой жесткой траве, торчащей из снега. Глаза слезятся. И все-таки Аблякин вовремя замечает в рыжих травах рыжую тень лисы. И вот она, вспышка молодых сил, – орел на руке приподнят, кожаный колпачок с головы его сдернут. С криком «Ка!» старик толкает орла с руки, и все дальнейшее происходит в считанные мгновения. Орел взмывает кверху, делает полукруг и сейчас же, заметив лису, несется к ней сверху по крутой невидимой горке, потом он тенью скользит у самой земли и, выбросив вперед лапы, хватает лису. В бинокль хорошо видно: хватает за морду и за крестец. Вот орел оглянулся, как будто соображает: что же делать теперь с добычей? Но уже молодецкой рысцой спешит на серой кобыле к орлу Абляким. Вот он оставил седло, наклонился, поманил чем-то орла, протянул руку в огромной, до локтя, перчатке, и происходит то, чему трудно поверить: орел оставляет еще живую добычу, принимая из рук человека подачку – кусочек бескровного заранее припасенного мяса.

Абляким забирает лису, снова садится в седло. И опять едет по рыжим травам – иногда в день такая охота приносит две-три лисы.

Вечером мы сидим с Аблякимом за низким столом посреди дома. Сидим на ковре, поджав ноги, и пьем чай с духовитой румяной лепешкой. Абляким говорит об орлах, о давних охотах, когда ружей не знали и охотились только с орлом. Охотились на джейранов, на зайцев, лисиц, даже и на волков.

Абляким охотится с юности и пережил девять орлов. Жизнь у птицы некоротка – один орел служил Аблякиму тридцать три года. Но орлы, случается, разбиваются на охоте, – на большой скорости падая на добычу, орел промахивается, ударяется грудью о землю и уже не может взлететь.