Османы. История великой империи - Азиз Явуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что же касается гаремных наслаждений, то к ним подтолкнула Мурада Нурбану-султан. Если верить историкам, что смолоду шехзаде Мурад был однолюбом, единственной наложницей которого на протяжении ряда лет, в том числе и после прихода к власти, была некая Сафие, которую принято считать албанкой. Сафие родила будущего султана Мехмеда III и еще нескольких детей, относительно пола и возраста которых нет достоверных данных, но это не столь уж и важно, важно то, что у взошедшего на трон султана Мурада III был всего лишь один наследник мужского пола (другие сыновья если и были, то к тому времени умерли). Одного наследника для преемственности власти было мало – всякое же может случиться с человеком! – и потому Нурбану-султан подталкивала сына к увеличению числа наложниц. Кроме того, властной валиде-султан конечно же не нравилось, что на ее драгоценного сына имеет большое влияние другая женщина. Дело дошло до того, что Сафие обвинили в колдовстве, которое, по мусульманским представлениям, является очень серьезным преступлением – то ли она приворожила султана, то ли лишила его мужской силы для того, чтобы он не обращал внимания на других женщин, то ли и то, и другое вместе. Сама Сафие не пострадала, но некоторых ее слуг подвергли пыткам в надежде получить доказательства занятий колдовством. А для того, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, дочь Нурбану-султан Эсмехан-султан подарила Мураду двух красивых наложниц… Султан, что называется, вошел во вкус и за несколько лет обзавелся множеством детей (хроники упоминают о двадцати сыновьях и двадцати семи дочерях Мурада). Однако же, Сафие продолжала оставаться его любимой наложницей, несмотря на то что под давлением матери Мураду пришлось на время удалить ее из дворца Топкапы в Эски-сарай. Прошла ли Сафие через никях,[139] известно только Всевышнему. Одни современники упоминали о бракосочетании Мурада и Сафие, а другие писали, что Мурад намеренно избегал этого шага, поскольку получил предостерегающее предсказание – якобы за бракосочетанием должна была последовать скорая смерть султана. Но, так или иначе, Сафие приняла от Нурбану-султан эстафету правления. Приняла и во многом превзошла свою предшественницу…
А что же всё это время делали великие визири, можете спросить вы. А что им было делать? Они управляли государством в соответствии с пожеланиями тех, кто назначил их на эту должность. Если Хюррем-хасеки сотрудничала с Мехмед-пашой Соколлу, то, скажем, Сиявуш-паша Канижели, женатый на дочери Селима II и Нурбану-султан Фатьме-султан, в начале своего первого визирства послушно исполнял волю тещи, а после подчинялся Сафие-султан. Всего же Сиявуш-паша был великим визирем трижды и запомнился как нерешительный и мягкий человек, совершенно не годящийся для столь высокой должности. Вдобавок, он не брал взяток, что к тому времени стало выглядеть неестественным, поскольку подношения принимали все подряд и не видели в этом ничего зазорного.
Особым мздоимством прославился албанец Синан-паша Коджа, пятикратно занимавший должность великого визиря с 1580 по 1596 год. Первое визирство Синана-паши, длившееся с августа 1580 по декабрь 1582 года, сопровождалось громким скандалом. История была такова: иранский шах Мухаммад Худабенде подкупил Синана-пашу для того, чтобы заключить выгодное для Ирана перемирие с османами, позволяющее побежденному шаху сохранить свои владения в неприкосновенности. Возможно, что султана Мурада III Синан-паша и смог бы убедить в целесообразности подобного перемирия, но Нурбану-султан невозможно было обвести вокруг пальца – она потребовала от сына казнить Синана-пашу за измену, и только заступничество Сафие позволило паше сохранить жизнь и должность. Но, в итоге, Нурбану-султан настояла на смещении визиря, лишившегося ее доверия, и Синану-паше пришлось отправиться в свое поместье, подальше от султанского двора. Оттуда паша регулярно посылал подарки Сафие, покровительство которой позволило ему вернуться в высшие сферы – в 1586 году паша стал бейлербеем Сирии, а двумя годами позже снова занял должность великого визиря.
Разумеется, что ни один султан не стал бы повторно назначать своей «правой рукой» человека, запятнавшего себя сговором с побежденным противником, в результате которого султан лишился территориальных приобретений. По-хорошему, Синану-паше полагалось размышлять о последствиях своего поступка не в поместье, а сидя на колу у Ворот Приветствия, отделявших первый дворцовый двор от второго.[140] Но интересы султанских жен и матерей отличались от интересов султанов – для них важнее всего было иметь на ключевых должностях преданных им людей, а всё прочее не имело большого значения. Сафие размышляла примерно так: «Ну и что с того, что Синан-паша попытался договориться с иранским шахом? У нас, хвала Всевышнему, и без того достаточно земель. А вот другого столь преданного человека, который даже из ссылки шлет тебе подарки, вряд ли получится найти…». Это сказано к тому, что женский султанат не был благом для государства, как пытаются представить некоторые авторы. Благо могло быть лишь в том случае, когда государством правил сильный султан, вроде Мехмеда II или Махмуда II, речь о котором пойдет впереди, потому что только интересы правителя полностью совпадают с государственными интересами, если, конечно, это настоящий правитель.
Но вернемся к Сафие, которая при жизни своего мужа Мурада III была Сафие-хасеки, а при сыне, султане Мехмеде III, стала Сафие валиде-султан. Подобно Нурбану-султан, Сафие-султан правила открыто, разве что не сидела рядом с сыном на заседаниях дивана. Сановники ходили к Сафие-султан с докладами, иностранные послы, прежде чем предстать перед султаном, получали аудиенцию у его матери, все дела правления совершались с ее ведома и одобрения, султан лишь прикладывал тугру.[141] К слову будь сказано, что основной опорой Сафие-султан были не назначаемые ею великие визири, а капа-агасы (глава белых евнухов) Газанфер-ага, занимавший эту должность на протяжении тридцати лет. Газанфер, наряду с кызляр-агасы Османом-агой и шестью другими сановниками образовывали ближний круг Сафие-султан, теневое правительство Османской империи.
При всей своей властности и при всем своем уме, Сафие-султан не умела настолько хорошо ладить с окружающими, как Нурбану-султан, которая правила без каких-либо потрясений. Впрочем, возможно дело было не в дипломатических способностях, а в чрезмерной самонадеянности Сафие, которая считала, что если уж сам
